— Я сказал Бену, что он должен копить деньги. На подобное. Я сразу же выпрямляюсь. Мое сердце пускается вскачь. Я знала. Вечер был таким гармоничным, полным любви и нежностей... конечно же, Джей должен все испортить. — Джей, мы говорили, что... — Миа, мне все равно, — перебивает меня мужчина. Он отодвигается к подголовнику и прислоняется к нему спиной. Матрац булькает и колышится так, что я чувствую себя на лодке в открытом море. — Вы копите на дом. На дом, подобный этому. Это ваша мечта, я хотел вам еще раз об этом напомнить. — Такой дом мы не сможем себе позволить в ближайшие двести лет. — Бен смеется. — Прости, друг, но это находится на расстоянии галактики от наших возможностей. — Да, возможно сейчас. Но если вы будете достаточно храбрыми и... — Мы оплатим лечение, — перебивает его Бен. В отличие от меня его слова звучат уверенно и доминантно. Я удивленно смотрю на него и беру его за руку. — Я не буду больше об этом спорить, Джей. Миа хочет этого, так что ты так сделаешь. Ты ей, бл*дь, должен это. Мой внутренности сжимаются. — Бен... — пытаюсь я его смягчить, потому что на его лбу появляется пульсирующая венка, и я знаю, что это означает. Брови Джея взлетают вверх. — Чувак... — Если это так необходимо... продай мне свой Харли. Я задерживаю воздух. — Никогда. -— Джей скрещивает руки на обнаженной груди. — Забудь об этом, друг. Я люблю тебя, но Харли... — Не сейчас. Я имею в виду, когда ты... Ты можешь оставить мне его по наследству. Ладно? Возьми деньги на лечение авансом. Я тяжело сглатываю, потому что комок в горле поднимается выше, что может означать только начало рыданий. Но я не хочу сейчас плакать. Абсолютно. — Джей, это же хорошая идея, — осторожно произношу я. — Ты так не считаешь? Тебя не должна мучить совесть, и Бен получит то, что хочет. От мысли, что мой муж будет рассекать по улицам Лондона на этой чертовой штуке, у меня внутри все сжимается, но по этому поводу мы можем поговорить позже. Намного позже. — Ты серьезно? — спрашивает Джей. Его выражение лица меняется от злого до растроганного. Бен кивает. — Я не знаю... В смысле, что я могу сейчас сказать против? — он отвечает тихо, глядя на мои голые ноги, которые лежат у него на коленях. Рукой он проводит по моему бедру, которое покрывается мурашками. Не только от прикосновения, а еще от того, что он, наконец, сделал это. Решился. — Но у меня есть одно условие. Он берет меня за шею и я близка к тому, чтобы со всем согласиться, что он сейчас предложит. — Я хочу секс-видео. — Он улыбается. Я чувствую, как краснею. — Джей, это... — Гениальная идея. — Смеясь, Бен слезает с кровати, чтобы взять мобильный Джея. — Меняю видео на лечение, сладкая. Это же честный обмен? — Ты такой придурок, — говорю я, но его руки и язык лучшие мотиваторы, которые мне известны. — Обещаешь? — тихо спрашиваю я еще раз, в то время как Бен фиксирует на нас камеру. — Это снимается на видео, ты понимаешь, да? — Обещаю, сокровище, — шепчет Джей. Я счастливо выпрямляюсь, чтобы его поцеловать. Мое тело все еще уставшее и обессиленное, но губы Джея и руки моего мужа, которые вдруг ложатся на меня, электризируют меня. Не проходит много времени, когда мы снова вальсируем на булькающей кровати. Тело к телу, кожа к коже. Воздух наполнен нашими звуками, тихими вздохами, стонами, рычанием. Горячими словами, запахом нашей страсти, которая витает в воздухе подобно дорогим духам. Поцелуи Джея чувствуются так, будто он прощается. Последний раз берет от меня все, что я готова отдать. Но этой ночью я чувствую, что мы бессмертны. Мы втроем и звездочка в моем животе. В это воскресенье я просыпаюсь от звука голосов на улице. В солнечных лучах, что падают на паркетный пол, танцуют пылинки. Зевая, я теснее прижимаюсь к Джею, который лежит на спине и производит смешные звуки на выдохе. Он вспотел, его кожа теплая и влажная. Я прижимаюсь лицом к его груди и вдыхаю его запах. А потом мое тело замирает, потому что голоса, которые я слышала, доносятся не с улицы, а снизу. Из дома! — Джей? — шепчу я, легонько тормоша его. — Джей! Проснись. Он рычит и поворачивается на другую сторону. Я пытаюсь проделать то же с Беном, когда отчетливо слышу шаги. Разговор становится громче, но я не понимаю ни одного слова. — Бен, проснись, пожалуйста. В дома кто-то есть. Джей резко поднимается возле меня, как солдатик. — Что произошло? — В доме кто-то есть, — шепчу я, и как идиотка натягиваю одеяло до самого подбородка. Джей прислушивается, нахмурив лоб. Голоса затихают, смеется какая-то женщина. Подобно молнии Джей спрыгивает с кровати, и спешно кивает нам. — Вставайте. Ну же. Одевайтесь. И лучше всего вылезти через окно. — Что, прости? — говорю я, и таращусь на Джея. Бен кашляет. — Ты серьезно? — спрашивает он. — Господи, Джей, что ты наделал? — стону я. Меня кидает в жар. — Как я уже говорил, — слышу я мужской голос, который угрожающе приближается. Видимо, грабители — или кто бы они ни были — находятся уже на ступеньках. — Мебель вы можете оставить, если хотите. Но если хотите обставить все самостоятельно — это тоже не проблема. В течение недели дом можно полностью освободить. У меня отвисает челюсть. Джей машет руками, одновременно ища свои трусы. Потом я слышу его сдавленный смех. Очень смешно!!! Я растерянно остаюсь сидеть в кровати, глядя на дверь, которая может открыться в любой момент, и судорожно соображаю, какое обьяснение может помочь с тем, что Джей поступил так опромечтиво, вломившись в чужой дом. Но он не мог... Нет. Он бы такого не сделал. Или сделал? — А это, конечно же, самая красивая комната в доме — хозяйская спальня. Дверь распахивается. В проеме стоит маленький, круглый, наполовину лысый мужчина с огромными глазами, ошеломленная женщина с соломенными волосами, прикрывающая рот рукой, и улыбающийся мужчина в костюме, который ему великоват. Мое лицо, по ощущению, настолько горит, что его точно можно использовать вместо тостера. Но все же, когда замечаю Джея, который впопыхах пытается натянуть свои трусы, скачет на одной ноге и сверкает своим голым задом, я почти взрываюсь смехом, который прорывается во мне. — О, Господи, — бормочет маленький, круглый мужчина, и хлопает себя по лбу. — Кто, к черту, вы такие? Что вы здесь делаете? Джей поворачивается к нему, после того, как натянул свои шорты, и по лицу мужчины можно понять, что он узнал его. — Это же... — Извините! — Джей поднимает обе руки, и даже учитывая, что он стоит ко мне спиной, я уверена, что сейчас он нацепил свою сногсшибательную улыбку. Проверенный вариант, потому что выражение лица женщины смягчается. — Мне очень жаль. Я не знал, что вы сегодня сюда прийдете. Маклер, или кем бы он ни был другим, краснеет. Бен тихо вытаскивает свои трусы из-под одеяла, а я украдкой оглядываю комнату в поисках моей одежды. Она в ванной — доходит до меня. Так что я в заложниках в кровати. — Как вы сюда попали? Вы взломали дверь? — маклер потеет. Джей почесывает грудь, а женщина пялится на его татуировки и пирсинг, неосознанно проводя языком по губам. Если бы ситуация не была такой постыдной, я бы рассмеялась. Но я дрожу всем телом, несмотря на теплый матрас. Под одеялом Бен кладет свою руку на мое бедро, что меня абсолютно не успокаивает. — Прошу прощения, — маклер поворачивается к парочке и выталкивает их из комнаты. — Я вызову полицию и мы сможем это уладить. Может, будет лучше, если позже вы вернетесь, и мы проведем осмотр дома повторно? Я должен сначала... — дверь закрывается на замок за ними тремя, и слышно только тихое бормотание в коридоре. — Проклятье, Джей! — ругаясь, я вскакиваю с кровати. Мне плевать, что я абсолютно обнаженна,а маклер может в любой момент зайти обратно. Джей поворачивается ко мне и взрывается смехом. Я тоже не могу сдержать смех, даже несмотря на то, что чертовски зла на него. — Лучше оденься, Миа, — говорит Бен и направляет меня в ванную. — Я разберусь со всем. — Что... — начинаю я, но понимаю, что он прав. И спешно собираю одежду с пола, полощу рот, расчесывая пальцами волосы. Хоть немного порядка. Скорее всего, остаток воскресенья я проведу в полицейском участке. Это этой мысли становится тошно. Я никогда не имела дело с полицией, по крайней мере, никогда, до знакомства с Джеем. Да даже и после. Но с ним же... От воспоминания об одной ночи с Джеем я начинаю улыбаться своему отражению. Господи, так много времени прошло, а я до сих пор помню все до мельчайших подробностей. Как Джей обьяснял полицейским, что я всего лишь проститутка, и не имею отношения к наркотикам, которые нашли в его кармане при обыске. Что он никогда до этого меня не видел и даже не знает моего настоящего имени. Он сказал, что меня зовут Мишель, и что у меня не все в порядке с головой. Джей говорил это настолько серьезно, что я себе чуть язык не откусила в попытке не засмеяться. Меня отпустили. Джею присудили социальные работы, которые он стойко отработал в доме престарелых, где в течение нескольких недель завоевал звание абсолютного любимчика. После он добровольно приходил туда раз в месяц, чтобы проведать своих самых любимых постояльцев. И я помню, что Джей уже тогда проделывал свои маленькие фокусы. Возможно, это уже было началом его карьеры. Кто знает, по какому пути он пошел бы, если бы этого не произошло. Иногда маленькие вещи решают, каким будет остаток нашей жизни. Когда я открываю дверь, оба мужчины стоят одетые возле кровати, а напротив дико жестикулирующий двойник Дэнни де Вито с красным лицом перед ними. Потом дверь снова открывается, и появляются два полицейских в форме. Мне становится дурно. Когда мы добираемся до полицейского участка, дрожь во мне все не унимается. На нас до сих пор не надели наручники, но еще этого мне и не хватало. Потеющий маклер тычет пальцем Джею в грудь. Вокруг нас собралось уже четверо полицейских. А я чувствую себя особо опасным преступником. — Вот этому я вчера показывал обьект. Я точно помню, потому что... Да вы и сами видите. Разве он выглядит так, будто может позволить себе такой дом? — Прошу прощения! — Джей выпрямляется в полный рост, таким образом, возвышаясь над маклером на одну голову. — Вы судите людей по внешнему виду? С вашей работой вам бы не следовало этого делать. А вдруг я просто эксцентричный миллионер? — Ага, конечно. — Маклер фыркает и достает из кармана брюк лоскутный носовой платок, чтобы промокнуть лоб. — Как вы вообще попали в дом? — спрашивает молодая девушка полицейский, которая с ее выкрашенными в рыжий цвет волосами выглядит как орхидея среди кактусов.