– Да. Но не перейти к ним, а именно попасть в плен. Тебе на фронте это сделать будет довольно просто. Желательно чтобы тебя захватила разведывательная или диверсионная группа НКВД. Для них ты ценная «тушка», и они будут заинтересованы в сохранении твоей жизни. Твой переход на сторону врага вряд ли удастся скрыть. Разбирательство и последующий суд подорвут отношение наших офицеров к тебе, что может сильно помешать в дальнейшей работе. Нам этого не надо. Поэтому силовой захват в плен остается наиболее предпочтительным. Ты умный и храбрый боевой офицер, таким и должен оставаться дальше для всех. – Русская контрразведка довольно быстро вычислит, кто я, и постарается вытрясти из меня все, что знаю. – Я рассчитываю на то, что ты сможешь оставаться разумным и не выдашь слишком многих. Это должны быть не самые лучшие наши агенты. Выдашь часть тех, кого готовили в Смоленской и Борисовской школах. Кого-то из тех, что готовили на Украине. – Русские на этом не остановятся. У них наверняка есть картотека, в которой отмечен весь мой путь еще с царских времен. Кроме того, они будут заинтересованы в раскрытии нашей агентуры в Европе. – Я, подбирая кандидата для этого задания, именно на это и рассчитывал. Вполне вероятно, что так оно и будет. Поэтому сдашь пару человек из московской резентуры, тех, кто по возрасту уже не сможет дальше работать или не представляет ценности. Список таких агентов позже перешлю. Сдачи пары весомых агентов, действующих в России еще с царских времен, должно хватить, чтобы русские тебе окончательно поверили, а после войны разрешили вернуться в Германию и работать в разведке. Насчет агентов в Европе… Что ж, сдай пару известных тебе. – Я один буду знать о хранилище? – Нет. Есть еще несколько человек, которым будет дано похожее задание. Но с большой долей вероятности я считаю, что у тебя должно получиться лучше, чем у остальных. Они будут знать о данном тебе задании и необходимости подчиняться твоим распоряжениям. Я рассчитываю на то, что после меня Абвер возглавит Ганзен[184], он тоже будет в курсе твоего задания и в случае моего отстранения продолжит пополнение картотеки. – Кто-то из наших ребят будет выходить на союзников, чтобы работать на оккупированной ими части Германии? Может быть, мне стоит их знать, чтобы впоследствии мы могли взаимодействовать? – Ты прав. Есть несколько кандидатур, рассматриваемых мной. О выбранном мной лице сообщу дополнительно. Возможно, мы еще успеем встретиться все вместе и обсудить вопросы работы в период оккупации Германии. О данном хранилище они знать не будут. Как и ты о тех хранилищах, что будут в их распоряжении. В твоем распоряжении будет группа из числа наиболее подготовленных офицеров. Список лиц, явки и пароли получишь позже. Некоторых из них ты знаешь по прошлым операциям, остальные сейчас подбираются. Но допуск к хранилищу будет только у тебя. Люди, которые останутся здесь присматривать за хранилищем, будут извещены о твоей роли и окажут тебе всю необходимую помощь. Они также перейдут в твое подчинение. Кроме того, по известному тебе адресу останутся микрофильмы, дублирующие все материалы, что будут храниться здесь. – Мне делиться с русскими информацией из хранилища? – На твое усмотрение. – Когда надо приступать к операции? – Подготовку начинай прямо сейчас. Объездишь с очередной инспекторской проверкой школы своей Абверкоманды. Посмотришь картотеки, подготовку курсантов, преподавательский состав. Основная цель данной поездки – засветиться перед агентами, отправляемыми к русским в тыл. Этим подогреешь интерес к своей персоне со стороны русской контрразведки. Кроме того, проверишь ход подготовки и отправки архивных материалов, картотек и личных дел агентов. В первую очередь тех, кто уже заброшен в тыл к русским. Герлиц[185] уже получил соответствующее указание. Потом проедешь по школам ГА «Север». Цель та же. – Работа по подготовке агентов моей группы? – Продолжишь. Наиболее подготовленных агентов отправляй немедленно. Остальных по своему усмотрению. Парней, что сейчас в твоем подчинении, а также агентов, остающихся на обучении, готовь к эвакуации в Нойгоф[186]. – Сроки их эвакуации? – Два-три месяца. Затягивать не надо. Желательно, чтобы после твоего захвата никто из них не попал под подозрение СД. – Я могу их использовать в деле? – Да. Возможно, кого-то из них мы заранее переведем сюда и включим в твою группу. Но о полученном тобой задании им говорить не надо. Карлу тоже. – Понятно. Семья? Гестапо может на ней отыграться. – Семью немедленно отправь за границу. Благо твоя жена туда часто наведывается. Лучше всего в какую-нибудь нейтральную страну, но не в Швейцарию. Там и так скоро будет много наших соотечественников. Денежные средства на безбедное существование семьи получишь из наших секретных сумм. Расчетный счет будет открыт на имя твоей жены в шведском банке. На тебя, кстати, там тоже будет счет. Еще один счет в американских долларах и английских фунтах для организации работы будет открыт в Испании. Воспользуешься ими по своему усмотрению. Предупреди жену о задании. Она у тебя умная, все поймет. Не зря столько лет прожила с тобой. Ее активное участие в наших играх не предусматривается. Только если в крайнем случае или чтобы выйти на тебя. Пароль для наших агентов установишь сам. – Яволь. – Несколько позже адъютант привезет тебе мои подробные инструкции по организации дальнейшей работы. Для сбора твоей группы подготовлено несколько явок в Базене, Ленгрисе и Шверине. – Есть. Что мне делать если ситуация в стране изменится? – Ты имеешь в виду устранение от власти фюрера? – Да. – Все то же самое. Во-первых. Мне несильно верится в успех заговора, что сейчас формируется среди генералов, обиженных Гитлером. Там много разговоров, но пока нет дела. Кроме того, они еще не решили, в чью пользу он произойдет, и не разобрались во взаимоотношениях с Англией и остальными «союзниками», а также Россией. Среди заговорщиков образовалось две партии – одни за мир на западе и войну на востоке, вторые за заключение мира в первую очередь с русскими, от которых сейчас исходит основная угроза рейху. Я постараюсь тебя держать в курсе событий, чтобы ты смог ориентироваться в сроках и лицах. Во-вторых. Неизвестно, как к перевороту отнесутся союзники. Главное, остановит ли это русских. Если с «союзниками» мы вполне можем договориться, то вот с русскими, боюсь, этот номер не пройдет. Они будут стремиться закончить войну в Берлине, чтобы распространить свое влияние на страны Восточной Европы, а также вернуть территории, ранее входившие в состав их империи. Именно поэтому ты будешь действовать так, как мы с тобой договорились. – Понятно. Глава 36 Из беседы штабных офицеров вермахта 20.3.1943, г. Бобруйск – Я не помешаю? – Когда ты мешал?! Давно прилетел? Проходи. Сейчас я закончу, и поговорим – делая отметки на карте, сказал подполковник. – Только что с аэродрома. Решил сразу же зайти к тебе с письмом от Адмирала и заодно узнать последние новости. – Молодец. Мне немного осталось. – Что-то интересное? – Да. Сверяю данные радиоперехвата и донесения агентов о концентрации русских войск в районе Ржева. Похоже, противник вновь собирает ударный кулак, нацеленный на Даугавпилс. В Великих Луках отмечено прибытие большого количества старших офицеров танковых войск, а также штурмовых частей, мотопехоты и кавалерии. Практически одновременно с этим служба радиоперехвата отметила работу нескольких новых радиостанций, абоненты которых находятся именно во Ржеве. – Ожидаемо. После того как мы остановили их зимнее наступление на этом направлении, русские, разгромив наши войска под Воронежем, Ростовом и Харьковом, просто обязаны начать наступление против нашей группы армий, чтобы мы не смогли направить на другие участки фронта свои резервы. И наиболее удобным направлением для них является Даугавпилсское, полностью отрезать нас от ГА «Север» – прекрасная идея. Но я бы не обделял своим вниманием и Витебское направление – соединиться с Белорусским фронтом тоже неплохая идея для русских. Что с десантными частями русских? – По нашим сведениям, они все там же – на Белорусском фронте в районе Минска. На месте их постоянной дислокации под Москвой сейчас идет формирование новых частей и подготовка пополнения для уже действующих в нашем тылу соединений. Русские зимой искусно провели нас за нос. Их ждали под Лугой, а они неожиданно появились под Лепелем и заставили 3-ю танковую армию освобождать с таким трудом захваченную у русских территорию. – Русские вообще умеют напустить тумана. Одна высадка частей Северо-Кавказского фронта у Таганрога чего стоит. Мы прекрасно знали, что они в Новороссийске и Дивноморске готовят крупную морскую десантную партию. Знали примерное место высадки морского десанта – Мариуполь или Ейск. Наши агенты на Кавказе и русских штабах в один голос твердили – высадка планируется именно там, а в итоге высадка морского десанта произошла у Таганрога. При этом русский флот действительно сделал налет на Мариуполь или Ейск, уничтожив там наши с таким трудом переброшенные корабли и артиллерию. Генерал Петров провел блестящую партию, в итоге которой нам пришлось оставлять Ростов. Или возьми десант у Перекопа. От наших агентов среди крымских татар мы знали, что русские готовят высадку крупного десанта в нашем тылу. Даже называли цель атаки – Херсон. Туда срочно были подтянуты наши резервы и усилен гарнизон. В итоге русский десант был выброшен совсем в другом месте. На Перекоп. Воздушный десант смог захватить площадку для посадки самолетов и разгромить наш гарнизон[187]. Одновременно с этим Крымский и Керченский фронты русских перешли в наступление[188]. 11-я полевая армия чуть не попалась в ловушку, приготовленную русскими. Слава богу, что Манштейну хватило решимости вовремя начать окончательный отвод своих войск из Крыма. – Согласен. – Нам пока везет, что у противника не хватает транспортных самолетов и необходимого количества парашютов, чтобы высаживать в нашем тылу крупные десантные подразделения. Именно поэтому они и стараются захватывать аэродромы. Заодно и «птенцов Геринга» выбивают. Можно считать, что именно диверсионные части русских завоевали для своих ВВС господство в воздухе. – Ты о «мясниках»? – И о них тоже. Раз уж мы заговорили о них – есть новости? – Они под Москвой. Выведены в резерв Ставки. После боев под Воронежем получают пополнение и готовятся к новым боям. Командует бригадой Акимов. Седова в бригаде нет – он где-то в Москве, в наркомате. Информация достоверная и проверенная. Кроме той группы, что направил ты, есть еще несколько агентов, подтвердивших эту информацию. – Интересно бы знать, чем конкретно в своем наркомате занимается Седов. Какую-то рутинную задачу ему вряд ли поставили. Опять готовят какую-то пакость в нашем тылу. – Ты прав. Я просил нашего агента это разузнать. – Тебе не кажется, что надо дополнительно усилить наблюдение за бригадой Седова и транспортными авиаполками русских? По тому, где они будут концентрироваться, можно узнать о сроках начала русского наступления. Для заброски бригады Седова в Алексеевку им потребовалось собрать транспортные и планерные авиаполки за две недели до начала операции. – Я понимаю твою озабоченность, Вилли. Понимают твою правоту и наверху. Брестская бригада у русских слишком уж заметная и решает задачи стратегического уровня. Рейд по нашим тылам в 1941 году, успешные операции под Москвой, в Минске, на Кавказе и под Воронежем слишком показательны. Поэтому командованием решено усилить внимание к ней и к авиадивизии НКВД. – Хорошо, если это так. Пока бригада под Москвой, может, стоит вновь попытаться нанести бомбовый удар по ней? – Предлагали, но пока ограничились ударами по аэродромам авиадивизии Паршина и МАГОН[189]. Сложно прорваться через Московскую зону ПВО, а наша бомбардировочная авиация и так понесла большие потери. Полки Паршина ближе к фронту и не так хорошо прикрыты ПВО. Тем более что 2-й флот получил с авиазаводов Франции очередную партию «Юнкерсов». Вот их и послали. Из вылета не вернулось шесть самолетов, сбитых истребителями русских. Несколько экипажей смогли дотянуть до нашей территории и сесть. Остальные, видимо, попали в плен. Русские же потеряли десять транспортных самолетов на земле и два истребителя. – Неплохо. Почти два-ноль в нашу пользу. – Да. Но этим мы смогли лишь несколько ограничить полеты русских в наш тыл. Несколько дней русские не прорывались к Минску. – Несильно же им помешал наш налет. – Русские сейчас довольно быстро восстанавливают свои потери в самолетах. Кроме того, после уничтожения весной прошлого года на Витебском аэродроме группы ночных истребителей и радиолокационной станции стало значительно труднее контролировать русские поставки Белорусскому фронту. Мы знаем, что воздушный мост работает, и мы пока ничего с ним сделать не можем. Представители люфтваффе заявляют, что у них нет возможности увеличить количество ночных истребителей на Восточном фронте, так как они вынуждены прикрывать небо Германии от массированных налетов вражеской авиации. Кроме того, использование новейших образцов истребителей против «фанерных» самолетов русских не эффективно. Это то же самое, что стрелять из пушки по воробьям. В чем-то они, конечно, правы, но от этого нам не легче. Мне было бы куда легче, зная, что мы наконец-то можем окончательно обрезать поставки русским в Белоруссию. – Судя по твоему настроению, комиссия по расследованию нападения на Витебский аэродром накопала что-то очень неприятное? – Да. О том, что нападение было осуществлено партизанскими бригадами «Алексея» и Флегонтова, ты в курсе. Захваченные нами партизаны об этом рассказали. Но тут недавно всплыли новые подробности. В Stalag 313 (Шталаг 313-й)[190] был выявлен пленный солдат НКВД, который принимал непосредственное участие в атаке на станцию. Наши парни взяли его в оборот и выяснили, что произошло год назад. Это была рейдовая группа НКВД, действовавшая в нашем тылу с начала войны и знавшая, что надо искать. Именно она вела разведку и наводку партизан на аэродром и РЛС. Кроме того, в ее составе были летчики, которые и угнали к русским несколько новейших ночных истребителей «Ju 88C-6»[191]. – Интересно. А что он сказал про радиолокатор? – Его разобрали специалисты, присланные из Москвы, и вывезли за линию фронта на захваченном транспортном самолете.