- Да это Дима! Меня отвезли в больницу, причем отдельно от вас, он приставил ко мне охрану и думал, что я буду слушаться... – от мыслей о нем, в душе снова начала подниматься боль и обида, которые я так старательно подавляла. - Мне показалось, между вами что-то было, - он попытался изобразить свою похабную улыбку, но получилось плохо. - Мне тоже так показалось... Но пожалуйста, давай не будем об этом, - я снова отпила из бокала, - знаешь... Я же так тебя и не поблагодарила толком... - За что? – у него на лице было искреннее удивление. - За то, что не дал Андрею закончить начатое! За то, что помогал мне и Веронике спускаться, я не представляю, как вы с Димой сами это выдержали, да еще и нас тащили, за то, что поехали за мной, когда нас с Олей увезли... – мой голос снова стал предательски дрожать, но я не заплакала, улыбнулась ему, - спасибо тебе большое! - Пожалуйста... Повисло неловкое молчание, я достала пиццу, Максим налил себе еще один бокал вина, а мне долил снова до краев. Тут он сказал: - Не знаю, почему Дима меня не уволил, ведь это я проворонил всю Олину подставу... - Ты сам мне говорил, что он умеет давать шанс на исправление и ценит хороших сотрудников. Тем более Дима мне говорил, что он и сам долго не мог понять, что все документы – фальшивка. - А мы оба сейчас могли быть уволенными, благодаря твоей подруге! – он со злостью сжал свой бокал и снова осушил его залпом, но, взглянув на меня, добавил, - извини! Тебе и так тошно, а тут еще я добавляю... Прости, правда! - Не знаю, как теперь вернуться на работу. - В самолете ты далеко сидела, а она постоянно плакала и повторяла, что у неё не было выбора... - Что значит не было выбора? - Понятия не имею, у меня не было желания спрашивать! Единственным желанием было выбросить её в иллюминатор... Ведь получается, что по её милости мы оказались в этом чертовой городе! - Получается, что да... Я смотрела на Максима, его лицо и руки были в таких же царапинах и порезах, как и у Димы. В этом городе он, как и я, нашел близкого человека и так быстро потерял... Словно прочитав мои мысли, он тихо сказал: - Её последними словами было, что она хочет быть только моей... Я не могла сказать ему, что помню эти слова, и они сейчас тоже повторяются в моей памяти, пусть это будут только его воспоминания... Я видела, что в глазах Максима стоят слезы боли и бессилия, он изо всех сил сжимал бокал, чтобы не дать им скатиться по щекам, и у него получилось. Он просто закрыл глаза и уронил голову на руки, лежащие на столе: - Как же я устал... И как скучаю по ней... Я хотела положить руку ему на голову, но решила, что это будет лишним, поэтому просто тихонько сказала: - Она будет жить в твоей памяти и твоем сердце. Ты почувствовал что-то настоящее, и это прекрасно, даже если это закончилось так быстро... Ты просто помни её. Он снова поднял голову: - Да! Она просила помнить её, и я никогда её не забуду! – немного пьяными глазами он посмотрел в ночное небо, видневшееся в окне за моей спиной, - слышишь, Вероника! Я никогда тебя не забуду! Молча мы допили свои бокалы, и Максим сказал: - Уже поздно, я поеду... Не забудь, завтра в час! Он встал, и его повело, он взялся за стену, а я спросила: - Давай вызову такси? - Зачем мне такси, я на машине! - С ума сошел? Не вздумай в таком виде за руль садиться! – я взяла его за плечо и посадила обратно на стул. - Можно я тогда тут посплю пару часов и потом поеду? Я смотрела на него, думая, как бы лучше поступить, и ответила: - Я постелю тебе во второй комнате! А за это завтра ты меня отвезешь на кладбище и вернешь обратно, я не хочу пока сама за руль садиться! - Элина, тебе кто-нибудь говорил, что ты чудо? – он нетрезво улыбнулся. - Но это первый и последний раз! Он показал большой палец и кивнул. Тогда я оставила Максима на кухне и пошла в комнату приемных родителей, убрала с кровати свои вещи и постелила чистое постельное белье. Это было как-то неправильно, что он остается у меня, но мы же будем в разных комнатах, да и в палатках были куда ближе. - Помочь тебе? – Макс стоял позади меня в дверном проеме. - Нет, я уже все, - ответила я, заправляя подушку в наволочку. - Спасибо... Что-то мне стало стыдно... - Брось, все нормально! Вдруг он подошел ко мне и обнял, без пошлости или желания, просто по-дружески тепло и с благодарностью, я даже сначала растерялась, но потом слегка похлопала его по плечу, и отстранилась: - Все будет хорошо, мы живы, и это главное, у нас есть второй шанс, и нужно им воспользоваться. Я вернулась в свою комнату и села на кровать, слезы сразу выступили на глаза, как только я осталась в одиночестве. Максиму я сказала про второй шанс, а как использовать его правильно, даже не представляла. Я взяла телефон и на экране не увидела ни сообщений, ни звонков. Подсознательно мне все-таки хотелось увидеть там имя Димы... Как же хотелось, чтобы он был рядом, мне так не хватало его силы, заботы, внимания, объятий! Раньше в такой ситуации я бы позвонила Оле, рассказала обо всем, она бы уговаривала не расстраиваться из-за какого-то мужика, привела сотню аргументов, почему он мне не подходит и убедила в этом меня, сразу было бы легче! Но ей я не могла позвонить... Её тоже больше не было... Я легла в постель и бесцельно щелкала каналы до трех часов ночи, сна не было ни в одном глазу. Я взяла в руки телефон и набрала номер Оли... Но тут же сбросила вызов и снова откинула мобильник подальше. Мне не давали покоя слова Максима, что она повторяла фразу: «У меня не было выбора». Мне так хотелось верить, что каким-то чудом это действительно было так, я уже напридумывала ей кучу оправданий, начиная от шантажа и до того, что Дима все-таки ошибся, и это была не она... Но я знала, что это невозможно, и он прав. Измучив себя, все-таки в пять утра мне удалось уснуть, но в десять снова проснулась и, проворочавшись полчаса, встала. Из соседней комнаты я слышала мужской храп, хоть Максиму удалось выспаться, для него сегодняшний день будет еще более тяжелым, чем для меня. Я приняла душ, одела черное платье, хотела распустить волосы, чтобы закрыть синяк на шее, но поседевшая прядь так сильно выделялась, что пришлось собрать их в хвост. Потом разогрела пиццу и сварила кофе, на запах которого выполз из комнаты Макс. - Привет... Как здорово, выспался, а тут и завтрак ждет! - Не забудь, это первый и последний раз, - улыбнулась я. - Да я помню! Не бойся, я у тебя не поселюсь, хотя признаю, мне нравится! Мы старались говорить о еде, о погоде, о любых мелочах, лишь бы не думать о том, что сейчас мы должны поехать на похороны Вероники. Когда часы показывали уже начало первого, Максим все-таки сказал: - Пора ехать... Ты готова? - Да... – но готова я и близко не была... У меня не было сил, чтобы смотреть на девушку молодую, красивую, успешную, жизнерадостную, лежащую в гробу! Но выбора не было, мы вышли на улицу, шел снег и дул сильный ветер. Я держала Макса под руку, чтобы идти было легче. Сразу перед глазами всплыло воспоминание, как мы спускались с горы, и Дима помогал мне также, как сейчас Максим. Я не готова была сейчас на похоронах увидеть ни Диму, ни Олю, и никак не могла себя к этому подготовить. За всю дорогу до кладбища мы не произнесли ни слова. Доехав до места, Максим припарковал машину максимально близко к моргу, помог мне выйти. Ноги словно отказывались идти. Я одела капюшон на голову, чтобы ветер не задувал снег в лицо. Перед моргом уже собралось много людей, женщины с заплаканными лицами, мужчины, пытающиеся их утешить, хотя сами еле сдерживают слезы. Я не видела ни одного знакомого лица, я осматривала окружающих меня людей одного за другим, но среди них не было Димы и Оли... Я боялась встречи с ними, а не найдя их, ощутила разочарование. Когда всех пустили к гробу, я вцепилась в Максима мертвой хваткой, боясь остаться одна, мне нужен был рядом хоть кто-то. Я не поднимала на него глаз и не смотрела на Веронику до тех пор, пока священник не начал отпевание, и все стали подходить к ней для последнего прощания. Одна женщина упала на колени перед лежащей девушкой и принялась обнимать бездыханное тело... Это была мама Вероники, которая звала и звала свою дочку, но это было бесполезно. Максим дернулся вперед, но другой пожилой мужчина со слезами на глазах поднял с колен безутешную женщину и пытался привести в чувства, призывая к тому, чтобы она сказала дочери слова прощания... Но женщина не слышала уговоров, не видела никого вокруг, кроме своей девочки, лежащей в цветах. Максим тоже подошел к девушке, что-то прошептал ей на ухо и поцеловал в сомкнутые губы, потом снова вернулся ко мне. Я постоянно оглядывалась на вход, и не могла понять, как Дима мог проигнорировать и не приехать сюда... - Почему вы не помогли ей? – резкий голос вывел меня из задумчивости. Мама Вероники стояла прямо перед нами и рыдала, в голос, крича жуткие вещи, - это вы во всем виноваты! Из-за вас моей дочери не стало! Как мне жить теперь? Как вы будете жить, зная, что её смерть на ваших руках?! Я моргала глазами, не сразу поняв, почему она кричит именно на нас. Но когда до меня дошел смысл её слов, меня стало трясти, я не ответила ничего, сделав шаг назад, а Максим постарался успокоить женщину: - Это был несчастный случай... – но он даже нескольких слов не успел сказать. - Вы её не спасли! - Перестань! – отец Вероники схватил жену, бросив в нашу сторону, - извините! Он увел женщину в сторону, а вся толпа смотрела на нас, и в их взгляде читалось недоумение и агрессия... Я выбежала на улицу, не в состоянии там больше находиться. - Пойдем! – Максим потащил меня в сторону машины с такой скоростью, что я за ним не успевала. Он посадил меня на пассажирское сиденье и захлопнул дверь так сильно, что я подскочила на месте. А когда сел за руль, врезал кулаком по приборной панели, один раз, второй, я постаралась перехватить его руку: - Тихо! Успокойся! Пожалуйста, успокойся, ты сломаешь машину! - Да по фиг мне на эту машину! – он кричал в ответ, - как?! Как они могут винить в этом нас?! Меня! Я делал все! Все, лишь бы помочь ей! Ты тоже думаешь, что это моя вина?! - Нет, что ты! – я все-таки схватила его ладонь и держала двумя руками, - я же была там с тобой и Вероникой! Я знаю, что ты сделал все, что мог, и даже больше! В этом нет твоей вины! - Но почему тогда... - Эта женщина убита горем! Её единственного ребёнка больше нет... Она просто пытается с этим справиться! Их не было с нами, они не знают, что ты делал ради Вероники... - Вот именно! Они не знают! Они не знают, каково мне сейчас! Как мне плохо без неё, как сильно я скучаю!!! А я не могу даже с ней попрощаться! - Мы приедем сюда позже... Нужно постараться простить эту несчастную женщину... Ей нужно кого-то обвинить, иначе как ей смириться с тем, что её дочери больше нет...