— Все понятно, товарищ Елисеев. Документы у вас в ажуре. — Он вытянул пятерню. — Будем знакомы, Архипов — начальник отдела транспортной милиции. К нам по какому вопросу приехали? — В губрозыск вызвали для укрепления. Сотрудников у них не хватает. — Лихо начали… Петр пожал плечами. — Так вышло. Думал, спокойно до места доберусь, а тут пальба, крики, смерти… Отношение к нему переменилось. Теперь во взглядах милиционеров появилась неприкрытая симпатия. Архипов осмотрелся. — Свидетели есть? — Есть свидетели, есть. Пропустите меня, пожалуйста, — сквозь толпу протиснулась полноватая женщина, одетая по-городскому. Голова у нее была непокрыта. Ветер трепал ее длинные русые волосы. Елисеев почему-то решил, что она учительница. — Я все видела, — сообщила женщина. — Этот, — она кивком указала на распростертого бандита, — с патрулем разговаривал, что-то им видать не понравилось. Поскандалили они чуток, а потом он вдруг пистолет выхватил, пальнул несколько раз и побежал. Женщина нервно всхлипнула: — Просто ужас какой-то! Посреди белого дня! — Верно, — выкрикнули из толпы. — Все так и было. Отпустите парня. Если б не он, ушел бы злодей! — Товарищи, прошу вас пойти с нами. Мы запишем ваши показания. Не волнуйтесь, это ненадолго. А вам, товарищ Елисеев, большое спасибо от лица трудового народа и нашей транспортной милиции! — объявил Архипов. — Я сообщу вашему начальству о том, как вы помогли. Вместе с учительницей и вторым свидетелем они прошли в крохотную комнатушку, где с каждого сняли показания. Экстренно вызванный следователь только восхищенно качал головой. — Знаете, кого вы ликвидировали? — спросил он у Елисеева. — Никак нет. Знаю, что какого-то бандита и все. Он мне не представлялся. — Это не просто бандит. По нему запрос аж из самой Москвы прислали месяца два назад. Фамилия Пичугин. Убийства, бандитизм, кражи со взломом… В общем, наворотил делов. Еще и у нас двойное убийство совершил. Вовремя вы его остановили, товарищ Елисеев. Елисеев сообразил, что один из патрульных убит, спросил про судьбу второго. — Ранен, — сообщил следователь. — Врачи борются за его жизнь. Жаль парня: жена у него, детишек двое. Надеюсь, скоро на поправку пойдет. — Хотелось бы, — согласился Петр. — А почему Пичугин стрелять начал? Ему бы сидеть ниже травы, тише воды… — В документах непорядок, — пояснил собеседник. — Подвели его бумаги. Раньше, видимо, прокатывало, а у нас не прошло. — А что именно было не в порядке? Если, конечно, не секрет… — Да какой тут секрет! — махнул рукой следователь. — Тем более от вас! Мы же одним делом занимаемся. Как это часто бывает, всему виной мелочь. — Он стал рассказывать: — Липу надо умеючи делать, а хорошая липа и стоит соответственно. Думаю, дурака свалял Пичугин, купил документы по дешевке. А может, тот, кто ему их варганил, от жизни сильно отстал. Такой вариант тоже со счетов сбрасывать нельзя. — Елисеев с интересом посмотрел на следователя, а тот, понимая, что затянул со вступлением, наконец-то сдвинул с места свой рассказ: — На печати он прокололся. Поставил штамп части, которую давно уже расформировали. А один из патрульных прежде как раз в этой части служил. Вот он сразу и заподозрил, что Пичугин не тот, за кого себя выдает. Проявил бдительность, потребовал пройти в комендатуру для разбирательств. Что оставалось Пичугину делать? Только за пистолет хвататься да ноги уносить. Итог вам известен. В комнатушку с трудом протиснулся Архипов. В руках у него был закопченный чайник. — Закончили, товарищи? — Да, все в порядке, — сказал следователь. — Повезло нам, что товарищ Елисеев в нужное время в нужном месте оказался. Иначе удрал бы Пичугин, и лови ветра в поле! — Тогда, может, чайку попьем? У меня и сахаринчика немного сыскалось. Что скажете? — Умеете вы уговаривать, Семен Иванович, — засмеялся следователь. — Обязательно попьем, тем более в вашем обществе. Вы только потом товарища Елисеева на службу доставьте, а то некрасиво получится. Заждались его уже там, наверное. — Непременно довезем, — улыбнулся Архипов. — Я с извозчиком договорюсь. — Да не стоит беспокойства, как-нибудь сам доберусь, — попробовал отказаться Петр, но все его возражения были отметены сходу. И следователю, и начальнику транспортной милиции проворный молодой человек пришелся по душе. Так что совсем скоро он сидел вместе с ними, отхлебывая из стакана в медном подстаканнике еще царских времен, обжигающий, чуть сладковатый чай. Потом Архипов посадил его в пролетку и велел везти молодого человека к зданию губрозыска. В качестве платы протянул талон, по которому казной оплачивались транспортные расходы милиции. Однако извозчик узнал в Елисеева храбреца, который обезвредил убийцу его коллеги, и брать талон категорически отказался. — Обижаешь, начальник! Не надо мне ничего. Забирай свою бумазейку назад. Я с этого парня и копейки не возьму. С меня не убудет, а он пущай не думает, что мы — публика неблагодарная, — заявил он. — Заодно и город могу показать. У нас, конечно, не Москва или Питер, однако посмотреть есть на что. Ну что, поехали? — Поехали, — не стал спорить Елисеев. Не так часто доводилось ему ездить в пассажирском экипаже, да еще и бесплатно. Все больше на простых деревенских телегах. К будущему месту службы Петр прибыл к пяти часам вечера. Глава 4 Губрозыск занимал здание старинного купеческого особняка, выходившего узким торцом к улице. Над дверями висела табличка «Губернский уголовный розыск». Неподалеку от входа пустовала коновязь. У дверей стоял скучающий боец ЧОН с винтовкой. От нечего делать, он вертел головой по сторонам. Завидев вылезавшего из коляски Елисеева, боец напрягся, взял винтовку на изготовку. — Вы по какому вопросу, товарищ? — Мне бы к начальнику пройти. — Нет его, по делам уехал, — сообщил часовой. — А кто за него остался? — Товарищ Колычев. Елисеев обрадовался. — Тогда я к нему. — Проходите, — разрешил боец. Петр толкнул массивную дверь, оказался в длинном и темном коридоре. Доски под его тяжестью заскрипели. На скамейках, установленных вдоль побеленных стен, сидели люди: потерпевшие или те, кого вызвали для допроса. При виде Елисеева все, словно по команде, вскинули головы. — Здравствуйте, — слегка опешив от неожиданного внимания, произнес Елисеева. — Вы к кому? — спросил его дежурный, сидевший за обшарпанным столом. Петр хотел ответить, но сейчас же зазвонил телефон, и дежурный схватился за трубку: — Губрозыск, дежурный по городу Федотов… Говорите адрес… Медленнее, пожалуйста. Воскресенский проспект, дом три, все верно? Принято. Отбой. Он бросил взгляд на настенные часы и что-то записал в большой прошнурованной книге. Потом, вспомнив об Елисееве, спохватился: — Простите, вы к кому, товарищ? — К Колычеву. — Вторая дверь направо, — сказал дежурный и потерял к нему интерес. — Спасибо, — поблагодарил Петр. Колычев сидел в маленькой прокуренной комнатушке с узким зарешеченным окном. Из всей мебели два стола, несколько стульев и несгораемый шкаф, поверх которого лежали пухлые папки. — Петр! — обрадованно приподнялся Колычев. — Здорово, герой! «Губрозыск занимал здание старинного купеческого особняка…» Елисеев смущенно потупился.