— Тот человек мертв. Ханна и Лиам обменялись мрачным взглядом. Свои шоколадно-каштановые волосы Ханна собрала в практичный хвост. На ней были джинсы с большой ковбойской пряжкой и безразмерная коричневая куртка, в правом кармане которой виднелась выпуклость пистолета. Для Лиама она выглядела такой же красивой, как и всегда. Ханна не взяла с собой Шарлотту или Майло. Они наверняка с мужем Эвелин, Тревисом, который относился к племяннику Лиама, ЭлДжею как наседка. Бруксы взяли под свое крыло и детей Ханны. — Саттер, — проговорил Лиам. — Квинн убила Саттера. Кожа Ханны побледнела, ее зеленые глаза потемнели от беспокойства и ярости. Лиам разделял ее чувства. По крайней мере, Квинн устранила подонка. Лиам своими глазами видел труп Маттиаса Саттера на складе «Вортекса». Оставшись в меньшинстве, они с Квинн пробивались наружу, сражаясь и с полусумасшедшей бандой нигилистов под предводительством Ксандера Торна, и с внезапным нападением частного военизированного отряда. Они сильно пострадали, но выжили. Благодаря помощи Джеймса Лютера, который обеспечил прикрытие и уничтожил группу вооруженных наемников, собиравшихся их перебить. Лютер, тот самый бывший ополченец, который поджег дом Ноа, со спящим в нем Майло. Тот самый человек, который стал информатором и помог им победить ополченцев. Лиам тоже презирал его, но Лютер спас им жизнь. Не зная, что с ним делать, Лиам спрятал его в безопасном месте за пределами Фолл-Крика. Но с этим придется разбираться позже. У них имелись более насущные проблемы. Ли вернулся с кувшином стерилизованной воды, упаковкой соли и стопкой бинтов и поставил все это на тумбу. Он достал медицинские принадлежности из шкафов, которые соседствовали с мензурками, чашками Петри и микроскопами для занятий по естественным наукам. В воздухе запахло бетадином и отбеливателем. — Что-нибудь сломано? — Ханна спросила Эвелин. — С ней все будет в порядке? — Проверь ее ребра, — подсказал Лиам. Эвелин бросила на него раздраженный взгляд. — Уже проверила. Я медицинский работник, как тебе известно. — Она закончила осмотр. — Квинн, тебе чрезвычайно повезло. Никаких сломанных ребер. Несколько глубоких гематом и рваных ран, о которых нам придется позаботиться, включая твою руку. Ли принес с тумбы все необходимое. Он протянул Эвелин пакет с водой. — Это самодельный физраствор, — объяснила она. — Мы будем использовать его, чтобы промыть ваши раны, удалить мусор и бактерии и подавить их рост. Соль вытягивает влагу из бактерий, что уничтожает их. С помощью чистого ногтя она проколола отверстие в емкости и надавила, используя узкую струю соленого раствора, чтобы очистить порезы на руке Квинн. Квинн вздрогнула. Эвелин похлопала ее по плечу. — Тебе нужно отдохнуть и восстановиться. Ты понимаешь? Уныло, Квинн кивнула. — И ты, — предупредила Лиама Эвелин. — В кои-то веки ты должен проявить благоразумие… Из коридора донесся шум. Послышались голоса. Быстрые шаги. У Лиама участилось сердцебиение. Не обращая внимания на вспышку боли, он потянулся за своим «Глоком». Глава 2 Лиам День сто второй Стаккато ударов трости эхом отдавалось от кафельного пола. — Где она? Ли попытался заблокировать дверь. — Молли, вы не должны видеть ее в таком состоянии… — Не смей указывать мне, что я могу делать, а что нет! — огрызнулась Молли. — Попробуй остановить меня и увидишь, что произойдет. Я гарантирую, что появится труп! Уточняю, твой труп! Лиам выдохнул и разжал руку на пистолете. Молли оттолкнула Ли, который вскинул руки в знак поражения и отступил назад. — Да, мэм. Старуха, ковыляя, вошла в комнату, трость шлепала по полу, острые голубые глаза смотрели с морщинистого лица. Ли со смущенным выражением следовал за ней. Молли увидела Квинн и побледнела. Она резко, испуганно вздохнула. — Ох. Вероятно, она планировала устроить королевскую взбучку, чтобы поставить непокорную внучку на место. Но ужасающего вида избитой, окровавленной Квинн оказалось достаточно, чтобы у кого угодно язык отнялся от жалости. Даже у Молли. Квинн подняла голову и посмотрела сквозь свои спутанные волосы. Смесь ужаса, вины и тоски окрасила ее распухшие черты. — Бабушка. — Ее лицо сморщилось. — Я… я не хотела… прости. — Тише, девочка. — Трость Молли упала на пол. Она стряхнула с плеч «Моссберг 500», прислонила его к стене и зашаркала к внучке. Молли наклонилась вперед и взяла изуродованное лицо внучки в руки с невероятной нежностью, как будто держала хрупкого птенца. Прежде чем она успела что-то сказать, в дверной проем вплыла громадная фигура Аттикуса Бишопа, отчего его пышная шевелюра казалась еще больше. Днем — пастор церкви Кроссвей на Мейн-стрит, ночью — суперсолдат. — Где моя девочка? — прорычал он. В комнату ввалились еще три фигуры. Дейв Фаррис, владелец гостиницы «Фолл-Крик», любитель радиосвязи и член городского совета, и Хосе Рейносо, новый начальник полиции Фолл-Крик. Он был тихим и скромным, твердым как скала. Саманта Перес стояла позади них, ее короткие черные волосы были убраны за уши, а на лице застыла обиженная гримаса. Форма правоохранительных органов на ней помялась, а на бронзовой коже проступила усталость. На мгновение в медицинском отделении воцарилась мертвая тишина, пока все переживали шок от состояния Квинн. Дейв снял зимнюю шапку и повертел ее в руках. Его теплая улыбка не померкла, хотя обветренное лицо немного потеряло цвет. — Мы очень волновались за вас обоих. Перес, никогда не отличавшаяся сдержанностью, прямо спросила, о чем все думают. — Что, черт возьми, случилось? Запинаясь, Квинн рассказала им. О встрече с Ксандером Торном и его сумасшедшей бандой нигилистов в лесу. Как она мельком увидела Маттиаса Саттера. О ее опрометчивом решении пойти за ними и убить его самой. Как Саттер одержал верх и вывел ее из игры, хотя они оба оказались в импровизированной тюремной камере Ксандера. Нападение на склад. Их побег, когда она сражалась бок о бок с убийцей. Как Саттер напал на нее, и она ударила его ножом. Все слушали в восторженной тишине. — Как вы узнали, где меня найти? — спросила Квинн. — Майло, — просто ответила Ханна. Вздрогнув, Квинн закрыла глаза и кивнула. — Ты довела меня до гребаного сердечного приступа, — проворчала Молли. — Я могла, черт возьми скопытится от беспокойства. Повезло, что у нас такие хорошие друзья, которым не начхать на твою бестолковую жизнь. Простите мою грубость, пастор. Не думайте, что это само собой разумеющееся. — Я знаю, — проговорила Квинн сквозь разбитые губы. Молли ткнула усохшим пальцем в Лиама. — Это относится и к тебе, большой солдат. Бишоп покачал головой, в его глазах читалась вина.