Казалось бы, что такое три недели? Так, мелочь. И все же мне кажется, будто я знала Кристиана всю свою жизнь. Он глушит двигатель «Чарли Танго», щелкая разными переключателями. Лопасти медленно останавливаются, и вскоре я слышу в наушниках лишь собственное дыхание. Хм-м. Внезапно почему-то вспоминаются органные мессы Томаса Таллиса, оказавшие на меня такое удивительное действие. Пульс учащается. Мне не хочется никуда уходить отсюда. Кристиан расстегивает ремни и поворачивается, чтобы высвободить меня из моей сбруи. В его глазах горят огоньки. — Понравился полет, мисс Стил? — интересуется он ласковым голосом. — Да, благодарю вас, мистер Грей, — вежливо отвечаю я. — Ну, теперь пойдем смотреть фотографии твоего приятеля. Он подает мне руку, и я опираюсь на нее, чтобы выбраться из «Чарли Танго». Навстречу нам идет седобородый мужчина и широко улыбается. Я узнаю его, видела в прошлый раз. — Привет, Джой. — Кристиан, отпустив мою руку, обменивается с ним дружеским рукопожатием. — Присмотри за машиной. Стивен заберет ее после восьми. — Будет сделано, мистер Грей. Мэм, — он вежливо кивает мне, — ваш автомобиль ждет внизу, сэр. А да, лифт не работает. Вам придется идти пешком. — Благодарю, Джой. Кристиан берет меня за руку, и мы идем к лестнице. — Хорошо еще, что тут всего три этажа. Ты на таких каблуках, — неодобрительно бормочет он. Кроме шуток. — Тебе не нравятся эти ботильоны? — Очень нравятся, Анастейша. — Он щурится и, по-моему, хочет сказать что-то еще, но замолкает. — Ладно. Пойдем не спеша. Еще не хватало, чтобы ты споткнулась и сломала себе шею. Шофер везет нас в галерею. Мы сидим молча; тревога вернулась и мучает меня с прежней силой, и я понимаю, что время полета в «Чарли Танго» было затишьем, «оком урагана». Кристиан смотрит в окно; он спокоен и задумчив, даже подавлен; наше прежнее веселое настроение пропало. Мне хочется сказать так много, но поездка слишком коротка. — Хосе — просто мой друг, — бормочу я. Кристиан поворачивается; в его глазах — настороженность. Его рот — ах, его рот бередит во мне сладкие воспоминания. Помню его всей своей кожей, всем своим телом — повсюду. Кристиан хмурится. — Твои красивые глаза теперь занимают половину лица, Анастейша. Пожалуйста, обещай мне, что ты будешь есть. — Да, Кристиан, я буду есть, — отвечаю я автоматически, как робот. — Я говорю серьезно. — Да ну? Мне не удается убрать насмешку из голоса. Честно говоря, поражает наглость этого человека, который заставил меня пройти через ад в последние дни. Нет, все не так… Я сама провела себя через ад. Нет, все-таки он… Я совсем запуталась и потрясла головой. — Я не хочу воевать с тобой, Анастейша. Я хочу, чтоб ты вернулась, и хочу, чтоб ты была здоровой. — Но ведь ничего не изменилось. «Ты недаром именуешься Пятьдесят Оттенков…» — мысленно добавляю я. — Давай поговорим об этом на обратном пути. Уже приехали. Мы останавливаемся возле галереи, и Кристиан, лишив меня дара речи, вылезает из машины. Он открывает дверцу и подает руку. — Зачем ты так делаешь? — Мой голос звучит громче, чем я хочу. — Что я делаю? — недоумевает Кристиан. — Говоришь такие вещи, а потом…