– Да, да, – сказал Рулле Маттссон, – они оба в нашем клубе. – Оба? – Ну да, он и его жена. – Мейан? – Не удивляйтесь так. Мы вполне допускаем женщин в нашу компанию. Вначале, конечно, были возражения, но я всегда говорил, что бабы не хуже нас, мужиков, умеют стрелять – главное, заставить их молчать во время выслеживания дичи. И он слегка рассмеялся своей шутке. Эйра вдохнула аромат скошенной травы. Порыв ветра заставил ее поежиться, несмотря на то что он был теплым и мягким. – Вы, случаем, не помните, кто-нибудь из них разделывал лося прошлой осенью? – Ну-у-у, – протянул Рулле, – я точно не знаю. У нас, конечно, есть журнал клуба, но он лежит дома у Суне, у того самого, которого свалил инсульт. Но, погодите-ка, случаем, не Мейан ли завалила одного тогда? Ведь есть еще завистники, которые продолжают считать, что женщинам не место на охоте, то и дело слышишь ворчание, когда кто-нибудь из них затмевает нас, мужчин, но было ли это осенью или в позапрошлом году… Нет, вот так сразу не скажу. Эйра поблагодарила за звонок и тут же набрала ГГ. – У них два охотничьих ножа, – сообщила она и поведала, пусть и несколько многословно, об охотничьем клубе, различных типах ножей и конкретно о том, который требуется, чтобы снять шкуру с лося. – Так что в оружейном шкафу с таким же успехом может лежать нож жены. – Ну теперь-то он у нас в руках, – плотоядно отозвался ГГ. И, попросив ее не класть сразу трубку, без всякого перехода сказал: – Надеюсь, ты все хорошенько обдумаешь, когда у нас в отделе в следующий раз освободится место. Август ждал ее в обеденной комнате, несмотря на то что сегодня у него был выходной день. Он проглотил остатки готового грибного супа от «Феликса», прямо из упаковки, и встал. – Идем, – сказал он. Кто-то распахнул окно, несмотря на работающий кондиционер. Эйре стало жарко. Уже слишком много дней они просто сталкивались в коридоре и в дверях, не вспоминая о том, что случилось между ними. – Я тут все сидел, читал этот бред, – говорил между тем Август, включая свой личный ноутбук, – по вечерам, значит, в нерабочее время. Эйра поглядела на светящийся экран. На нем была открыта страница с обсуждением из «Фейсбука», где пользователи призывали отчекрыжить хук Улофу Хагстрёму, та самая страница, которую он уже показывал ей раньше. Давно, неделю или две назад? Время бежит по разным беговым дорожкам, и с тех пор, как она оставила его голым в постели номера отеля «Крамм», минула целая вечность. «Запихать ему бейсбольную биту в анус. Гнать его до самых границ страны». Те же комментарии, что появлялись в ленте новостей у подозреваемых в поджоге подростках, в их мобильных телефонах и компьютерах. – Тебе в самом деле больше нечем заняться по вечерам, кроме как этим? – спросила Эйра. – Я открыт для предложений, – улыбнулся Август. Эйра не отрывала глаз от экрана. Беседа обновилась с тех пор, как она видела ее в последний раз. Теперь речь в ней шла и о сожженном доме Улофа Хагстрёма – всеобщее ликование и размахивание поднятыми вверх большими пальцами. Жаль, что он сам не сгорел, написал кто-то. Как только снова покажется, обязательно сгорит. Эйра вздрогнула, когда увидела снимок пожарища. Должно быть, его сделали с утра пораньше. Там даже пожарная машина еще стояла. Огонь продолжали тушить, заградительная лента все еще была на месте. – Мне кажется, я нашел источник, – произнес Август. Он увеличил на экране какой-то снимок. Белокурые, развевающиеся на ветру волосы, радостное лицо – Софи Нюдален с детьми и Патриком рядом, сидящая в лодке на реке. – Ты серьезно? – Конечно, их может быть много, тех, кто все это начал, но она определенно из их числа. Август указал на время и дату публикации первого снимка Софи в сети. Это случилось вечером, после того как Улофа Хагстрёма освободили из-под ареста. Софи Нюдален выложила на своей странице фотографию, на которой он выглядел как темная тень в окне. – Я все думал, откуда такая оперативность. Откуда берутся подробная информация, фамилия, его старое преступление, точный адрес. Он продолжал говорить дальше, а Эйра тем временем ухватила мышку и принялась просматривать обсуждение, которое создала молодая жена Нюдалена, смотрела, как в этой женщине постепенно нарастает ненависть и как все более грубой становится ее речь. – Я одолжил аккаунт, чтобы отмотать все это назад, – сообщил Август. – У своей девушки? – Гм. – Она определенно доверяет тебе. – Я ей сказал, что, возможно, она нарушила закон, когда взялась распространять это, поэтому теперь должна сделать все, чтобы помочь полиции. Если не мне, то следователю из особо тяжких. На Эйру Август не глядел, но она все равно поняла, что он улыбается. Несмотря на то что напарник сидел к ней почти спиной и она видела в основном лишь его затылок, на котором слегка поблескивал пушок отрастающих волос. – А с ним шутки плохи, – добавил он. Август изучил участников форума вдоль и поперек, через мириады нитей, которые возникали то здесь, то там. Эйра смотрела, как мелькают несвязные комментарии, время от времени замирая на экране, когда ее напарник хотел заострить на чем-то ее внимание или просто перейти по ссылке в следующее место. Одна запись привлекла его внимание. Нашелся все-таки кто-то, у кого была своя башка на плечах. Вы все здесь, как стадо баранов, куда вас погнали – туда и бежите, писал неизвестный. Как насчет того, чтобы хоть немного подумать собственной головой? Вы читали «Козла отпущения»? Ах нет, простите, о чем это я? Вы вообще читать-то умеете, дегенераты чертовы? И следом длинная колонка выпадов в сторону того, кто осмелился выступить против большинства. Август откинулся назад, посмотрел в распахнутое окно на небо. – И знаешь, сколько здесь таких, кто имеет отличное от других мнение? – спросил он. – Не то чтобы я вел счет или все читал, но можно предположить, что таких меньше одного процента. Ну и где здесь гуманность, скажи мне на милость? – На самом деле это еще ни о чем не говорит, – возразила Эйра. – Люди делятся подобными вещами лишь с теми, кто с этим согласен. Те же, кто думает иначе, удаляют это из своей ленты новостей. Кто не может – сворачиваются, уходят, блокируют тех, кто им не нравится, если только кто-нибудь другой не заблокировал их первыми. Ты их просто здесь не видишь. Август положил руку на спинку ее стула. – Как бы то ни было, я надеюсь, Софи Нюдален ответит за это, – сказал он. – Мы-то думали, что она сбежала оттуда ради детей, – проговорила Эйра, чувствуя его руку, которая находилась где-то позади нее, – но она, конечно, испугалась из-за пожара. Поняла, должно быть, что натворила. – Подстрекательство, как минимум, – согласился Август. – В таком случае остальные тысячи пользователей сети – соучастники. – Я разговаривал с одним из мальчишек, которые участвовали в поджоге. Они бы никогда не узнали об этом самостоятельно, их еще даже на свете не было, когда убили ту девушку. Они существуют в мире компьютерных игр, мало интересуясь реальной жизнью. И не окажись этого в сети, ничего бы не было. Эйра сомневалась, что ей стоит так долго находиться в опасной близости от него. Это будило в ней фантазии, волю которым она давала лишь по вечерам, засыпая в своей постели. Бывало, что она и просыпалась с ними. – Я обсужу это с ГГ, – сказала она, по-прежнему подумывая о том, что надо бы уже вставать. – Возможно, эксперты по соцсетям из Сундсвалля тоже это обнаружили – честно говоря, не знаю. – Выходит, факт клеветы налицо? – Нужно, чтобы Улоф Хагстрём вышел из комы, поднялся с больничной койки и сделал заявление в полицию. – Черт, – выругался Август. – Спасибо, – сказала Эйра. – За что? – За то, что ты этим занимаешься. Пусть даже это несколько сомнительно, с полицейской точки зрения. – А что не так? – Аккаунт твоей девушки? Она позволила себе лишь совсем крохотную улыбку в ответ на его. Тем же вечером полицейские обнаружили мусорный мешок. Без одиннадцати минут десять, когда облака на небе начали окрашиваться в розовые тона. Закопанный на глубину десять сантиметров, рядом с несколькими каменными глыбами, чем-то напоминающими детей лесного гнома из сказки Эльзы Бесков. Плоский камень покоился на круглом камне, почти как шляпа. Оба заросли серым мхом. Рядом резво бегали муравьи, воздух звенел от мошкары.