— Я никогда не знаю, что ты думаешь. Иногда ты такой замкнутый… как островное государство. Ты меня пугаешь. Вот почему я притихла. Потому что не знаю, какое настроение будет у тебя в следующий момент. За наносекунду оно переносится с севера на юг и обратно. Это сбивает меня с толку. И еще ты не позволяешь до тебя дотрагиваться, а мне так хочется показать, как сильно тебя люблю. Он молчит в темноте, вероятно, не знает, что сказать, и я не выдерживаю. Отстегиваю ремень безопасности и, к удивлению Кристиана, забираюсь к нему на колени. — Я люблю тебя, Кристиан Грей, — шепчу я, обхватив ладонями его голову. — Ты готов пойти на это ради меня. Я не заслуживаю такой жертвы, и мне очень жаль, что я не могу делать все эти штуки. Ну, может, со временем, я не знаю… однако я принимаю твое предложение, да, принимаю. Где я должна поставить свою подпись? Он обнимает меня и прижимает к себе. — Ох, Ана! — вздыхает он и утыкается носом в мои волосы. Мы сидим, обняв друг друга, и слушаем музыку — спокойно журчащий фортепианный этюд. Она отражает наши эмоции, радостный покой после бури. Я уютно устроилась и положила голову ему на плечо. Он ласково гладит меня по спине. — Я не переношу, когда ко мне прикасаются, Анастейша, — шепчет он. — Знаю. Только не понимаю почему. Он молчит, потом вздыхает и говорит вполголоса: — У меня было ужасное детство. Один из сутенеров матери… — Его голос дрожит и замолкает, а тело каменеет. Он вспоминает какой-то невообразимый ужас и содрогается. — Я ничего не забыл. У меня сжимается сердце, когда я вспоминаю шрамы от ожогов на его теле. О Кристиан! Я еще сильнее обнимаю его за шею. — Она обижала тебя? Твоя мать? — У меня дрожит голос, а в глазах стоят слезы. — Нет, насколько я помню. Но она меня почти не замечала. Не защищала от своего дружка. — Он хмыкает. — По-моему, это я заботился о ней, а не наоборот. Когда она в конце концов свела счеты с жизнью, прошло четыре дня, прежде чем кто-то забил тревогу и нашел нас… Я это помню. Я не в силах сдержать возглас ужаса. Господи! К моему горлу подступает желчь. — Хреново тебе пришлось, — шепчу я. — На мою долю выпали все пятьдесят оттенков мрака, — бормочет он. Я прижимаюсь губами к его шее, жалею, представляю маленького и грязного сероглазого мальчугана, растерянного и одинокого, рядом с телом мертвой матери. Кристиан!.. Я вдыхаю его запах. Божественный, самый любимый запах на всем белом свете. Кристиан еще крепче обнимает меня, целует мои волосы. Я нежусь в его объятиях, а Тейлор гонит машину сквозь ночь. Когда я просыпаюсь, мы уже едем по Сиэтлу. — Эй, — ласково говорит Кристиан. — Прости, — мурлычу я и выпрямляюсь, моргая и потягиваясь. Я все еще сижу у него на коленях, в его объятиях. — Ана, я могу целую вечность смотреть, как ты спишь. — Я что-нибудь говорила? — Нет. Мы уже подъезжаем к твоему дому. Неужели? Так скоро? — Мы не поедем к тебе? — Нет. Я поворачиваюсь и смотрю на него. — Почему нет? — Потому что тебе завтра на работу. — А-а-а… — Я складываю губы трубочкой. — Ты что-то задумала? — Ну, может. — Я немного смущена. Он весело усмехается. — Анастейша, я не собираюсь прикасаться к тебе, пока ты не попросишь меня об этом.