Древо. Я попыталась позвать его, но тщетно. Вместо тепла в груди ощутила пустоту. Тогда я потянула прядь волос, которая оказалась темной. Наткнулась взглядом на зеркальный круг с мозаичной каймой в углу комнаты, вскочила, закутанная в покрывало, и подошла к нему. Так и есть! Глаза больше не отливали зеленью, они, как и волосы, стали прежними, преобразив мою внешность. Это значило только одно — нифрейский родник сгорел дотла. А что… что насчет?.. Положила ладони на живот, стараясь почувствовать малыша, но без магии разума у меня ничего не получилось. Я вновь стала обычной женщиной, которая ничего не могла сделать для своего народа… Я даже для себя не могла ничего сделать, чтобы понять, все ли в порядке с моим ребенком! — Почему ты поднялась с постели? Вздрогнула от хрипловатого грозного голоса Кейна, но не обернулась. Я не знала, как он относится к тому, что Древо утеряно и что я теперь другая. — Не должна была? — После прикосновения к источникам тебе нужен отдых. — Я чувствую себя хорошо. Если, конечно, можно так сказать о неразберихе в моей душе. Кейн преодолел расстояние между нами и встал за моей спиной. А я трусливо опустила глаза в пол, чтобы не встречаться с ним взглядом. Я отчетливо помнила все, что случилось между нами: и разговор под стенами Артан-Пра, и его слова о том, что он в первую очередь заботится обо мне, и мой последний побег, неудачный, как всегда… Но что делать теперь, когда опасность миновала и мы вернулись к тому, от чего ушли? Сильные пальцы скользнули по моим плечам, и сердце забилось быстрее. С моей стороны ничего не изменилось — я все так же хотела Кейна Логхарда. Все так же любила его. А он? Я набралась смелости и подняла глаза, словно с разбега прыгнула с обрыва. Наши взгляды встретились в зеркале — его внимательный, изучающий и мой растерянный. — Где мы? — нарушила я неловкую для меня тишину. — В Сарсе, — ответил Кейн, и я вспомнила небольшой город по пути в Долину вулканов. — Часть города пострадала от землетрясения, но многие дома все-таки уцелели. — Почему ты не вернулся во дворец? Отсюда до Артан-Пра рукой подать, а я все равно была без сознания. Так почему мы здесь? — Потому, что нам нужно поговорить. — В глазах Кейна сверкнула неотвратимость. — О многом. И на этот раз откровенно. — Нужно, — согласилась я, хотя сердце привычно ушло в пятки, стоило мне задуматься обо всех тайнах между нами. Тайнах, в которых больше не было смысла. И особенно об одной, самой сокровенной. Сейчас, когда я не могла почувствовать малыша, мне нужна была помощь жреца или целителя, чтобы узнать, что с моим ребенком. Убедиться, что с ним все в порядке, что он остался цел после прикосновения к вулкану… Кейн развернул меня лицом к себе. Я столько раз мечтала поговорить с ним честно, рассказать, выплеснуть все, что держала в себе, но сейчас просто растерялась. Кейн был прав: тайн настолько много, что мы рискуем проговорить до рассвета. Хотя я даже не представляла, какое сейчас время суток: в комнатке отсутствовали окна, а сквозь двери не просачивалось ни лучика света. — Я не знаю, с чего начать, — призналась я. — С самого важного, — предложил Кейн. — Тогда тебе тоже нужно начать с важного! — Согласен. Пусть будет откровенность за откровенность. Все честно. Говорить правду оказалось не легче, чем придумывать ложь. Я кивнула и глубоко вздохнула перед тем, как мысленно вернуться к нашему знакомству и тому, что ему предшествовало. — В замке Норг Древо не погибло, оно все это время было со мной. Ее светлость выбрала меня потому, что я смогу сохранить тайну, даже если рядом окажется сильный маг разума… — Мне это уже известно, — перебил меня Кейн. — Я хочу услышать о другом. Я нахмурилась, пытаясь понять, к чему он клонит. — О другом?.. Древа больше нет. Ты оказался прав, оно сгорело от прикосновения к вулкану. Повезло, что я не сгорела вместе с ним! Значит, Брок и здесь солгал, когда заявил, что я погибну. А может, уничтожение Древа и было той самой возможностью выжить… — Об этом я тоже догадался. — Кейн кивком указал на мои волосы. — Когда пришел в себя в долине и увидел тебя. Во взгляде его сгустилась буря, но только она и пробилась сквозь заслон ледяного артанского спокойствия. Только сейчас я осознала, что Кейн изо всех сил сдерживает ярость. — Ты поэтому злишься? Из-за того что я ослушалась тебя? — Нет. — Тогда я ничего не понимаю. — Я покачала головой, потому что в голову ничего не приходило, кроме… моего ребенка. Но Кейн не мог о нем знать. — Я говорю про твою привязанность к Броку. У меня глаза полезли на лоб, настолько велико было мое изумление. Кейн ревнует к Броку? Серьезно? — У меня не было к Броку никакой привязанности. Я поклялась княгине передать Древо ее племяннику. Она верила, что он возродит Нифрейю, а я верила ей. Я сто совсем не знала, мы даже не общались толком. Возможно, знай я Брока лучше, все бы повернулось иначе, но сейчас уже нет смысла жалеть о том, что случилось. — Говоришь, что не знала, но при этом носишь под сердцем его дитя? — произнес Кейн. Показалось, что земля вновь разверзлась под ногами, только на этот раз она поглотила меня целиком. Слова, как удар под дых, вышибли из меня весь воздух, а из головы — все здравые мысли. — Что?! Откуда ты знаешь про ребенка? — От целителя, — процедил Кейн. Он больше не скрывал гнева, его глаза сверкали, на лице играли желваки, на виске яростно билась жилка. — Ты была без сознания, и я первым делом показал тебя жрецу в Сарсе. Он сказал, что прикосновение к источнику забрало почти все твои силы, но дитя выжило и ему ничто не грозит. Дитя выжило. Мой малыш. Мой маленький. Эта новость была самой важной и необходимой мне сейчас. На глазах выступили слезы радости, я бы расплакалась от облегчения, если бы не жесткое, словно выточенное из камня лицо моего любимого мужчины. — Почему ты решил, что отец ребенка — Брок? — спросила я, пытаясь уследить за его логикой. — Он был магом разума. Только он мог пройти мимо дворцовой стражи. Только его я мог упустить. — У меня не было никакой привязанности! — рявкнула я. По лицу Кейна будто прошла судорога. — Он принуждал тебя силой? Теперь мне захотелось бросить в него чем-то очень тяжелым, чтобы разум на место встал, а то, видимо, когда боги раздавали дары, сильно пошутили. Он не маг разума, а осел! — Нет. Это не его ребенок! Кейн опешил на мгновение, а потом нахмурился еще сильнее: — Тогда чей? — Твой! В комнате повисла такая тишина, что собственное сбившееся дыхание казалось мне раскатом грома. Почему он молчит? Удивлен? Рад? Или нет?