— Я не хочу терять тебя, Анастейша. Он нежно целует мои пальцы. Прикосновение губ к моей коже резонансом отзывается по всему телу. У входа в ресторан нас ждет «Ауди». Кристиан открывает для меня дверцу. Я сажусь на мягкое замшевое сиденье. Он делает знак Тейлору, тот выходит из машины, и они что-то кратко обсуждают. Вещь необычная для них. Любопытно, о чем они говорят? Через пару минут оба садятся в машину. Я кошусь на Кристиана, а тот с бесстрастным видом смотрит куда-то вперед. Позволяю себе на краткий миг рассмотреть его профиль: прямой нос, полные, четко очерченные губы, восхитительно пышные волосы небрежно падают на лоб. Конечно, я недостойна этого божественно красивого мужчины. Салон наполняет нежная музыка, какое-то замечательное оркестровое произведение, которое я не знаю. Тейлор встраивается в поток машин и берет курс на I-5 и Сиэтл. Кристиан поворачивает голову. — Как я уже сказал, Анастейша, у меня есть предложение. Я нервно гляжу на водителя. — Тейлор нас не слышит, — заверяет меня Кристиан. — Как это? — Тейлор, — зовет Кристиан. Тейлор не реагирует. Он окликает его снова, опять без ответа. Кристиан наклоняется и хлопает его по плечу. Тейлор снимает наушники, которые я не заметила. — Да, сэр? — Спасибо, Тейлор. Все в порядке, слушай дальше. — Да, сэр. — Теперь довольна? Он слушает музыку. Пуччини. Забудь о его присутствии. Я забыл. — Ты нарочно попросил его это сделать? — Да. А-а… — Ладно, так твое предложение? Внезапно Кристиан принимает решительный и деловой вид. Ой, мама, оказывается, мы обсуждаем сделку. Я внимательно слушаю. — Позволь мне сначала тебя спросить: ты предпочитаешь правильный, «ванильный» секс? Без всякой эксцентрики? У меня отвисает челюсть. — Эксцентрики? — пищу я. — Эксцентрики, со всякой хренотенью. — Не верю своим ушам, неужели это говоришь ты? — Да, я. Ответь мне, — спокойно требует он. Я краснею. Моя внутренняя богиня стоит на коленях и молит меня согласиться. — Мне нравится твоя эксцентричная хренотень, — шепчу я. — Так я и думал. Тогда что же тебе не нравится? «Что я не могу касаться тебя, что ты наслаждаешься моей болью, не нравится ремень…» — Мне не нравится угроза жестокого и необычного наказания. — Ты о чем? — Меня жутко пугают хлысты и плетки в твоей игровой комнате. Мне не хочется, чтобы ты опробовал их на мне. — Ладно, договорились: никаких плеток и хлыстов, а также бондажа, — сардонически говорит он.