– Сейчас мы дойдем и до мотива, – пообещал Гуров. – Причиной, по которой вы задумали и осуществили все эти злодеяния, был страх. Вы боялись разоблачения, Сидоров. Ваш сослуживец, ваш друг Денис Котов, изучая документы, а также беседуя с клиентами, пришел к выводу, что вы уже несколько лет вымогаете с предпринимателей крупные денежные суммы. Я думаю, он не сразу в это поверил. Котов был человек дотошный, настоящий юрист. Он проверил полученные сведения раз, еще раз – и все подтвердилось. Тогда он попытался объясниться с вами. О, это была важная беседа! И закончилась она настоящей ссорой. Есть свидетели этой ссоры, есть люди, которые слышали, как вы кричали друг на друга. – Это еще ничего не значит! – все так же уверенно заявил Сидоров. – Да, мы с Денисом иногда расходились во мнениях, и что с того? У многих близких друзей случаются размолвки. Вот и у нас в тот раз произошла размолвка – даже не помню, по какому поводу. Возможно, мы по-разному оценивали результаты чемпионата мира по велосипедным гонкам. – Да, конечно, сама по себе ваша ссора с Котовым ни о чем не говорит, – согласился Лев. – Нужны более веские, более серьезные доказательства. Но на вашу беду, Сидоров, они у нас есть. Эти доказательства мы получили у непосредственного исполнителя убийств. У того человека, которого вы наняли для совершения всех этих преступлений. Николай Козлов сообщил нам подробности… очень интересные подробности! – Не может быть! – воскликнул обвиняемый. – Он не мог… Он не сказал! – Не говорите ничего! – воскликнул адвокат Найденов. Однако Сидоров его уже не слышал. Он впился взглядом в лицо Гурова, словно хотел увидеть на этом лице свой приговор. И полковник выложил на стол этот приговор. – Конечно, Козлов не должен был заговорить. Ведь он человек стойкий, упрямый. Спортсмен, ставший бандитом. Вы, нанимая его для исполнения задуманных вами убийств, правильно оценили этого человека. Кремень, а не человек! Но мы с полковником Крячко все же сумели подобрать ключик к этому запертому шкафу, сумели добиться того, что Козлов заговорил. И он рассказал нам очень много интересного. Например, о том, как вы нашли ему помощника, Бориса Короткова. В этом вам помог ваш давний знакомый Кузькин. Ну, ваш кассир, вы разве его не помните? Гуров говорил спокойно, не торопясь. А спокоен был, потому что почти не блефовал. Так, самую малость. Да, Козлов на самом деле не дал признательных показаний, они со Стасом не нашли «ключик к этому шкафу». Но подробности подготовки и совершения преступлений, которые Лев собирался выложить перед обвиняемым, он представлял настолько точно, словно ему о них рассказал сам убийца, поэтому мог кидать эти козырные карты на стол, зная, что карты эти – настоящие и с их помощью он сможет сломать защиту Бориса Сидорова. – Кузькин назвал вам Короткова, а вы, в свою очередь, назвали его имя Коле Козлову, – продолжал он. – И они вдвоем организовали наблюдение за домом Приходько. Сам Козлов оборудовал себе наблюдательный пункт на чердаке пустого коттеджа напротив. А Коротков, переодевшись девушкой-разносчицей, накануне убийства явился в дом министра, чтобы отключить камеру наружного наблюдения. Камера Коле Козлову была совсем ни к чему! – Ты объясни Борису Николаевичу, почему Приходько был избран первой жертвой, – посоветовал Крячко. – А то он, похоже, не в курсе. – Сейчас объясню и этот момент, – кивнул Лев. – Министр был назначен первой жертвой убийцы как раз из-за своего положения. Это убийство должно было всех взбудоражить, привлечь внимание! В то же время оно не должно было слишком встревожить Котова – ведь он никак не мог догадаться, что целятся на самом деле в него, что он станет следующей жертвой. Хотя что я вам все про Приходько говорю! Гораздо интереснее поговорить об убийстве самого Котова. Оно у вас с самого начала занимало особое место. Даже Коля Козлов, не знавший о вашем страхе перед разоблачением, догадался, что из трех жертв главный для вас – Котов. – Он не мог ничего знать… не мог догадаться… – бормотал бывший начальник разрешительного отдела. – Однако догадался, – повторил Гуров. – И отнесся к этой операции с большим вниманием. Несколько дней Козлов, не доверяя своему напарнику, лично «пас» будущую жертву. В один из таких дней он попался на глаза Максиму Крупнову, и в результате у нас появился важный свидетель, видевший убийцу. А в день убийства Козлов и Коротков «вели» жертву до городского парка попеременно. Там Козлов использовал корыстную девушку Анжелу, которая изобразила жертву насилия и заманила Котова на стройплощадку, где Козлов его и застрелил. Однако что же я все про Колю Козлова рассказываю? Давайте я лучше вам расскажу, как вы задумали и осуществили то убийство, которое не было запланировано с самого начала, – убийство Крупнова! – Не надо! – воскликнул Сидоров. – Не надо ничего рассказывать! Я не хочу этого слышать! – Он повернулся к своему адвокату: – Скажите ему, чтобы он прекратил допрос! Я больше не могу! Адвокат был явно недоволен. – Не надо себя вести, словно капризный ребенок, – сказал он своему подзащитному. – Я не могу просить оперативного работника прекратить допрос, у меня нет для этого полномочий. Единственное, что я могу – попросить пригласить врача, если вы себя плохо чувствуете. – Да, я себя неважно… совсем неважно чувствую! – заявил Сидоров. – Видите, мой подзащитный плохо себя чувствует. Пригласите, пожалуйста, врача! – повернулся Найденов к Гурову. – Плохое самочувствие господина Сидорова имеет одну причину и одно русское название, – ответил тот. – Эта причина и это название – муки нечистой совести. А от этого, как вы знаете, лекарства не существует. Вашему подзащитному надо сделать одну вещь: признать свою вину, покаяться в содеянном. Тогда, возможно, ему станет немного лучше. – В чем вы хотите, чтобы я признался? – спросил Сидоров. – Как в чем? Но это же совершенно ясно! Я уже второй час об этом твержу. Вам необходимо признаться и покаяться в том, что вы задумали убить своего друга Дениса Котова. А чтобы скрыть это убийство, решили организовать еще два убийства друзей Котова – Семена Приходько и Андрея Галустяна. Далее, вам надо признаться в том, что с целью организации этих преступлений вы наняли в Ростове бандита Николая Козлова. И, наконец, когда нанятому вами убийце стало грозить разоблачение, вы лично убили свидетеля, своего сослуживца Максима Крупнова. Сказать, как вы убили Крупнова? Вы поджидали его в туалете. А когда он вошел, оглушили его, ударив головой о стену кабинки, а затем повесили. Ведь так все было? – Не говорите! Не отвечайте ему! – воскликнул адвокат. Однако Сидоров его не слышал, его била мелкая дрожь, а лицо побелело как мел. – Так… – выдавил он из себя. – Да, так все и было, – кивнул Гуров. – Давайте я сейчас все это изложу на бумаге в виде протокола, и вы его подпишете. Вот увидите – вам сразу станет легче. – Хорошо, я подпишу… подпишу… – пробормотал Сидоров. Лев кивнул Стасу, и тот, сев за компьютер, стал набивать текст показаний. А сам он тем временем заговорил с Сидоровым о цене золота и алмазов, о том, как лучше хранить сбережения, не упоминая о слитках и камнях, найденных возле сторожки. Это был бы уже новый допрос, по другому делу. У него в данный момент не было цели выяснять источник происхождения этих ценностей, масштабы хищений, которыми занимался обвиняемый. Ему просто нужно было занять время, чтобы Крячко успел набрать текст протокола. Но вот Стас, наконец, закончил набирать и вывел готовые листы из принтера. Гуров быстро проглядел получившийся текст, подписал его и подвинул бумагу и ручку Сидорову: – Вот, готово. Подпишите и можете идти отдыхать. – Я, как ваш адвокат, не советую вам что-либо подписывать! – предупредил Найденов. На этот раз Сидоров его услышал. Обернулся к юристу, молча посидел с минуту, глядя в пол, затем, так же молча, снова повернулся к столу, взял ручку и поставил свою подпись под показаниями. Адвокат, следя за его действиями, только покачал головой. Когда Сидоров вместе со своим адвокатом покинули комнату для допросов, Крячко тоже покачал головой и сказал: – Ты же понимаешь, что он потом передумает. Опомнится – и передумает. И откажется от показаний, которые только что подписал. – Ну, откажется, так откажется, – ответил Гуров. – По крайней мере, совесть у меня будет чиста. Я передам господину Железнову полный результат расследования. Мы с тобой не только раскрыли эти преступления, не только поймали всех участников убийств, но и получили признательные показания одного из них. Дальше уже будет дело господина Железнова, как распорядиться этими результатами. Глава 30 В этот день сыщики вновь пообедали в ресторане «Изба». На этот раз они не стали повторять заказ, а решили разнообразить свой выбор. Заказали на первое солянку, на второе – котлеты по-киевски. А отдав должное местной кухне, отправились в управление и засели за работу. Ведь Гуров обещал передать следователю «полный результат расследования». А для этого было необходимо составить обвинительное заключение на каждого из задержанных – и на Козлова, и на Сидорова. Не следовало забывать и убитого сообщника Козлова – Бориса Короткова. Его роль в преступлениях также должна была найти отражение в документах. Они все обсудили и теперь набивали текст обвинительного заключения. Несколько раз вызывали в кабинет других участников расследования: майора Глухова, капитана Щербинина, лейтенанта Удальцова. Нужно было выслушать и вставить в текст подробности, которые знали эти трое оперативников. В результате текст становился все длиннее, буквально распухал на глазах. Был уже поздний вечер, когда оба полковника наконец закончили свою работу. – Ну, теперь можно и на боковую, – сказал Гуров, выключив компьютер. – Только чаю напоследок выпьем – и спать. А завтра в Москву! Давай выедем как можно раньше. Часов в семь хотелось бы выехать. Я надеюсь, ты бензин в бак залил? – Залил, – подтвердил Крячко. – На половину дороги хватит? – Как раз на половину и хватит. – А бутербродами на утро запасся? – последовал новый вопрос. Крячко как-то странно взглянул на друга и ответил: – Не беспокойся, будут тебе и бутерброды. Вполне достаточное количество. Голодным не останешься. – Ну, тогда и беспокоиться не о чем, – пожал плечами Лев, направляясь к выходу. Вообще, в последние часы, когда закончился допрос Сидорова, он находился в каком-то расслабленном состоянии, которое ему вообще-то было несвойственно. И это можно было понять. У него с души словно свалилась огромная тяжесть. Это была тяжесть стоявшей перед ними задачи по расследованию тройного убийства. И вот теперь он наконец сбросил эту ношу. Сразу стало так легко! В этом состоянии он писал обвинительное заключение, в таком же сел в «Опель», чтобы ехать вместе с Крячко в гостиницу. Поднялся в свою комнату, принял душ, переоделся… Тут как раз за дверью послышались шаги, а затем в дверь постучали. – Давай, входи! – откликнулся Лев. – Что еще за церемонии между друзьями? Неси свои бутерброды! Дверь открылась, однако вместо Стаса в комнату вошел майор Глухов. Он нес пакет, в котором что-то позвякивало. – Надо же, какой поздний визит! – удивился Лев. – А что в пакете? – Как что? – ответил майор. – Разумеется, вещественные доказательства. Целая сумка доказательств. Там еще и другие есть! Тут в комнату вошли еще два гостя. Это были капитан Щербинин и лейтенант Удальцов. Капитан нес еще один пакет, а лейтенант – коробку с огромной пиццей. И последним вошел Крячко – он нес чайник. – И что все это значит? – спросил Гуров, стараясь, чтобы его голос звучал грозно. – Разумеется, это бутерброды, – с невинным видом произнес Стас. – Ты же сам говорил о бутербродах. Ну а к ним кое-какое дополнение. Тем временем вошедшие уже расставляли на столе содержимое пакетов. Здесь оказались три бутылки «Столичной», стаканы, магазинная коробка с разделанной селедкой, хлеб, еще одна коробка – с квашеной капустой. А посередине, занимая большую часть стола, высилась коробка с пиццей. Чайник временно отставили в сторону, на тумбочку. – Так, я жду объяснений! – все так же грозно проговорил Лев, оглядев все это богатство. – Прощальный ужин, товарищ полковник, – ответил за всех Глухов как старший. – Должны же мы как-то отметить наш общий успех. В который вы внесли наибольший вклад. – Вот вам и объяснение, товарищ полковник, – поддержал его лейтенант. – А мы, между прочим, тоже хотим услышать объяснения, но уже от вас. Мне, например, кое-какие моменты в этом деле остались неясными. А хотелось бы все понять. Пока шло расследование, некогда было спрашивать, что и почему. А теперь самое время. Вот мы и решили вас проводить, а заодно послушать. Мы надеемся, вы не против? Гуров покачал головой и наконец позволил себе улыбнуться. – Куда же от вас денешься! Ладно, придется отведать ваших «бутербродов». Будет вам и объяснение, только чуть позже. Обещаю ответить на все вопросы, когда поем. – В таком случае, давайте садиться, – скомандовал Крячко. Все сели: Глухов с Щербининым на диван, остальные на стулья. Крячко открыл бутылку, наполнил стаканы. – Ну, первый тост у нас с Львом традиционный, – сказал он. – За то, чтобы воры и убийцы сидели в тюрьме! За нашу работу! Оперативники выпили и принялись за закуску. Отдали должное селедке, капусте, съели по куску пиццы, и Крячко вновь наполнил стаканы и произнес: – За наших товарищей! Выпили, и тут Удальцов задал вопрос, который, как видно, давно вертелся у него на языке: – Скажите, почему все-таки Сидоров задумал такую сложную схему с тройным убийством? Не проще было бы убить одного Котова? Убить его, но представить все так, словно это было самоубийство? Так, как он сделал с Максимом Крупновым…