Справа от лестницы открылся вид на большую гостиную с камином, перед которым лежал пушистый белый ковер. От одного вида огня мы стало теплее. А стоящие на ковре два кресла и столик, делали гостиную невероятно уютной, даже лучше чем я себе нафантазировала. У окна расположился длинный белый диван с небрежно лежащим покрывалом. Я заметила там же пару клубков шерсти и спицы. Рядом стояла целая большая коробка с разнообразной пряжей. Слева от лестницы, наверное, была кухня, оттуда пахло чем-то вкусным, но вид на неё перекрывал гардеробный шкаф с зеркальной дверкой. Тут я увидела своё собственное отражение. Даже не сразу поняла, что это моё отражение, настолько оно отличалось, от того что обычно я вижу в зеркале. Закрыла глаза на мгновение, но в зеркале ничего не изменилось. То, что я видела сейчас, сильно пугало. У меня были впалые глаза, красные щеки и нос, левый рукав кофты был полностью серым от грязи, а красные пятна крови, на левом боку, перемешались с чем-то чёрным и, вообще, кофта не была уже белой. Джинсы тоже были грязными и порвались на коленке. Я даже не помнила, когда упала так, чтоб порвать такую плотную ткань, хотя, возможно, возле заправки, после встречи со своим очередным убийцей. Уставшая и замученная я изобразила улыбку и стало почему-то стыдно за свой вид. — Проходи сюда, дорогая, — женщина закрыла дверь. — Здравствуйте! Спасибо огромное за гостеприимство! — я всё ещё старалась улыбаться, никак не ожидала такой заботы, но мысли сильно путались, — я немного заблудилась… я поехала за человеком… думала он едет в отель, а потом… а потом снегопад, дорогу засыпало и я заблудилась, — я выпалила всё это на одном дыхании, кажется сама с трудом поняла, что только что сказала. Женщина улыбнулась, подошла ближе и скинула снег с волос и одежды на пол, белые сугробики тут же начали таять и превращаться в лужицы. — Ты видела Питера, дорогая, он привозит нам продукты примерно раз в неделю. Кажется, её совсем не заботил растаявший снег, который я продолжала разглядывать. — А где же мне сейчас найти хоть какую-нибудь гостиницу? У меня было очень не простое утро, — я устало опустила плечи и перевела взгляд на свои мокрые кроссовки, ведь это был не конец моего пути и сейчас надо двигаться дальше. Женщина, тем временем, достала пушистые домашние тапочки и поставила передо мной. Что это? Мне предлагают остаться? Не просто укажут направление до ближайшего отеля, а предоставят возможность высушить одежду и обувь, быть может угостят завтраком? Какие чудесные люди живут в Новой Зеландии. В Лондоне тяжело найти человека, который готов приютить совершенно незнакомого человека. Да и я при подобной встрече, рассказала бы как добраться до нужного места и со спокойной совестью продолжила бы заниматься своими делами. Видимо в подтверждение моих последних мыслей, со стороны лестницы раздалось громовое: — Эмма, кто к нам пришёл? — такой тон мог принадлежать только суровому, властному человеку. Я резко подняла глаза вверх и выпрямила спину, как примерная девочка. На лестнице стоял высокий мужчина лет тридцати пяти. То как хороша его фигура было понятно и за тёплой одеждой. Я старалась не рассматривать его тело и сосредоточила взгляд на геометрическом рисунке его белого вязанного свитера. Чем-то эта одежда походил на свитер леди, которая сейчас слегка ошарашенно посмотрела в сторону лестницы. Суровый человек даже не изменил выражение лица. А я испугалась: его светло-голубые глаза излучали холод, мне на мгновение показалось, что они изо льда. Белая прядь волос упала на глаза и он не потрудился её убрать, продолжая сверлить меня взглядом. Про себя я отметила, что даже его волосы имели не тёплый оттенок пшеницы, а были холодными платиновыми. Вернуть взгляд обратно на свитер не получалось и вовсе не из-за глаз. Мне становилось страшнее, потому что он, кажется, заметил, что я рассматриваю его ужасный шрам, а людям не нравится, когда кто-то так пристально рассматривает их недостатки. Мужчина тяжело втянул носом воздух, но я всё равно не могла оторвать взгляд от длинной не ровной линии прячущейся в волосах у виска и криво пересекающей всю щёку до самого подбородка. Сейчас внутри меня всё сжалась от страха, поскольку прочитать эмоции на застывшем, словно каменном лице было практически невозможно. Усилием воли я оставалась на месте и не делала шаг назад, а так хотелось увеличить и без того не малое расстояние между нами. — Виктор, не пугай нашу гостью, — наконец мягко произнесла женщина. Оказывается прошло всего несколько секунд, но мне показалось, что целая вечность. Леди сделала шаг в сторону лестницы, а вот я наоборот — в сторону двери. — Простите, я могу уехать прямо сейчас, — я сделала ещё два шага назад и упёрлась спиной в дверь, чувствовала себя крайне неуютно под этим взглядом и глупо, потому что голос дрогнул, а движения не были плавными и уверенными. — Хорошо, — согласился с моим решением Хозяин дома и уголки его губ изогнулись в кривой усмешке. Он точно заметил мой страх. Я поудобнее перехватила рюкзак и уже даже развернулась, когда женщина ухватила меня за руку. — Постой, куда же ты сейчас пойдешь? — забеспокоилась она, — дороги занесло снегом, оставайся на завтрак, а там что-нибудь придумаем. Она строго посмотрела на Виктора, но мягкость в её взгляде никуда не делась. Удивительная женщина! Тут живот предательски заурчал и я немного согнулась, стараясь заглушить этот звук. Мужчина внимательно меня осмотрел, что-то для себя решил и вдруг согласился. — Хорошо, на завтрак, — последнее слово он произнес особо чётко, всем своим видом показывая, что дольше терпеть не намерен. Завтрак — это хорошо, только вот я теперь не очень хочу есть, точнее, есть я хочу очень, но только не в присутствии этого человека. Виктор спустился с лестницы с высоко поднятой головой. Взял в руки чёрную трость, которая стояла возле нижней ступеньки и направился к креслу у камина. Н-да, такой походкой может обладать только человек, который считает себя хозяином жизни. Он хоть и опирался на трость, но его спина была ровной, а шаг уверенным. Когда он сел в кресло и взял в руки книгу, то бросил на меня весьма выразительный взгляд: «Чтоб до завтрака не видел». Только тут я заметила, что совсем не двигалась и даже, почти, не дышала, наблюдая за ним. С трудом стряхнула с себя это наваждение, быстро сняла промокшую обувь и одела заледеневшие ноги в уютные тапочки, которые предложила добрая женщина. Я немного озадачилась, кто же она в этом доме? Точно не родственница, потому как с родными людьми мы ведём себя доброжелательнее и не экономка, разве может простой домашний персонал так спокойно указывать своему работодателю как надо поступать с гостями и вообще. Зато в том кем был тот зазнавшийся грубиян я не сомневалась он точно является главным в доме. Из-за шкафа, вальяжно покачиваясь, вышел большой и пушистый кот. Я улыбнулась и потянулась к коту, чтоб погладить, но тот напрягся, замотал хвостом и всем своим видом начал показывать, что ему не приятно такое внимание, я даже расстроилась. Так люблю домашних пушистиков, и они меня тоже любят, обычно, но этот, кажется, исключение, как жаль. — Не расстраивайся, это Граф, он не очень ласковый, зато мышей хорошо ловит. Да, подходящее имя для такого зверя. Тем временем кот вошёл в комнату с камином, запрыгнул к Виктору на колени и свернулся клубком. Хозяин даже не обратил на него никакого внимания и кота это вполне устраивало. — Пойдем, дорогая, я покажу, где ты можешь переодеться и приготовиться к завтраку, — в голосе звучала нотка уверенности и важность, самая малость, но чувствовалось, женщина рада тому что выиграла в этом небольшом споре. Наверное, это происходило не часто, чему я совсем не удивлюсь. Мы поднялись на второй этаж, там было четыре двери, которые вели в комнаты и одна со стеклянным вставками вероятно вела на балкон. — Это спальня Виктора, — женщина указала на правую дверь возле балкона, — рядом комната Дэна, вы познакомитесь с ним за завтраком, там комната Лизи, она сейчас в Сиднее проходит практику в клинике, — в её голосе слышалась гордость. — Лизи ваша дочь? — уточнила я. — Да, я всегда радуюсь успехам моих детей, — на её лице появилась улыбка, — из Лизи получится хороший детский хирург, — продолжила она после небольшой паузы. Хирург — эта профессия всегда вызывала у меня странную смесь страха и уважения. Вот я никогда не смогла бы взять в руки скальпель, вообще, предпочитаю не сталкиваться с медицинским оборудованием. Лизи должно быть очень смелая, храбрая и очень любит детей, ведь работать с детьми вдвойне ответственно. — Вот эта комната сейчас свободна и там отдельная ванная, которой ты смело можешь воспользоваться, — добрая женщина указала на дверь возле балкона, прямо напротив спальни Блондина. — А у вас есть аптечка? — мой голос прозвучал буднично, не хотелось привлекать внимание к этой фразе. — Конечно-конечно, дорогая, — с этими словами она направилась в комнату Лизи. Я приблизилась и через открытую дверь увидела небольшую уютную комнату с большим окном. В углу стояла кровать на которой вальяжно расположились два плюшевых медведя белый и розовый. В углу гардеробный шкаф с зеркальной дверцей, а возле окна письменный стол, со стопками книг и блокнотов. Совсем недавно моё рабочее место тоже было завалено учебным материалом, но тут всё было слишком аккуратно, для обычного утра. Сразу понятно, что хозяйка комнаты находится в отъезде. Женщина наклонилась к письменному столу и вытащила из под него большую белую коробку. — Здесь ты найдёшь всё необходимое, — она вышла из спальни вместе с коробкой, воспитание не позволило мне смотреть, как пожилой человек носит такие тяжести. — Давайте я вам помогу. Забрала себе неожиданно весомую ношу и чуть не зашипела под тяжестью коробки. Зажмурилась от боли, и прихрамывая, последовала за своей провожатой. Она открыла дверь в четвёртую спальню и пропустила меня вперёд. Я вошла и ноги утонули в светлом ковре с высоким ворсом. Этой комнатой практически не пользовались: ковёр как новый. Дошла до кровати с балдахином и оставила коробку на тёмно-синем покрывале, потому что я сильно опасалась, что нагнуться без боли не смогу. Комната мне очень понравилась. Она казалась в два раза больше той, где мы были минуту назад может из-за зеркального шкафа во всю стену, а может потому что к ней примыкал балкон. — Располагайся, а я пока принесу полотенце и одежду в которую ты сможешь переодеться, — на секунду задумалась и продолжила, — положу на кровать. Женщина улыбнулась и поспешила выйти, уже у самого выхода обернулась и уточнила: — Дверь в ванную слева от кровати. — М-м-м, спасибо! — я смутилась. У меня просто не было слов, чтобы поблагодарить эту замечательную леди, я в своей жизни встречала много хороших людей, но именно она по моему мнению самый добрый человек во всём мире. А я даже не запомнила как её зовут, а спросить как-то не удобно, но видимо этот вопрос был написан на моём лице, потому что в следующую секунду женщина ответила на незаданный вопрос. — Эмма, ты можешь звать меня Эмма. — Анна, — теперь мне стало стыдно вдвойне, я ведь тоже не представилась, а должна была сделать это первой, я гостья в этом доме, нежданная гостья. — Располагайся, Анна, завтрак через час, — Эмма вышла и, почти, беззвучно закрыла за собой дверь. Первым делом я подошла к коробке-аптечке и распахнув её, действительно обнаружила всё необходимое. А необходимы мне были бинты, тугая повязка, перекись, крем для открытых ран и широкие пластыри, которые я взяла на случай, если они окажутся нужного размера, в чём я сомневалась, но, как известно, у страха глаза велики. Войдя в ванную, сняла рюкзак и облокотившись на край умывальника, позволила себе тихо застонать от боли. Теперь было немного времени пожалеть себя, но слёзы не шли. Из курса психологии, я знала, что это плохой признак, но выдавить их из себя не могла. Я впала в какой-то странный ступор, который мы не изучали. На посттравматическое состояние это было не похоже, я просто бездумно смотрела в зеркало и вдруг беззвучно закричала и опустилась на колени, чтоб также бездумно смотреть на шов между плитками. Странно, но через некоторое время стало легче, после этого чувство безнадёжности притупилось и боль как будто уменьшилась. Становилось легче. Немного придя в себя после странного выброса эмоций я начала медленно и аккуратно раздеваться, так хотелось залезть под душ и смыть с себя кровь и застывшую грязь. Кофта и джинсы снялись легко, а вот футболка прилипла к телу, и всё из-за того что прямоугольничек бинта сполз и футболка буквально закаталась в рану. Надо было решить эту проблему так как простейший способ «просто потянуть» не работал. Пришлось заходить в душ в ней. Три минуты боли и футболка полетела в умывальник к джинсам и кофте. Рану жгло, но я старательно игнорировала это. Проверять её состояние было страшно. Я пыталась отвлечь внимание и зацепиться взглядом хоть за что-нибудь. На полочке в душе стояли всевозможные флакончики и все они были с одинаковым запахом корицы и апельсина, ещё они были абсолютно новыми, что говорило, о том что у этой комнаты нет хозяина. Я взяла шампунь, баночка была мне не знакома, а запах очень понравился. Втирать его в голову приходилось одной рукой чтоб не потревожить больное ребро, но даже так я получала огромное удовольствие от тёплого душа. Как же мало надо для счастья. Этот запах и тёплая вода стёрли всё напряжение прошедших дней. Я начала понимать, что рано отчаялась. Осталось позавтракать, найти отель и может ещё выспаться. Я улыбалась как маленькая девочка. Было так хорошо. Когда я вышла на прохладный воздух и направилась в спальню, там лежало полотенце и одежда, рассматривать которую пока не стала, схватила всё что было на кровати и вернулась обратно в ванную, пока из неё не вышел тёплый воздух.