– У нас после первой не закусывают. У нас говорят: между первой и второй перерывчик небольшой. – Интересное застолье у вас! – присвистнул он. – Оно не заканчивается в тарелке с закуской? – Нет. Мы умеем хорошо отдыхать, – улыбнулся я. У меня был тайный план напоить Жюля и выведать у него побольше о том мире, куда я попал. Пьяный лург, он же человек, много может рассказать из того, о чем умолчит по трезвости. – О-о-о, – уважительно протянул он. – Тогда наливайте. Я разлил еще по одной. Мы выпили. Снова Жюль выпучил глаза и прослезился. Но, надо отдать ему должное, держался. Я степенно начал есть. Каша была отменной. Из чего она была сварена, я не знал, но вкус был как у пшена с картофелем. Моя любимая полевая каша с тушенкой. Мы посидели, наперегонки работая ложками, и выпили по третьей. Жюль раскраснелся. Глаза его осоловели. Я понял, что пришло время расспросов. – Жюль, не буду скрывать, что я родился и вырос в медвежьем углу… Тот удивленно вскинул брови: – Это как? – Там, куда не дошла цивилизация. В глухих горах планеты. Я третий сын и тоже без наследства. Так уж получилось, что я вырвался из оков родственных связей и уехал посмотреть мир и себя показать, конечно. Вы не просветите меня о том, что в мире происходит? – Да запросто, мой друг. Разливайте еще по одной, и я дам вам весь расклад. Мы выпили. Жюль зажмурился. Крякнул и занюхал пирожком. – Так вот, слушайте. Мы все живем в империи дэров. Вы их видели когда-нибудь? Нет? Я так и понял. Их нечасто увидишь. Они боги нашего мира… Да… Это такие красные рогатые существа с крыльями. Они очень технологически развиты. Я бы даже сказал, – он запнулся, подбирая выражение, – что не только технологически. Это вроде как смесь чародейства и технологии. Они появились две тысячи лет назад и захватили все обжитые миры. Дэры не стали менять уклад жизни покоренных народов. Он откусил пирожок и машинально стал жевать, задумавшись. – Это даже было не завоевание. Они подчинили всех ментально. Знаешь, какое воздействие оказывает присутствие дэра на лургов? О-о! Это что-то! Лург хочет служить дэру до самозабвения. Испытывает к нему такую любовь, какую не испытывал и к матери. Готов умереть за него. Дэры имеют приближенных – черных эров. Те тоже с рогами, но без крыльев. Они служат в высших государственных учреждениях, в армии и полиции. Лурдов набирают в армию, чтобы сражаться за пределами империи. Там дэры ведут с кем-то войну. У дэров и эров есть свои планеты. Попасть туда – мечта каждого лурга. За один оборот планеты вокруг их звезды можно разбогатеть так, что обеспечишь и себя, и детей на всю оставшуюся жизнь. Но у них жесткая миграционная система. Обычно набирают больше женщин. Они становятся проститутками, любовницами, служанками или все вместе в одном лице. Мужчин тоже не обходят вниманием. Тьфу, мерзость! – сплюнул Жюль. – Но, бывает, набирают и для работ на их производствах. Еще в качестве слуг и официантов, швейцаров в отелях. Да мало ли где мы нужны на непрестижных работах. Кому-то надо чистить нужники и убирать улицы, мыть их сьюкары. – Увидев мой недоуменный взгляд, пояснил: – Сьюкары – это их личный транспорт. Во всей империи запрещено производство механических существ и добыча серебра… Когда-то мы на планете были технологически развиты, и у нас были искусственные существа, невосприимчивые к волшебству дэров. Мы подняли восстание и убили всех эров и пару дэров. Возмездие было жестоким. Половина населения была уничтожена. Нам, выжившим, запретили развивать технологии выше пара. После этого дэры везде поставили телепорты. У вас, наверное, тоже есть. Я кивнул. – Удобная вещь. Раз, и ты в другом мире. Только у медали две стороны, – усмехнулся он. – Еще раз, и армия эров уже на твоей планете. – Он заметно протрезвел. Видимо, воспоминания пробудили в нем дремавшие чувства, и вспыхнувшая ненависть к рогатым очистила его разум от хмеля. – Есть там еще? – поднимая бутылку, спросил он и, увидев, что есть, разлил сам. – Давай, барон, выпьем за настоящих лургов, что не боятся умереть за родину. Я встал. Жюль одобрительно посмотрел на меня и тоже встал. – Уважаешь! – констатировал он и выпил. Я тоже выпил. Не успели мы поставить стаканчики на табурет, как за окном раздался хорошо различимый топот. Жюль побледнел. – Матерь лургов, – прошептал он. – Топотун! – Его лицо превратилось в маску. – Не думал, что так закончу свои дни, – проговорил он и достал свой пистоль. Я почувствовал угрозу, схватил лук и быстро стал натягивать тетиву, не снимая поющей головки. Под удивленным взглядом Жюля достал из сумки колчан со стрелами и повесил себе за спину. И хотя здесь магия на первый взгляд не действовала, я наложил на тетиву стрелу с разрывом. По моему мнению, это самая универсальная и убойная магия против одиночного противника. Затем, повинуясь порыву, проколол руку и кровью смазал наконечник. Снова наложил стрелу и стал ждать. Я видел, как затряслись руки у моего знакомца, когда в окне показалась голова то ли медведя, то ли гориллы. Черная, лохматая, с полной острых зубов пастью. Злые маленькие глазки, в которых отчетливо виделся разум, удовлетворенно блеснули. Голова вытянула нос, принюхалась и довольно заурчала. У меня нестерпимо зачесалось колено, и я кончиком лука почесал его. По комнате разлилась трель, и птица запела: – Сколько дорог я за жизнь прошагал… Чудовище тряхнуло острыми ушами и замерло, вслушиваясь в звуки песни. А я недолго думая концом стрелы сплел заклинание усиления и, натянув тетиву, спустил стрелу. В комнате, перекрывая пение, раздался короткий свист, а следом грохот. Голова чудовища разлетелась вдребезги. Мы услышали шелест за окном, и наступила тишина. – Я, по-видимому, чуть не обделался, – тихо проговорил Жюль. – Кому расскажу – не поверят. Варвар с Роомшталя из лука убил топотуна! Подожди, я сейчас. – Он отошел в глубь комнаты, расстегнул штаны и стал мочиться. Вернулся довольный. – Все, теперь я в порядке. Не пришлось даже подштанники менять, – засмеялся он. – Пошли, посмотрим на этого зверя. – А не опасно? – Уже нет, мой удачливый друг. У тебя чем наконечник стрелы заряжен был, взрывчаткой? – Нет, – сознался я. – Он разрывает атомарные связи цели, куда попадает, и происходит взрыв. – Ого, что ты знаешь! – присвистнул он. – Вы там у себя в горах далеко продвинулись в технологиях. А кровь тебе зачем была нужна? – Катализатор. – Вот как! Разумно. Так с виду просто стрела, а с кровью – убойное оружие. Топотуна пулей не взять. Его только энергетическим оружием убить можно, но оно имеется только у эров. Жюль сел и поднял бутылку, с огорчением посмотрел на остатки самогона на донышке. Потом на мою сумку. Лукаво прищурился. – А нет ли в твоей сумке еще самогона, мой странный друг? – Сейчас посмотрю, – улыбнулся я. И в самом деле нашел еще… и даже не одну бутыль этого убойного пойла. Мы выпили и пошли смотреть на топотуна. На полдороге я остановился. – Постой, Жюль, а если тварь была не одна? – Не беспокойся, мой юный и очень удачливый друг. Там, где ходит топотун, хищников больше нет. – Это хорошо. Жюль, – спросил я, когда мы вышли из двери и завернули за угол, – а почему ты называешь меня удачливым? – Ха! Он еще спрашивает. Ты знаешь, сколько нужно времени, чтобы добыть в зоне хотя бы один простенький артефакт? Несколько третов, и то в компании с опытными искателями. Поодиночке тут не ходят. Сначала учишься, как ориентироваться в зоне, а что находишь, отдаешь проводникам. А ты по зоне прошел один и не погиб. Трет – это неделя или месяц? Но спрашивать напрямую я не стал, пошел обходным путем. – Несколько третов – растяжимое понятие. Сколько примерно дней? – Дней? Ну от пятидесяти до девяноста. Ага, значит, трет – это трик, или месяц, примерно тридцать дней. – А еще ты умудрился убить бессмертного, – продолжил он. – Это ли не везение? Мы подошли к телу топотуна. Действительно помесь медведя и гориллы, только нижние конечности длинные, словно у бегуна. – Вот, видишь это? – показал рукой на тушу зверя Жюль. – Это самое страшное явление в зоне. Когда мажкроны прилетают на планету и садятся в своем звездолете на поверхность, вся округа в радиусе десятков миль становиться зараженной. Эти сволочи развлекаются неделю-другую. В округе исчезает население, и появляются вот такие твари, как топотун. Говорят, что сынки дэров ловят людей, а потом превращают их в монстров. Затем устраивают на них охоту. Отдохнув, они улетают, набросав мусор. А после них остается территория, полная аномалий и непригодная для жизни. Ее называют зоной отчуждения. – А кто такие мажкроны? – спросил я. – Я не сказал? – удивился Жюль. – Странно. Это, Ирридар, детишки высокопоставленных дэров. Для них нет закона. Они живут, как хотят, и что хотят, то и делают. Их звездолеты, садясь на планету, как-то воздействуют на нее, изменяя ее магнитное и информационное поле в локальной местности. Дальше определенной границы зона не распространяется. Аномалии – это последствие их приземления. Ну и соответственно артефакты, которые появляются в зоне, имеют разные необычные свойства. – Он присел рядом с тушей. – Давай снимать шкуру. За нее мы получим много, очень много дэриков. – Он поднял голову, посмотрел заискивающе и виновато спросил: – Ирридар, ты умеешь свежевать туши? – Конечно, Жюль. Отойди. Я достал свой кинжал, украшенный камнями, и принялся надрезать запястья лап. Быстро снял шкуру и посыпал ее солью, которую достал из сумки. Затем свернул, улыбнулся и под обалдевшим взглядом моего знакомца засунул в сумку. Жюль крякнул, но ни о чем не спросил, только улыбнулся и предложил: – Пойдем, мой друг, допьем твою бутылку. – Не возражаю. Глава 4 Открытый космос. Планета Суровая – Листиан, что случилось?! В колонии не работают новостные каналы. Я не могу узнать, что происходит, у меня нет связи с соседями! – Гаринда как метеор ворвалась в свой офис, где за ее столом сидел начальник службы собственной безопасности Листиан Корданье, и в сердцах закричала: – Я, губернатор, не в курсе событий, которые происходят на планете и на станции! – Ничего особенного, дорогая. – Улыбаясь, Листиан поднялся и вышел из-за стола. – Я прикрыл новости, наложил запрет на внешнюю связь, чтобы информация о том, что происходит здесь, не стала известна всем и всюду. Ты же этого не хочешь, дорогая? И я не хочу, чтобы кто-то распространял ненужную нам информацию. Как только волнения улягутся, мы откроем эфир. – Листиан, ты что творишь? Так нельзя. Ты усугубляешь ситуацию… – Я ничего не усугубляю, дорогая, доверься мне и моему опыту. Нам нужно время и нужно найти твоего мужа. Мы все сможем объяснить, если комиссия, которую ты так боишься, к нам нагрянет. Но я думаю, ее не будет, – пренебрежительно махнул рукой он. – Кому интересны дела заштатной колонии? Листиан попытался обнять женщину, но Гаринда резко сбросила его руку. – Ты тупица, Листиан! Мы не просто заштатная колония, мы экспортер редких полезных ископаемых. Мы очень лакомый кусок для любой корпорации или государства. Я сейчас же пойду на студию и извинюсь перед журналистами. Я запрещаю тебе своевольничать. Слышишь, запрещаю! Листиан отступил и поднял руки. – Как скажешь, дорогая, как скажешь. Но что ты скажешь журналистам по поводу арестов? По поводу нашей связи и пропажи твоего мужа? А вопросы последуют. Многие считают тебя виновной в его пропаже. Они считают, что это ты убрала мужа ради любовника, которого сделала начальником службы безопасности. Ты готова объясняться? Женщина беспомощно остановилась. Впервые она не знала, как поступить. – Так что же делать, Листиан? – спросила она и почти заплакала. Слезы душили ее, но она еще держалась. Держалась из последних сил. – Надо подождать немного, пока я не найду твоего мужа. Потом нам, по-видимому, придется расстаться. Я скроюсь, а ты объявишь всем, что у нас с тобой ничего не было и это все сплетни. – Мы… расстанемся, Листиан? – Голос Гаринды задрожал. Она не хотела такого исхода. Она не хотела терять своего мужчину. Она искренне верила, что впервые почувствовала себя любимой и желанной женщиной в его сильных и таких ласковых руках. Она купалась в его любви, утопала в его нежности, и ее покоряла его решительность. А как он был красив! Ее сердце сжал ледяной кулак. – Нет, Листиан! – Она бросилась к нему и, обхватив за шею, крепко обняла. – Не бросай меня! Мы с тобой вместе уедем, скроемся от всех. У меня есть сбережения. Уедем далеко, в метрополию. А хочешь, на одну из планет АОМ. – Она преданно заглядывала ему в глаза.