— Это для твоего фильма? — Еще не решил. На одном из снимков я увидела Макара Волкова. Он удивленно смотрел в объектив. Портрет получился живым, настоящим. — Кстати, как вы с ним посидели? — спросила я. — Очень гостеприимный мужик, — признался Саймон. — Попробую сделать о нем сюжет, но получится ли его протолкнуть? Не знаю. Какой-то он доверчивый. И не скажешь, что знаменитость. — Согласна. А он был один или со своим продюсером? — Нет, продюсера там не было. И хорошо, а то слишком давит. Волков, кстати, собирается сделать официальное заявление с опровержением. Взял на себя то, что не смог сделать этот… как его… — Дмитрий Замберг? — поразилась я. — Вот да. Он. — Неужели все еще мучается насчет того, что поневоле сплагиатил чужую песню? — Он и не успокаивался. Просто кто-то не проверил материал, готовый к печати, на достоверность. И так вот росчерком чужого пера сломали жизнь человеку. Если честно, я не слышал о таких людях, как этот Макар Волков. Сказали бы — не поверил. Он одержимый. — Он не одержимый, — вздохнула я. — Просто не может быть в долгу. В дверь постучали. Саймон с трудом поднялся на ноги и подошел к двери. — Спасибо, — через минуту услышала я. — Заказал нам ужин, — сообщил Саймон. — На полу или на столе? — А ты шалун. — Значит, на полу. Он протянул мне поднос и, кряхтя, сел рядом. На ужин нам принесли жульен и бутылку белого вина. Я поймала себя на мысли, что еще никогда так часто не выпивала. За окном резко потемнело, стал накрапывать дождь. Через минуту он превратился в мощный ливень, заливающий город. Слава богу, у нас не было необходимости выходить на улицу. — Я завтра улетаю, — сообщил Саймон. — А мы с тобой так ни разу и не поговорили по душам. — Как это улетаешь? — На самолете. Домой. — Ну вот, — расстроилась я. — В кои-то веки я оказалась свободна, а ты делаешь ноги. Может, останешься? — Если я останусь, то у тебя моментально возникнет какое-то срочное дело. Я даже спорить не стала. Все наверняка было бы именно так.