Лев достал телефон и позвонил майору Глухову: – Вот что надо сделать, майор. Надо создать новую группу оперативников, специалистов по делам, связанным с коррупцией. Пусть они проверят доходы министра Толдоева за последний год. И не только его, но и всех его родственников, разумеется. Сделать это нужно, конечно же, негласно, не привлекая внимания. И таким же образом надо будет проверить покойного Приходько. – Что, появились какие-то новые сведения? – поинтересовался Глухов. – Да, меня тут в администрации снабдили новой порцией информации, совершенно новой. Да, и знаешь что еще? Пусть твои люди проверят еще двух людей, уже рангом пониже. Один – это сотрудник юридического департамента Максим Крупнов, а второй – руководитель разрешительного отдела Борис Сидоров. – Проверять то же самое – сведения о доходах? – уточнил Глухов. – Данные о доходах самих фигурантов, их родственников, включая дальних; если у них были крупные траты, то их тоже включать в расследование. Мы должны установить, есть ли под этими убийствами денежная почва. Судя по всему, она должна быть. Глава 22 Когда за ужином Гуров передал Крячко содержание своего разговора с начальником разрешительного отдела, тот ничуть не удивился услышанному. – Я с самого начала думал, что в этом деле без коррупции не обошлось, – сказал Стас, прихлебывая чай. – Смерть чиновника не может обойтись без коррупционной составляющей. А тут такие фигуры – министр, начальник юридического департамента! Я думал, ты с самого начала закажешь такую проверку доходов у всех фигурантов. Непонятно только, с какого бока тут этот ресторатор пришелся? Слушай, а может, Галустян их обоих шантажировал – и Приходько, и Котова? И тогда они заказали его убийство. А он, в свою очередь, заказал их. Но тогда здесь должны действовать два киллера, а не один. А мы пока везде натыкались только на этого бритого… – У тебя какая-то война кланов получается, как на Диком Западе, – усмехнулся Лев. – Слишком мудрено, на кино похоже. И потом, ты совершенно не учитываешь характеристику, которую все наши свидетели дают Котову. Все в один голос говорят, что он был белой вороной, взяток не брал. – Ну, такая честность могла быть и показной, – заметил на это Крячко. – Ты же знаешь, такое бывает. Помнишь, мы расследовали дело в Сочи? Там директор санаторного комплекса имел совершенно безупречную репутацию – впору такому медаль давать и в музее выставлять как экспонат «образцовый чиновник». А в итоге оказалось, что у него имеется вилла в Ницце, еще одна на Антибах и денег по банкам распихано видимо-невидимо. – Да, на одну репутацию полагаться нельзя, тут ты прав, – согласился Гуров. – Любую репутацию надо проверять, будь она хоть золотая. Вот мы и проверим. Надеюсь, люди Глухова поработают качественно, будут копать глубоко и накопают что-то стоящее. А что до твоего замечания, что я с самого начала должен был поручить такую проверку доходов, то оно, конечно, правильное. Но ты сам знаешь, что такие проверки длятся не один день. А у меня была надежда раскрыть эти преступления быстро, что называется, по горячим следам. И ведь у нас почти получилось! Киллера мы вычислили, только поймать его не удалось. – А даже если бы и удалось, это нам бы не очень много дало, – покачал головой Стас. – Думаешь, такой мужик, как этот лысый, будет давать показания? Назовет нам заказчика? Да на нем, скорее всего, уже десяток трупов висит. Ему терять нечего, и у нас нет на него законных мер воздействия. А к незаконным ты, как всем известно, не прибегаешь. Так что, не имея данных проверки доходов, мы все равно не приблизились бы к пониманию причин и механизма этих убийств. – Стало быть, все сделано вовремя, – заключил Гуров. – Ладно, может, завтра приблизимся к пониманию этих причин. Впрочем, следующий день начался не с оперативных новостей от майора Глухова или капитана Щербинина, а с новости совсем другого рода. Едва Лев успел встать и одеться, как у него раздался телефонный звонок. Номер звонившего показался ему знакомым. Он произнес в трубку: «Слушаю» – и в ответ услышал голос банкира Александра Киршера: – Добрый день, Лев Иванович! Это Киршер вас беспокоит! Хотел поделиться с вами радостной новостью. Меня освободили из СИЗО! – Вот как? Поздравляю. И что, отправили под домашний арест? – Нет! Представьте, меня полностью освободили! Под подписку о невыезде. Следователь Железнов подписал соответствующее постановление. Да я и не собирался никуда уезжать, по крайней мере в ближайшее время. Правда, полностью дело в отношении меня не прекращено, но я думаю, это лишь вопрос времени. И как я понимаю, это все произошло благодаря вам! Так что я хочу не только поделиться этой радостной новостью, но и поблагодарить вас за участие в моей судьбе. – Не стоит благодарности, – ответил Гуров. – И что вы теперь собираетесь делать? Все так же будете сидеть в «комнате страха»? – Нет, я теперь буду слушаться ваших советов. Вы меня убедили, что особая опасность мне не грозит. Так что я собираюсь вести обычную жизнь, заниматься делами, как всегда. – Что ж, рад за вас, – сказал Лев. Этот день он решил начать со встреч с вдовами двух погибших – министра Приходько и банкира Галустяна. До сих пор он виделся только с вдовой Дениса Котова. Надо было восполнить этот пробел и снять показания с родственников других жертв. Начал он с вдовы ресторатора. Правда, беседа с ней мало что ему дала. Вдова мало знала о делах мужа, совсем не встречалась с его карточными друзьями. Андрей Галустян дома не рассказывал о своих делах, был немногословен. И о том вечере, когда ее муж погиб, вдова не могла сказать ничего существенного. Впрочем, Гуров не стал расстраиваться из-за неудачного визита в дом Галустянов. Таких пустых разговоров, которые почти ничего не дают для следствия, в работе оперативника случается очень много, к этому надо привыкнуть. Он уже вышел из дома ресторатора, когда у него зазвонил телефон. Это был капитан Щербинин. – Товарищ полковник, беда! Крупнов мертв! – раздался в трубке взволнованный голос капитана. – Крупнов? Максим? Но как это могло случиться? Разве ты снял наружное наблюдение? – Нет, мы его не снимали! Но ведь вы сами сказали – «пасти» Крупнова нужно только до проходной администрации. На работе за его безопасность можно не беспокоиться. – Так он на работе погиб? – Ну да! Мне только что сообщили: тело Крупнова найдено в туалете, на том же этаже, где был его кабинет. – Но как, каким образом? Он что, убит? – Вроде бы нет. Все выглядит так, будто он покончил с собой. Один из сослуживцев пошел в туалет и обнаружил Крупнова висящим в петле, привязанной к крюку в потолке. – Ты сейчас где – там? – спросил Гуров. – Нет, я пока в управлении. Собираюсь выезжать туда. Группа криминалистов уже выехала. – Я тоже сейчас выезжаю, – сказал Лев и тут же вызвал по телефону такси. Спустя двадцать минут он подъехал к проходной администрации. Здесь уже стояли не меньше пяти полицейских машин. На проходной, помимо охранников, дежурили люди из полиции, проверяли документы у всех проходящих. Лев поднялся на шестой этаж, где располагался кабинет Крупнова. Здесь весь коридор был заполнен криминалистами и полицейскими. Особенно много их было возле дверей туалета. Увидев идущего навстречу немолодого человека с фотокамерой и лампой-вспышкой, он спросил: – Вы фотограф? – Да, я, – ответил тот. – Уже закончили? – Да. – А тело после этого из петли вынули? – Да, с ним медики сейчас работают, готовят к отправке в морг. – Тогда задержитесь, пожалуйста, покажите мне снимки. Фотограф не стал возражать. Снял с плеча камеру, перевел ее на режим просмотра, нашел самый первый кадр и подал камеру Гурову: – Вот, можете смотреть. Вон ту кнопку нажимайте, чтобы получить следующее изображение. Лев посмотрел все кадры, отснятые полицейским фотографом, вернул ему камеру, поблагодарил и вошел в туалет. Там как раз укладывали в мешок тело Максима Крупнова. Тут же стояли майор Глухов и капитан Щербинин. – Приветствую! – сказал он им. – Ну, какое заключение о причине смерти? – Медики пока сомневаются, – ответил майор. – Но склоняются все же к заключению, что имело место самоубийство. Да вот врач, можете его спросить. – Значит, вы считаете, что Крупнов покончил с собой? – повернулся Лев к молодому человеку в белом халате… – Да, я склоняюсь к такой версии, – кивнул тот. – А почему? – Нет характерных следов предсмертного удушения: отпечатка веревки на шее и тому подобного. Также на теле я не нашел гематом, которые бы говорили, что этого человека кто-то оглушил. Приходится сделать вывод, что он проделал все сам. – А почему все-таки сомневаетесь в этой версии? Ведь вы сомневаетесь? – спросил Гуров, пытливо вглядываясь в лицо врача. – Да, я не до конца уверен, – признался тот. – Видите ли, вот тут на шее… вот, посмотрите… – Они оба – врач и сыщик – склонились над трупом чиновника. – Видите, вот тут, спереди, след от веревки глубже, чем в других местах. При самоповешении так не должно быть; там картина иная – след везде ровный. И потом, хотя следов борьбы вроде бы нет, но на кистях – вот поглядите… Врач отвернул манжеты на обеих руках умершего, и Гуров увидел темные пятна. Он вгляделся в них хорошенько, повертел кисти рук мертвого чиновника, выпрямился и произнес: – Для меня картина выглядит однозначной. Максима Крупнова кто-то схватил за руки, накинул петлю на шею и затянул. А когда жертва потеряла сознание, ее подтащили к крюку и повесили. Это несомненное убийство! Да, скажите, а как давно наступила смерть? – Тело еще не успело окоченеть, – ответил врач. – Хотя значительно остыло. Думаю, смерть наступила полчаса назад, но не больше часа. – Хорошо, – сказал Лев. – Конечно, вы еще будете проводить вскрытие, дадите официальное заключение, но мне и так все ясно. Все, можете забирать тело. Четверо полицейских подняли носилки, на которых лежало тело Крупнова, и понесли его вниз, к выходу. – Кто обнаружил тело? – повернулся Лев к Глухову и Щербинину. – Никита Курочкин, сотрудник отдела землепользования, – ответил капитан. – Где он? – Дожидается в коридоре. Я предупредил, чтобы он не уходил, пока мы не снимем показания. – Давай его сюда. Щербинин выглянул в коридор и позвал: – Курочкин, подойдите сюда.