- Нет! Ты не понимаешь, деньги тут не при чем! – она кричала, но я уже не слышала. - Ради денег ты меня предала, а роднее тебя у меня никого не было! – из-за потока слез я уже не могла говорить, - я умерла для тебя! Можешь считать, что я осталась на той горе! - Элина... – Оля снова дернулась в мою сторону, но Максим схватил её за руку: - Оставь её, ты что, не видишь, у неё истерика! Поговорите позже! Он подошел ко мне: - Иди сюда, сядь, - стюардесса принесла стакан воды, Максим выхватил его из её рук и впихнул мне, - пей живо! Я, давясь, сделала несколько глотков. Мыслей уже не было, только ощущение давящей пустоты. - О чем она говорила? – услышала я голос Макса уже далеко от себя. В ответ были только тихие Олины всхлипывания... Но он сам все понял, - да как ты могла так с нами поступить... Как Дима тебя вообще пустил на этот самолет, а не оставил там... Последние несколько часов я уже ни о чём не думала, просто смотрела на облака, то белые пушистые, то темные, грозные, сверкающие и грохочущие. Когда самолет пошел на посадку, я хотела только одного, оказаться дома в одиночестве. Но перед трапом стояло несколько машин скорой помощи, куда меня затащили практически силой. Перед тем, как дверь в машину закрылась, я увидела, как из багажного отделения самолета люди в полицейской форме достают тело мужчины, в котором я еле узнала Андрея. Лица его увидеть было невозможно из-за сплошного кровавого месива, я поняла, что это он, только по той одежде, в которой он был, когда я видела его в последний раз. Не знаю, что я почувствовала от осознания, что он жив, облегчение от того, что Дима с Максимом все-таки никого не убили, или сожаление, потому что в глубине души я сама желала ему смерти. Диму я больше не видела... И никого, ни Максим, ни Оли в больнице со мной не было. После некоторых процедур выяснилось, что у меня сотрясение мозга, хотя я даже не помню, откуда, вывих лодыжки, куча ссадин и синяков. Я хотела уехать домой сразу после этого осмотра, но врач ответил: - Мне были даны четкие указание по поводу вас! Сегодняшнюю ночь вы пробудите здесь, поставим пару укрепляющих капельниц и понаблюдаем за состоянием. У меня не было сил и желания сопротивляться, поэтому я позволила отвезти себя в палату, причем отдельную, с кроватью, не похожей на больничную, телевизором на стене и столиком. Я не слушала, что говорил врач, ставя в руку катетер, он давал какие-то указания, оставляя на столе лекарства, мне было всё равно. Наконец, я осталась одна и смотрела, как лекарство медленно струится по прозрачной трубочке к моей руке. Вдруг мне пришло в голову, что даже сейчас Дима пытается своими деньгами загладить обиду, которую, как он думает, нанес мне... Шикарная больница, отдельная палата, «четкие указания по поводу меня»! Да пошел он! Не хочу, чтобы он помогал мне хоть в чем-то еще! Я выдернула катетер, поднялась с кровати и вышла из палаты. Но прямо за дверью стоял какой-то парень, который с удивлением посмотрел на меня: - Элина Андреевна... - А ты еще кто? - Я должен присмотреть за палатой, а завтра отвезти вас домой! - Твою же мать, он совсем что ли спятил?! – Дима приставил ко мне охрану! – я не собираюсь здесь оставаться, пока! Но он перегородил мне проход: - Извините, но я не могу вас пропустить... - Тебе тоже были даны «четкие указания»? - Именно... И поверьте, зная своего босса, я их выполню! Господи, после всего, что со мной произошло я не могу попасть домой!.. Но тут я вспомнила, как только вчера меня пытались похитить, сразу стало не по себе, тогда я спросила парня: - Предлагаю компромисс... Я сегодня хочу оказаться дома, а чтобы ты сильно не нарушал свои инструкции, я соглашусь, чтобы ты меня отвез! - Нет, Вы и получаса там не провели, вам нужно прийти в себя! - Я хочу прийти в себя в своей квартире, понимаешь? И если сейчас ты меня не пропустишь, я всё равно уйду, а твоему боссу потом скажу, что тебя здесь вообще не было! Он явно колебался, да уж, Дима умеет запугивать. - Ладно, но только Дмитрию Эдуардовичу вы скажете, что были здесь до завтрашнего дня! - Обещаю! Только отвези меня домой! Мы прошли по длинному коридору, на лифте спустились на первый этаж, в Москве сейчас было почти десять часов вечера, никто не пытался нас задержать, на проходной никто не обратил на нас внимания. Машин на парковке почти не было, парень открыл мне заднюю дверь черного седана, я села в машину и стала смотреть на мелькающие вокруг огни, пока мы ехали, слава Богу, он все понимал и не доставал меня разговорами. На улицах, как всегда, была куча народу, так странно было видеть огромный мегаполис после камчатской глуши. Перед поворотом к моему дому, адреса которого я даже не называла, я спросила: - Как тебя зовут? - Кирилл. - Спасибо, что подвез, Кирилл! - Пожалуйста! Только не забудьте, что дома вы появитесь только завтра! - Хорошо, не переживай! - Я дойду с вами до квартиры! Я хотела отказаться, но махнула рукой, он припарковал машину прямо перед подъездом, вышел и пошел передо мной. На пятом этаже перед входом в квартиру мы попрощались, и я оказалась дома... Дома! Прошло всего четверо суток, а такое ощущение, что полжизни... Сколько раз за это время я попрощалась с жизнью, я уже и не надеялась вернуться, и вот все позади. Привычная обстановка, в комнате всё так, как я и запомнила, когда уезжала... Я зашла в комнату, где жили приемные родители, которой не пользовалась, просто хранила некоторые свои вещи. На трюмо стояла фотография нас троих, я посмотрела на смеющиеся лица Марины и Паши... Мы так и не стали родными людьми, я не смогла звать их «мама» и «папа», но сейчас я бы все отдала, чтобы они оказались рядом. У нас были огромные разногласия, мы постоянно ссорились, но в глубине души я знала, что была дорога и важна этим людям, просто из-за юношеского максимализма и вздорного подросткового характера не могла этого оценить. Зато оценила сейчас. Сейчас я бы смогла сказать, как они мне нужны и были нужны всегда. Но их нет... В моей комнате у окна стояла круглая кровать, напротив зеркальный шкаф и небольшая прикроватная тумба-столик, на полу мягкий светлый ковер, минимум мебели и вещей, но сейчас вид всего этого помогал обрести спокойствие, о котором я уже начала забывать. На тумбе стояла моя фотография вместе с Ромой, Олиным сыном. Как же теперь я буду без его задорного смеха, чмоканья в носик и прогулок в парке... Как он будет без меня... Нет, сейчас я просто не в состоянии была об этом думать. Я вспомнила, что мобильник так и лежит во внутреннем кармане куртки, достав его, поняла, что он насмерть разряжен. Как только я подключила его к проводу, торчащему из розетки над кроватью, экран загорелся, показывая 00:15, нужно лечь и хорошенько выспаться. К зеркалу я даже не подходила, зная, что приду в ужас от увиденного. Тут начал пищать телефон, одно за другим начали приходить сообщения: «Абонент Оля пытался Вам позвонить», «Абонент Дмитрий Эдуардович пытался Вам позвонить», таких сообщений было больше тридцати вместе взятых! А я все сидела и смотрела, как они приходят и приходят. Когда они закончились, я стала открывать их и удалять, но мне стали попадаться другие: «Ты почему мне не звонишь? Как долетели?», «Я уже начинаю волноваться!!! Позвони мне срочно!!!», «Я узнала, что случилось! Беру билеты и вылетаю! Если с тобой что-нибудь случиться, я тебя убью!» ... Их я тоже хотела удалить, но остановилась и перечитывала снова и снова... Она переживала, она действительно за меня переживала! Я видела это, и когда она была рядом со мной в Петропавловске... Но ведь она практически лишила меня работы! Если бы я по чистой случайности не заметила, что происходит, то уже была бы без работы! Меня бы уволили с позором! Это Дима отлично умеет... Вернее теперь он снова для меня Дмитрий Эдуардович. Оля пыталась мне что-то объяснить, возможно, стоило ей дать хотя бы шанс высказаться... Но тогда я была просто не в состоянии слушать. Может быть когда-нибудь... С этими мыслями я отключила звук у телефона и уснула прямо в одежде, глубоким сном без мучительных сновидений и воспоминаний. Я пыталась открыть глаза, но у меня это не получалось, яркий свет светил прямо в лицо. Оказалось, что за окном солнце встает, а я забыла задёрнуть шторы. Глянув на часы на стене, до меня даже не сразу дошло, что сейчас полпятого вечера! Солнце не встает, а садится! Я и не знала, что человек может спать так долго! После такого долгого отдыха я снова почувствовала, что живу, голова больше так не болела, как все последние дни, не было мучительной ломоты в теле. Но посмотрев на себя, я поняла, что все еще в той одежде, которую одела в Петропавловске. Тогда я встала с кровати и пошла в душ, к сожалению синяки за эту ночь не прошли и напоминали, что все произошедшее не приснилось... После душа я вдруг осознала, что почти двое суток ничего не ела, и ощутила жуткий голод. Слава Богу, в холодильнике была еда и бежать в магазин не пришлось, ходить тоже еще было больно из-за вывиха ноги. Покончив с завтраком, а вернее с ужином, я взяла телефон, там было несколько звонком от Максима, а еще от Димы... И сообщение от него же: «Позвони!». Ага, щас! Я удалила это сообщение и вызовы от него и набрала номер Макса, тот почти сразу снял трубку: - Элина, привет! Ты как? - Привет. Явно лучше, чем вчера. А ты? - Даже не знаю... Вчера после осмотра в больнице, занимался организацией похорон... - Мне так жаль... - Да ничего, я сам вызвался... Родителям Вероники сообщили, они были на это не в состоянии. - Когда похороны? - Завтра утром. Ты придешь? - Как ты можешь спрашивать? Конечно... - Слушай, ты как себя чувствуешь? Может посидим где-нибудь вечером? Что-то мне так на душе погано... Вот уж не ожидала такого предложения, раньше мы ни то что друзьями не были, даже не общались почти, разве что по работе. - Ну вообще мне пока ходить тяжело... - Жаль. - Но если хочешь, приезжай ко мне! Только еды по дороге захвати, - не знаю, хотела ли я проводить время в его обществе, но одной оставаться со своими мыслями желания тоже не было. - Хорошо, буду через полчаса! Я продиктовала адрес и повесила трубку. Осмотрелась, в квартире, вроде, порядок... Но приехал Максим только к десяти вечера, уже немного не трезвый, с бутылкой вина, пиццей и тортом в руках. - Ого, это у тебя стандартный набор, с которым ходишь к девушкам в гости? – усмехнулась я, пытаясь пошутить в его обычной манере, но судя по его лицу, ему было не до шуток, тогда я подождала, пока он разденется и сказала, - проходи на кухню. Он зашел и сел на то место, где всегда сидела Оля. - Похороны завтра в час дня... – после пары минут молчания проговорил Макс, я молча кивнула, а он открыл одну из бутылок, - найдутся бокалы? Я молча достала бокалы и поставила перед ним, он налил их почти целыми и, не чокаясь, за один раз осушил свой, а я сделала небольшой глоток и поставила на стол, приятное тепло разлилось в груди. - Ты извини, что я так свалился на тебя... Просто, показалось, что ты меня сейчас поймешь, как никто другой... - Да я понимаю, у меня примерно такие же чувства, произошедшее сблизило нас что ли, - я улыбнулась и засунула пиццу в духовку, снова ощутив чувство голода, теперь придется отъедаться за эти голодные дни, от одного воспоминания меня передёрнуло. - Ты куда вчера пропала? Я и не заметил, куда ты делась из самолета, даже переживал.