Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 29 ноября, 10:00 Кристина проснулась от того, что ее целовали. Питер! Она открыла глаза. Полностью одетый, он сидел на постели и смотрел на нее: — Просыпайся, любимая. Нам пора. Она посмотрела в окно, за которым было серо и неуютно: — Мы идем на работу? А нам нельзя остаться в постели? Что-то в лице Питера переменилось. Он будто боролся с собой. — Нет, мышка, не сегодня. Все должно быть правильно. Не дожидаясь ее ответа, он направился к двери: — Давай в душ — мама завезла тебе переодеться, и спускайся вниз завтракать. Жду тебя. Кристина неохотно вытащила себя из постели и подошла к закрывшейся за Питером двери: — Я тоже тебя люблю. Зайдя в ванную и увидев свое отражение, она улыбнулась. Вчера после… этого, когда встал вопрос, в чем ей ужинать, она, с подачи Беннета, уговорила Питера дать ей свою пижаму, которая оказалась ей почти впору. А потом они ужинали, и пили шампанское, и болтали, и целовались, и… все. Потому что Питер, наверно, заметил, что ей было немного дискомфортно, и, когда уже ночью в пылу жарких поцелуев она попыталась его раздеть, он ответил мягким, но отказом. Интересно, что будет сегодня? Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 29 ноября, 10:10 Питер быстро раздевался и говорил по телефону, прижатому плечом к уху: — Да, вижу!.. Да, Беннет, и джинсы со свитером я тоже вижу и собираюсь их надеть. Мне не три года, благодарю вас… Этого я не знаю… Нет, этого я тоже не знаю. Какого черта, Беннет?! У вас под боком есть советчик гораздо лучший, чем я! Все! Отбой! И, кинув телефон на валявшийся сдутым шариком костюм, он принялся одеваться. Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 29 ноября, 10:25 Войдя в столовую, куда ее проводил лакей, Кристина поняла, что сегодня день сюрпризов. Сначала ее удивила мама, доставившая ей джинсы, толстый зимний свитер и теплые сапоги; вчерашнего своего наряда она не нашла — пришлось надевать это. А сейчас почти такой же наряд она видела на Питере: — Ты же был в костюме… — Я ездил в офис, подписал пару бумажек, оставил ЦУ и вернулся. Он странно себя ведет. И одет тоже… странно… Но ему идет… — А почему такая одежда? Улыбнувшись, Питер сделал рукой неопределенный жест. Кристина боялась поверить: — Мы не идем на работу… — Нет. Как же я люблю его улыбку! — А куда мы идем? Его смех… Почему он так редко смеется? — Никуда мы не идем. Удивленная мордочка Кристины снова вызвала смех Питера: — Сначала мы едем… — А потом? — А потом увидишь — быстро ешь! Откусив что-то, до чего дотянулась ее рука (кажется, это была булка), она быстро зажевала: — А долго ехать? Он достал телефон и что-то прикинул в уме: — По пробкам час десять — час двадцать. Кристина отпила чай: — И куда мы приедем? Питер хмыкнул: — Попробуй спросить у Гордона. Она возмутилась: — Это месть?! — Конечно! Доедай булочку, и поехали. Там нас покормят. Лондон, аэропорт Биггин-Хилл, 29 ноября, 11:40 Машина поднималась к вершине живописного холма. Кристина вопросительно посмотрела на Питера — он улыбнулся. Вопросов она уже не задавала. Поначалу на них отказался отвечать Гордон, мотивируя отказ обещанием молчать. Ну а потом, обнаружив в машине ожидавший ее пакет с теплой курткой, шапочкой и перчатками, Кристина поняла, что эта поездка готовилась долго и тщательно, о чем и сообщила Питеру. Нет, милая, совсем недолго. И продолжает готовиться. И будет готовиться еще как минимум сутки. Но ты об этом узнаешь чуть позже. Питер продолжал загадочно молчать. Кристина огляделась: они остановились у металлических ворот. Гордон склонился к переговорному устройству: — «Девенпорт Прайваси Протекшн». Ворота открылись, и автомобиль поехал вдоль длинного забора. Кристина повернулась к Питеру: — Почему такое название?