— Я ходила, бабушка записывала меня, но после первых двух попыток я просто не соглашалась идти больше, а когда заставляли я отказывалась разговаривать, просто сидела на диванчике. Они все говорили одни и те же слова. Она это понимала. — Почему же ты мне рассказываешь. — А я по утрам плохо соображаю. Забыл? Мы оба посмотрели за окно. Там всё также была глубокая ночь, я даже немного улыбнулась. Мой психолог-любитель немного помолчал и как-то грустно начал говорить: — Представь, что я после очередного изматывающего совещания встречаю Маю и она просит меня купить мороженное, в кафе через дорогу. Я смотрела на него широко раскрыв глаза, ещё не понимая сути. Но перебить себя Виктор не позволил. — Идём мы на зелёный свет и нас сбивает машина. Кто виноват, водитель машины, я, который не убедился в безопасности или двенадцатилетняя Мая, которая заметила машину раньше всех, но не успела предупредить? Я мотнула головой. И мой психолог не стал ждать ответа, а просто очень жёстко прокомментировал обе ситуации: — Не рассматривала ситуацию с этой стороны? Или тяжело винить погибших? А может привыкла к постоянному чувству вины? Не смотри не меня так. Виноват водитель, который уснул за рулём и, да, часть ответственности на твоём отце. На тебе вины нет совсем! Я была в шоке, впервые мне хотелось кого-то ударить. И я уже подумала, что сейчас выгоню его и продолжу упиваться своим горем, когда Виктор взял меня за подбородок и сказал: — А если я скажу, что ситуация, которую я тебе описал случилась на самом деле? Что уже почти дойдя до противоположной стороны дороги, на нас выскочил автомобиль и только чудом я успел откинуть девочку с дороги. Что каждый раз, когда она видит меня с тростью я читаю невероятную ненависть к себе в её глазах. Заслуживает она это? А я? Я отрицательно махнула головой и закрыла глаза. А он поцеловал в макушку. — Бедная Мая… — начала я. — Бедная Анна, — перебил он меня. — Пожалуйста, переоцени ситуацию. Хотел бы твой отец, чтобы ты плакала ночью в подушку или может он получал бы удовольствие от твоих ночных кошмаров? А если ты со мной не согласна, просто подойди к Мае в следующий раз и скажи, что это по её вине я уже год опираюсь на палку. Я обняла его крепко-крепко, он снова поцеловал меня в волосы и доверительно прижался щекой. Я думала о девочке Мае и о себе немного, так хотелось поделиться с ней своей историей, меньше всего на свете я хотела чтобы она росла с тем же чувством вины что и я. И если я скажу, что слышала эти слова впервые, то совру. Некоторые специалисты пробовали говорить о чувствах моих родителей, но это рождало новую волну самобичевания. Может я на тот момент я была слишком мала, чтобы понять, а может я не ассоциировала себя с маленькой Маей. На мгновение улыбнулась, вспомнив как девочка защищала Виктора. — Расскажи мне про больницу. Я немного поколебалась, а потом всё же решила рассказать и о больнице, но уже спокойно. Эти воспоминания не были такими болезненными. — Очнулась через неделю после аварии, в бинтах, подключенная к разным аппаратам. Я сама плохо помню первые дни в больнице. Через две недели меня перевели в обычную палату, но я пролежала там только два дня. Мне стало плохо и потом опять очнулась в реанимации. Операции, бесконечные лекарства, анализы. Не хочу вспоминать об этом! Ненавижу больницы! — мой голос звучал слишком спокойно даже равнодушно. Я не начала реветь, вопреки ожиданиям. Даже немного отодвинулась от блондина, а он не отпустил далеко. — Шрам вдоль твоего позвоночника появился после этой аварии, а белые волосы после сильного удара. Ещё боязнь острых предметов и ночные кошмары, — проговорил он задумчиво. — Я не боюсь острых предметов… — не внятно пробормотала я. Потом назло ему, уже не таясь вытерла об его футболку мокрые щёки и опухший нос. Виктор грустно засмеяться и стянул её с себя, отдавая мне на растерзание. Я убрала футболку в сторону, стало очень стыдно, за всё, что произошло в комнате. Но вместо того чтобы отпустить наглого блондина, который лезет в мои дела, я практически забралась на него и засыпая просто проводила кончиком пальца по каждому шрамику на его левом плече. На тот момент я не задавалась вопросом откуда они и сколько таких же белых шрамов я ещё не вижу? Я просто понимала, что у него было страшное прошлое и может мои проблемы по сравнению с его просто ерунда. Потом я начала засыпать и моя рука бессильно легла ему на плечо. Мне не хотелось чтоб он уходил. Не зря психологи заставляют своих пациентов выговариваться и лить слёзы. Посттравматическое состояние, так говорили специалисты. Что-то подсказывает мне, что Марго помогает Мае пережить нечто подобное, а Виктор часть всей этой терапии. — Прости меня, я должен был, нельзя держать такие вещи в себе. Я это понимала и на грани сна я услышала вопрос, на который он не ждал ответа. — Это ведь не всё, правда? Через зевание я проговорила: — Мне снятся волки, большие, злые с красными глазами. — Почему у них красные глаза? — Виктор привстал, но от меня не отодвинулся. — Ты же знаешь, — засыпая я говорила медленно, — я вам с Дэном всё рассказала и даже картинку в сети показывала. — На картинке в интернете глаза у волка чёрные, — сказал мне Виктор, — а у того человека волк был с красными глазами, верно? Он вдруг напрягся и подтянулся на кровати. Я, заметив эти изменения, с запинкой всё же ответила: — Д-да. Виктор прижал меня к себе. Так поступают маленькие дети когда боятся темноты, они обнимают своего любимого плюшевого мишку. Вдвоём бояться не так страшно. Почему это в голову лезут такие странные мысли? Падать в сон я перестала, реакция собеседника меня озадачила, он точно что-то знает и рассказывать не собирается. Похоже они с Дэном затеяли своё расследование и меня не пригласили. Виктор ослабил хватку, видимо понял, что его поведение вызывает подозрение, затем затих и продолжил тихонечко поглаживать мои волосы. Я сделала вид, что верю ему и расслабилась в его объятьях, пусть тоже отдохнёт, а мне надо поговорить со вторым секретным агентом, желательно наедине и чем быстрее, тем лучше. * * * Только я недооценила Виктора, потому как уставший он уснул позже меня. Проснулась на рассвете, в кровати кроме меня никого не было. Вскочила и помчалась в ванную комнату, принимать душ не стала, быстро почистила зубы и собрала волосы в хвост. Переодела пижамные штаны, и с самой счастливой улыбкой влезла в любимые джинсы. На цыпочках приоткрыла двери и прислушалась. Тишина. Подошла к двери, которая вела в спальню блондина, за ней тоже было тихо, либо он спит, либо обсуждает «рабочие вопросы» с другом и подчинённым по совместительству где-то в другом месте. Если первое, то это идеальная возможность расспросить Дэна, о том что он знает. Если второе, то можно подслушать. Тихо подошла ко второй комнате и хитро улыбнулась. Эх, бабушка меня не видит, досталось бы мне. А я полюбила шерстяные тапочки, в них можно было бесшумно передвигаться по дому. Толкнула дверь указательным пальцем и она бесшумно приоткрылась. Значит захлопнута не была, сделала я вывод. Заходить не стала, решила собраться с мыслями и составить в голове хотя бы пару важных для себя вопросов. Для обоих, поскольку оба мужчины находились внутри. Я слышала перестук клавиш компьютера и монотонный голос Виктора. Только почти ничего не могла разобрать. Жаль что дверь нельзя приоткрыть чуть сильнее, было страшно, что она скрипнет. Уже подняла руку чтоб постучать, но остановилась. Кажется один из них начал выходить из себя и повысил голос: — Вот это новости? Ты хоть понимаешь во что мы вляпались, не собираемся вляпаться, а уже сидим во всём этом… по самую шею. Ты её не вытащишь и нас потопишь! — впервые слышу как Дэн практически кричит на Виктора. В полном недоумении я опустила руку и сделала шаг назад. Я мало с ними знакома, но такого Дэна я не знала и он меня пугал. — Я её не брошу! — блондина я поняла скорее интуитивно, потому что он продолжал говорить шёпотом. — Здесь практически без шансов! — Я попытаюсь, если захочешь уйти, то можешь сделать это в любой момент. Виктор цыкнул и брюнет притих. Большего мне услышать не удалось. Отойти от двери я пока тоже не могла. Они некоторое время обсуждали варианты возвращения в Австралию, но уже более спокойным тоном. Я не слушала, обдумывала какие варианты есть у меня. Когда Дэн успокоился и стал говорить ещё тише, до меня стали долетать только отдельные обрывки фраз из которых даже с трудом я не смогла ничего понять. В комнату я решила не возвращаться; моя дверь поскрипывает. Но по лестнице я спускалась так долго, что успела понять две вещи: уходить надо отсюда как можно скорее, чтоб не подставить ставших дорогими мне людей, и до свадьбы я не доживу. Когда я спустилась в столовую, настроение совсем упало. Это заметила Эмма и перестала хлопотать по хозяйству, только следила за моими действиями. Я же села за столик, а она ничего не говоря подвинула мне чай с травками. Мы сидели некоторое время молча, и я крутила в руках чашку. — Слишком громко разговаривают? — наконец спросила Эмма. — Нет, не слишком, — я ответила на автомате, — вы что-то знаете? — Только то, что в жизни моего названного сына появился человек ради которого он готов пожертвовать всем. Вот только сам это ещё не понял. А ты, похоже, начала что-то осознавать? — Начала, — не стала скрывать я ни своих чувств, не подозрений в его, — но пока мне страшно. Я не хочу чтоб они с Дэном рисковали. — Он мужчина, позволь ему решить самому. Дэн тоже не мальчик. Ну вот как мне ей объяснить? Позволить решить куда поедем на пикник, какую купить машину или даже в какой стране жить это одно, а вот позволить жертвовать своей жизнью, это совсем другое. И кто я? «Девочка с сюрпризами» и похоже мои сюрпризы оказались куда страшнее, чем могло показаться. Я готова пожертвовать своей жизнью, но точно не готова рисковать его. — Знаете, я наверх поднимусь, мне надо почту проверить, — на ходу придумала отговорку, чтоб не завтракать в компании заговорщиков. Отодвинула от себя остывший чай, который даже не попробовала, я пошла в комнату. Мужчины до сих пор что-то обсуждали и слышно теперь было хорошо, но слушать их разговоры не хотелось. В шкафу лежал рюкзак, который вчера купил Виктор для моих вещей. По логике мой рюкзачок должен быть внутри. Я немного поборолась с застрявшим замком и после нервозно высыпала все вещи из обоих рюкзаков на кровать. Ноутбук поставила на зарядку и загрузила почтовую программу. Письма от бабушки пока не было, Кристина прислала фото моей любимицы и короткое сообщение: «На вторник назначено собеседование в контору Лукаса. Я в панике. А-а-а-а-а-а-а!!!»