ввод НЫЕ СООБ РАЖЕ НИЯ методология мышления, черновик 15 До недавнего времени наука о мышлении страдала пара­ доксальной раздвоенностью: сознание изучалось принципи­ ально отдельно от органа, который его производит, — от пси­ хики и, соответственно, от органа, который производит саму эту психику, — от мозга. По причинам, которым сейчас уже трудно найти какое-либо разумное объяснение, философия и психология поделили между собой то, что не может быть разделено в принципе — психическое и его содержание. И обе, надо сказать, демонстративно проигнорировали мозг как та­ ковой. С равным успехом можно было бы, наверное, изучать, например, климат отдельно от температуры и вообще вычесть из этого анализа саму планету Земля. Как бы там ни было, но к концу XIX века «психическое» окончательно отошло к новоявленной психологии, а «содер­ жание психического» (собственно «сознание», «мышление» и прочие «умствования») осталось в ведении философии. Граница эта, впрочем, нигде не была обозначена явно, а тем более как-то задокументирована, но это ничуть не ослабило силу возникшего противостояния в приграничной полосе. Фи­ лософы [Г. Фреге, Э. Гуссерль, К. Поппер] активно боролись с «психологизмом» (причем каждый понимал под этим тер­ мином что-то свое). Психологи, со своей стороны, лишь под­ ливали масла в огонь. Например, подвергли сомнению саму возможность «философии» — чего стоит, если вдуматься, хотя бы концепция скиннеровского «черного ящика»? Сохранить нередуцируемую к психике «метафизику» стало для философии делом принципа (экзистенциализм, феноменология, эпистемология, философская антропология и т. д.). Неслучайно, даже великие психологи [У. Джеймс, К. Ясперс, С. Л. Рубинштейн] намеренно разделяли свои ра­ боты на философские и психологические — и не дай бог на­ рушить этот хрупкий мир и зыбкий баланс! Философы, в свою очередь, умудрялись писать о восприятии, чувствах, влечени­ ях, памяти, языке, сознании и прочих психических процессах, совершенно не смущаясь того факта, что никаких научных подтверждений этим их умозрительным выкладкам не суще­ ствует в природе. 16 вводные соображения «Истина» и «психика» Впрочем, подлинная проблема обнаруживается куда глубже. Причем значительно. Да, разделение «психики» и ее «содержания», казалось бы, налицо, но на этот очевидный факт никто и никогда не указывал прямо и в достаточной мере ответственно. Вместо этого и философия, и психология декла­ рировали некие абстрактные, условно-гипотетические пред­ меты своего исследования: философы, вроде как, занимались поисками «истины», а психологи — «психикой». При этом ни один философ не назовет вам критерии «истины» и ни один психолог не скажет, где начинаются и заканчиваются грани­ цы «психики». По крайней мере, вопрос о том, где локализует­ ся «культурно-историческое» содержание [Л. С. Выготский] — в конкретной психике или в абстрактном обществе — неиз­ бежно поставит любого психолога в тупик. Рано или поздно эти умозрительные фикции — «истина» и «психика» — должны были покинуть поле боя. Что и произо­ шло на исходе XX века: метафизическая «истина» была с по­ зором выдворена из континентальной философии [Ж. Лакан, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Бодрийяр], а в американском фило­ софском дискурсе (аналитико-прагматическом) она преврати­ лась в пустую логическую абстракцию [Р. Карнап, У. В. О. Ку­ айн, С. Крипке, Дж. Р. Серль]. Многострадальная «психика», в свою очередь, силами различных «психоанализов», геш­ тальт-психологии, бихевиоризма, когнитивной психологии, психологии психических процессов, социальной психологии и т. д. и т. п., — пережила взрывную, не предполагающую воз­ можности последующего восстановления дефрагментацию. Трудно представить себе науку, которая была бы настолько неспособна определить предмет собственного исследования... К этому остается добавить, что и практическая полезность данных исследований — как в случае философии, так и в слу­ чае психологии — драматично стремится к нулю: по крайней мере, в рамках той «области», о которой мы ведем речь, эти знания нигде толком не востребованы, а потому и не соотне­ сены с реальностью, тем более — не опосредованы ею. Именно в этой патологической искусственности обеих дисциплин, как мне представляется, фундаментальная причина тех многочис- методология мышления, черновик 17 ленных «кризисов», которые попеременно диагностируются философами в философии и психологами в психологии. Наука о мышлении больше никогда не будет прежней Своеобразной точкой невозврата, обозначившей ради­ кальную смену парадигмы, стали «лингвистический пово­ рот» в философии и «когнитивная революция» в психологии. «Лингвистический поворот» констатировал языковую приро­ ду реальности — по сути, свел реальность к языку, то есть, в ко­ нечном счете, к «сознанию» [Д. Девидсон, Р. Рорти, Д. Деннет, Д. Чалмерс], а «когнитивная революция» сместила акценты в психологии с исследований психики на способы познания реальности [К. Прибрам, У. Найссер, Б. Баарс]. Так что, пси­ хология с философией в некотором смысле сошлись, наконец, на одной стороне воображаемой границы своего векового про­ тивостояния. Но это их формальное примирение не имело, да и не могло иметь, никаких практических результатов. Дело в том, что в сложившихся обстоятельствах ин­ терес к «психике» как таковой был утрачен полностью, а изучать «функцию», игнорируя «орган», можно, лишь окончательно потеряв связь с реальностью. В центре анализа оказались фикции, если не сказать — мистификации. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на актуальные пред­ ставления о «сознании»: для кого-то «сознание» — это отра­ жение реальности и пространство мышления, для других — собственно субъективная реальность, для третьих — действи­ тельная реальность, в которой происходит (по-хайдегтериански «присутствует») специфическое человеческое бытие, четвертые и вовсе считают «сознание» некой надличностной и неверифицируемой силой. Впрочем, это лишь шорт-лист предлагаемых интерпретаций «сознания», в действительно­ сти их столько, сколько и авторов, пишущих на эти темы. Объективно говоря, перед нами уже никакой не кризис, а самый настоящий «конец фильма». Впрочем, именно в тот момент, когда мы, казалось бы, уже окончательно достигли дна, снизу постучали. Помощь пришла — откуда не ждали, с третьей стороны... Бурно и независимо развивающаяся 18 вводные соображения нейрофизиология (нейропсихология) неожиданно пока­ зала выход из этого реверсивного тупика. Основываясь на фундаментальных подходах [У. Пенфилд, А. Р. Лурия,