— Другие времена! Ладно, мы согласились с твоей профессией. Ладно, мы скрепя сердце согласились с твоим отказом от карьеры адвоката. Но, ты у нас один, и губить дальше свою жизнь, мы тебе позволить не можем. — Хлоп! От резкого звука отец и сын замолчали и одновременно повернули головы в сторону Таши. Это девушка Наташа ловким движением сняла со стола сложенную конвертом салфетку, отвела руку в сторону и громким хлопком раскрыла её. Потом изящным движением (всю жизнь это делала) расстелила, предварительно сложив вдвое, на манер косынки, салфетку на коленях сгибом к себе. Воспользовавшись возникшей паузой, девушка взяла тремя пальчиками бокал с водой, которую в этом ресторане всегда ставят перед посетителями, и, отпив совершено маленький глоток, скорее просто смочив губы, отвела руку в сторону и подчёркнуто раскрыла пальцы. — Дзинь! — раздался хрустальный звон бьющегося стекла. Идущий к их столу официант с заказом мгновенно сориентировался, поставил поднос на соседний столик и метнулся собирать осколки. — Ой! — сказала девушка и мило улыбнулась. А затем, перейдя на чистейший немецкий язык, добавила: — Entschuidigen Sie mich, ich bin so ungeschickt [22]. Артём Романович Конюшкин побагровел, а его сын с затаённой улыбкой наблюдал немую сцену. Отцовского конфуза он ожидал, поскольку догадывался, что Наталочка владеет этим языком, в наше время становящимся всё более и более редким. А Наталка продолжила закреплять достигнутый успех и, перейдя на русский, добавила: — Может я и проходимец, но сие есть моветон — говорить о присутствующем в третьем лице. Затем встала и снова по-немецки: — Allerdings bin ich schon satt, danke, Paul. Es war sehr angenehm, sie kennenzulernen, Herr Konjuschkin.[23]. И, сделав книксен, направилась к выходу. Странно, но Наталка была зла не на отца — на сына, за то, что он создал такую дурацкую ситуацию. — Фройляйн Наталья! Наталка обернулась — её догонял отец. — Извини старика, совсем умом тронулся. — Да что, вы Артём Романович, я совсем на Вас не сержусь. Скорее, я сама виновата. — не рассказала товарищу лейтенанту, что владею немецким. Да, и какой вы старик — скорее, опытный зрелый мужчина. Польщённый старший Конюшкин подошел и галантно поцеловал девушке ручку, склонив при этом голову. Наташа смотрела на седые волосы склонённой перед ней головы и чувствовала, что ей это дело нравиться. — Позвольте сопроводить вас за стол, фройляйн. — Артём Романович галантно предложил девушке руку, которую она милостиво приняла. — Не могу не спросить, откуда такое блестящее знание немецкого, столь редкое в наше время? Усаживаясь на подставленный Артёмом Романовичем стул, она ответила, нисколько не совравши: — В женской классический гимназии губернского города С. Странно, но он не удивился, а воспринял это известие как должное. — Извините, фройляйн, я вынужден откланяться, что поделаешь — служба! — от усердия Конюшкин-старший аж каблучками щёлкнул. Он удалился, не забыв за спиной девушки обернуться к сыну и показать большой оттопыренный кверху палец. * * * После ухода отца Павла за столом воцарилась тишина. Молодые люди, испытывая неловкость, просто молча ели, не зная как начать разговор. — Наташ… — Давай не будем, Паша, мне надо было раньше дать понять, что владею немецким языком, тогда бы не было этого конфуза. — Они раньше не были такими снобами, поверь. Отец, прежде, чем до генерала дослужился, полжизни провёл по дальним гарнизонам. Мама постоянно в Москву моталась — диссертацию писала, потом защищала. Просто у них пунктик возник по поводу моей женитьбы, беспокоятся за меня. — Вот это как раз мне знакомо! Мои тоже беспокоились, правда, по совершенно иным мотивам. А вас, значит, девушки любят, Павел Артёмович, и меняете их как перчатки? По тому, как яростно Павел стал всё отрицать, стало ясно, что его очень смутил этот вопрос. Но Таша решила спустить это дело на тормозах, ведь, в конце концов, она вовсе не собиралась всю оставшуюся жизнь разделить с Павлом, у неё есть Николка. Поэтому она решила сменить тему: — Странно, я твоему папе правду сказала, а он и внимания не обратил. Павел сразу понял, что имеет в виду девушка, поэтому и ответил, не задумываясь: — Сейчас тоже гимназии есть, а С. и здесь — областной город. Кстати, чтобы уж знать, а какие языки ты ещё знаешь? — Французский и латынь. А английский как раз знаю весьма поверхностно, в наше время им больше технари владели. Вот Николка — знает. Опять Николка! — Ну и ладно, тем более, что среди моих родственников ни галлов, ни римлян нет. Так что, конфузов с этой стороны можно не бояться. И молодые люди беззаботно рассмеялись. Нелепая ситуация на этом была исчерпана. — Паша, мне тут Антонина Генриховна мобильный телефон подарила, а я пользоваться не умею. Покажешь? — попросила Наташа, а это свидетельствовало, что доверие было восстановлено. — Без проблем. Следующие полчаса были потрачены на обучение Наташи основам современной связи. Девочка оказалась на редкость понятливая, поэтому, вскоре отложив кнопочный аппарат, Павел достал свой смартфон и принялся показывать его возможности. Обеденное время давно закончилось, но следователь Конюшкин почему-то считал, что до вечера его никто беспокоить не будет. Однако, мелодичный звук рингтона на тему популярного в начале двадцатого века вальса «Амурские волны» разрушил все его расчёты. — Начальство! — уныло сообщил он Наташе, перехватив её вопросительный взгляд, и уже в трубку. — Да? Лейтенант Конюшкин слушает? — Ты там не слишком заобедался? — голос начальника следствия выдавал крайнее раздражение. — Так я, Арнольд Николаевич, работаю в рамках следственных мероприятий по делу. — Какое дело, срочно в отдел, ты мне нужен! — А как же спецприёмник? Мне ещё девушку завезти надо. — Документы с собой? — Так точно, всё для передачи оформлено. — поспешил заверять начальство лейтенант, надеясь, что Арнольдик даст отмашку на передачу. — Может, я успею завести? — Я сказал — в отдел! — заревели в трубку начальственные модуляции. — Передать девку может любой другой сотрудник. А ты мне нужен как процессуальное лицо. Одна нога там — другая здесь! Жду! Павел Конющкин недоумённо посмотрел на трубу, из которой были слышны гудки зуммера. — Похоже нам пора обратно в полицию. — обронил он. — Надо, так надо. — со вздохом вторила девушка. Ей до смерти надоела и полиция, и обезьянник, и, даже, комната досуга. Хотелось уже перемен, но приходилось подчиниться обстоятельствам. Она несвободна и не вольна в своих действиях, а от этого она уже отвыкла. Павел достал бумажник и выразительно посмотрел в сторону скучающего гарсона. Тот моментально оказался возле стола: — Ваш счёт! — и уточнил. — Чем желаете расплатиться: карточкой или наличными? — Наличными. Пока шёл расчёт, Наталка с любопытством наблюдала за действом, а затем попросила несколько купюр посмотреть. Рассматривая купюры, а заодно и монеты, которые завалялись у бумажнике Павла, она несколько раз цокнула языком, а в конце сказала: — Красивые! И маленькие. В наше время купюры побольше были. А карточка? Что такое карточка? По дороге к машине Конюшкин в меру своих знаний просвещал девушку в тайны современной денежной и банковской системы. Садясь, Наташа спросила: — Получается, если у каждого человека есть счёт в банке и пластиковая карточка на эту сумму, а у продавцов имеются, как там их… терминалы, — она с удовольствием произнесла незнакомое слово, — то и деньги не нужны? — Почему это? — Ведь всё происходит… виртуально. — по всему было видно, что девушке нравится 3произносить новые слова. — Да деньги тоже, наверное, не лежат как в наше время стопочками в банковских ячейках, а существуют только в записи… и в воображении. — Ну, в общем, правильно. Но далеко не везде можно произвести безналичный расчёт. Да и карточки, тоже, ещё не у всех есть, и терминалов пока мало. Так что это дело будущего. Прошу, сударыня! — Павел, сама галантность, распахнул перед Наташей дверь автомобиля, сам, сев место водителя, и последив, чтобы Наташа пристегнулась, сам себе скомандовал. — Поехали! Глава 7. Всё пошло не по плану