— Луи симпатичный, правда? С хорошей родословной и воспитанием. И, судя по его не очень приличным крикам в зале, ты ему явно небезразлична. Улыбнувшись, Алана остановилась напротив дочери. — Детка, что с тобой? Кристина подняла взгляд, в глазах стояли слезы. — Мама, давай уедем. Я не смогу. Он… Алана задохнулась: — Нет, дорогая! Скажи, что это не то, что я думаю! Кристина закрыла глаза, по ее щеке потекла слезинка. — Неужели снова?! Крисси, прошу тебя, мы ведь говорили… Эта детская влюбленность!.. Он старый! Он карлик! — МАМА!!! Крик подскочившей Кристины, наверно, услышало полдома. — Ты мне обещала! Ты клялась, что больше никогда не назовешь его так! Алана бросилась обнимать дочь. — Да, да, прости, милая! Прости! Я больше никогда! Я клянусь! Я никогда! Кристина обняла мать в ответ. — Родная, восемь месяцев было тихо. Ты не видела его, и было так спокойно. Ты ведь не вспоминала о нем, верно? Алана отстранилась, чтобы заглянуть в лицо дочери. Кристина отвела взгляд. — Что? Нет! Ты все это время думала о нем, только мне не говорила, да? Как можно, Крисси? — Я не смогла. Алана нежно обнимала дочь, будто баюкая ее. Ее голос становился все тише. — Зачем он тебе? Детская влюбленность должна остаться в детстве. Ну спас он тебя — и спас. Четыре года прошло. Да он и сам уже не помнит. Поблагодарили и живем себе дальше. Я ведь тогда отнесла ему портсигар твоего отца — он не принял. Сказал: «Это ваша память о муже». — Вот видишь, какой он благородный и бескорыстный. — Ну да, ну да… Алана спохватилась. — Но это не повод жить четыре года только им! Кристина кивнула. — Я понимаю. Я просто поделать с этим ничего не могу. — Так давай к психологу сходим! Может, это остатки той травмы? В смысле, посттравматический синдром… Кристина отстранилась от матери. — Какой травмы, мам? — Ну ты тонула, испугалась. Логично предположить, что… — Я не успела испугаться. Он сразу же прыгнул в воду, и я меньше чем через пару секунд была у него в руках. А потом он вынес меня на берег и обнимал, согревая, пока не прибежали слуги. Алана удивленно слушала дочь. — Погоди, про обнимал ты никогда не рассказывала. Он позволил себе тогда… Кристина улыбнулась. — Мама, ты смешная. Конечно же, он ничего тогда не позволил. Мы просто сидели мокрые, и он приобнимал меня, хотя ему и самому было холодно — сейчас я это понимаю. Но он согревал меня. — А за что он тебя… приобнимал? За какие места? — За плечи, мама. — А за… грудь? Он тебя за грудь не трогал? Кристина горько рассмеялась, встала перед матерью и раскинула руки. — За какую грудь, мама?! Ее и сейчас-то практически нет, а уж в четырнадцать не было вовсе. Помнишь, как дядя Ланс тогда шутил: «У всех грудь выпуклая, а у Крисси впуклая». — Дурак наш дядя Ланс. Алана встала и подошла к шкафу. — Мой тебе совет, Крисси: забудь его. Вот Луи — это да, это для тебя. Ему девятнадцать, тебе восемнадцать — самое то. А Девенпорту за тридцать. Четырнадцать лет разницы — это много, милая. — Я хочу попробовать, мама. Ты мне поможешь? — Попробовать что? — Тогда я была маленькой, сейчас мне восемнадцать. Может, он обратит на меня внимание… как на женщину… Алана во все глаза смотрела на краснеющую дочь. — И каким же образом ты собираешься это сделать? — Я пока не знаю, но если ты мне поможешь… Алана почти не раздумывала. — Хорошо, я помогу, но при одном условии: больше никаких секретов. Говоришь мне все. По рукам? Счастливая Кристина протянула матери руку. — По рукам. Сассекс, поместье Солсберри, 2 ноября, 18:45 Красивая дама в сопровождении джентльмена спускалась по лестнице: — Боже, я готова съесть целого кабана. — Ты проспала всю ночь и полдня — логично. — Это снотворное. Нужно было и тебе принять. — Мне не нужно, я с утра отлично поработал. — Пф, я бы удивилась, если б ты отдохнул. Они закончили спуск и остановились у двери в залу. Лакей ждал знака от джентльмена, чтобы открыть им двери. — И постарайся на сей раз вести себя прилично. — Пф, ты постоянно забываешь, что я не одна из твоих моделек — этот мир и мой тоже. Джентльмен поморщился, повел плечами и кивнул. Лакей открыл дверь. Пара зашла в зал: низкорослый шатен в отлично сидящем смокинге и иссиня-черная брюнетка с роскошными формами в узком алом платье: Питер Девенпорт, восемнадцатый маркиз Солтлейн, и леди Дженифер Монтгомери.