О господи! Нас… Магическая комбинация, маленькое, всемогущее местоимение, которое скрепляет союз. Я поднимаю голову и смотрю на его прекрасное и серьезное лицо. — Я хочу дотронуться до твоего лица, — еле слышно говорю я и вижу мелькнувшее в его глазах удивление, потом согласие. Подняв руку, я глажу его по щеке, пробегаю пальцами по щетине. Он закрывает глаза и тихо наклоняет голову навстречу моим прикосновениям. Потом он медленно наклоняется ко мне, а я машинально тянусь к его губам… — Да или нет, Анастейша? — бормочет он. — Да. Его губы нежно соединяются с моими и тут же яростно впиваются в них. Ладонь ползет по моей спине, пальцы погружаются в волосы на моем затылке, щекочут его. Другая ладонь обхватывает мои ягодицы, прижимает мои бедра к нему. У меня вырывается негромкий стон. — Мистер Грей, — раздается голос Тейлора, и Кристиан немедленно отпускает меня. — Тейлор, — говорит он ледяным тоном. Я поворачиваюсь и вижу на пороге зала смущенного Тейлора. Кристиан и Тейлор глядят друг на друга, разговаривая без слов. — В кабинет, — отрывисто говорит Кристиан, и Тейлор быстро идет через зал. — Сеанс откладывается, но билеты действительны, — шепчет мне Кристиан и выходит следом за Тейлором. Я перевожу дыхание, пытаясь успокоиться. Я одновременно и смущена, и благодарна Тейлору за вмешательство. Неужели я ни минуты не могу противостоять Кристиану? Недовольная собой, я качаю головой. Интересно, что заставило Тейлора прервать наше уединение? И что он видел? Впрочем, мне не хочется об этом думать. Ланч. Я буду готовить ланч. Нарезаю картошку. Что нужно Тейлору? Мои мысли бешено скачут — может, что-то известно о Лейле? Через десять минут они появляются. Омлет как раз готов. У Кристиана озабоченный вид. — В десять я дам им инструкции, — говорит он Тейлору. — Мы будем готовы, — отвечает Тейлор и выходит. Я достаю две подогретые тарелки и ставлю на кухонный островок. — Будешь? — Да, пожалуйста. — Кристиан примостился на барный стул. Он внимательно глядит на меня. — Проблема? — Нет. Я хмурю брови. Он не хочет мне говорить. Я раскладываю омлет и сажусь рядом с Кристианом, смирившись с тем, что останусь в неведении. — Вкусно, — хвалит Кристиан, попробовав кусочек. — Хочешь вина? — Нет, благодарю. Мне нужна ясная голова, когда я рядом с тобой, Грей… Омлет удался, хоть я и не очень голодная. Но я ем, зная, что иначе Кристиан начнет ворчать. Потом Кристиан прерывает наше угрюмое молчание и включает классику, которую я уже слышала когда-то. — Что это? — спрашиваю я. — Жозеф Кантелуб, «Песни Оверни». Эта называется «Байлеро». — Красивая вещица. На каком языке? — Это старофранцузский, вернее, окситанский. — Ты ведь говоришь по-французски. Ты понимаешь слова песни? — Мне вспомнился безупречный французский Кристиана на обеде у его родителей. — Только отдельные слова. — Кристиан улыбается, заметно успокоившись. — У моей матери была мантра: «музыкальный инструмент, иностранный язык, боевое искусство». Элиот говорит по-испански; мы с Миа — по-французски. Элиот играет на гитаре, я — на фортепиано, а Миа — на виолончели.