— Анастейша, мы приехали туда, куда ты хотела. Давай пойдем в галерею. Потом поговорим. Я не хочу устраивать сцены на улице. Я оглядываюсь по сторонам. Он прав. Вокруг много народу. Я крепко сжимаю губы, а он гневно смотрит на меня. — Хорошо, — угрюмо бормочу я. Сжав мою руку, он ведет меня в здание. Мы попадаем в переделанный пакгауз — кирпичные стены, темный деревянный пол, белые потолки и белая сеть водопроводных труб. Современно, просторно. По галерее бродят посетители, потягивают вино и любуются работами Хосе. На миг мои тревоги отступают, я осознаю, что мой друг воплотил в жизнь свою мечту. Удачи тебе, Хосе! — Добрый вечер, милости просим на вернисаж Хосе Родригеса. Нас приветствует молодая женщина в черном; у нее очень короткие каштановые волосы, ярко-красная помада; в ушах крупные серьги. Она мельком смотрит на меня, потом гораздо дольше, чем необходимо, на Кристиана, потом опять на меня — и часто моргает. Я удивленно поднимаю брови. Он мой — или был моим. Прилагаю все силы, чтобы убрать из взгляда враждебность. Когда ее глаза все же сфокусировались на мне, она снова моргает. — А, это ты, Ана. Мы хотим, чтобы ты тоже поучаствовала во всем этом… Растянув губы в улыбке, она вручает мне брошюру и направляет к столу, заставленному напитками и закусками. — Ты ее знаешь? — хмуро интересуется Кристиан. Я мотаю головой, озадаченная не меньше его. Он пожимает плечами и меняет тему. — Что ты будешь пить? — Пожалуй, бокал белого вина. Он морщит лоб, но ничего не говорит и идет к бару. — Ана! Хосе пробирается сквозь толпу. Мама родная! Прямо-таки красавец! В костюме! Весь сияя, Хосе обнимает и крепко стискивает, а я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не разреветься. Он мой друг, мой единственный друг после отъезда Кейт. Слезы все-таки затуманивают мне зрение. — Ана, я так рад, что ты смогла приехать, — шепчет Хосе мне на ухо. Потом вдруг откидывается назад и, взяв меня за плечи, рассматривает. — Ты что? — Эй, у тебя все нормально? Впрочем, выглядишь ты шикарно. Dios mio, ты похудела? Усилием воли прогоняю слезы — его это тоже не касается. — Хосе, все хорошо. Я так за тебя рада! Поздравляю с выставкой. Мой голос дрожит, когда я вижу озабоченность на его, таком знакомом, лице, но я должна во что бы то ни стало держаться. — Как ты добралась? — спрашивает он. — Меня привез Кристиан, — отвечаю я, внезапно ощутив тревогу. — А-а. — Лицо Хосе мрачнеет, и он разжимает руки. — Где же он? — Вон там, пошел за вином.