Мы рассмеялись от последнего, но натянуто. Мы обе знали, хоть другое измерение и звучало выдумано, все было возможно. ГЛАВА ПЯТАЯ Следующие три дня без работы казались мини-каникулами, только я не могла радоваться им, как нормальный человек. Тело отекало и болело большую часть времени, потому я то лежала в кровати, то сидела. Когда я не спала или читала, я занимала кресло в гостиной как приклеенная и смотрела все, что смотрели сестра, мама или папа. Я не любила телевизор, но хотела быть с людьми, даже если они раздражали меня, даже когда мама заставляла меня смотреть «Бакалавра». Я начала ненавидеть свою спальню. Там было странно одиноко и страшно. Я могла поклясться, что каждую ночь слышала, как кто-то шепчет мое имя из шкафа, и, когда я не была этим перепугана, меня терзала реальность произошедшего. Хоть я никогда не хотела ребенка, и его появление как-то разрушило бы мою жизнь, во мне боролись отчаяние и облегчение. Я то радовалась, что потеряла ребенка, то рыдала из-за того же. Словно я расстраивалась из-за того, что могло быть. Словно могла мечтать о «что если». Но я не позволяла себе думать, что именно за «что если» это было. Вечером четверга Максимус связался со мной. Он извинился, что не позвонил раньше (из-за чтения для местной пары), и я извинилась, что не подумала об ответе насчет шоу. После случившегося возвращение в шоу было последней проблемой, и у меня не было сил думать об этом. Он не сильно переживал из-за этого. — Не спеши и подумай, милая, — сказал он по телефону. — Я хочу услышать ответ, когда я могу вывезти тебя в город? Я сидела на диване, мама была на другом его конце, делала вид, что смотрит рекламу между частями «Топ-модели по-американски», хотя я знала, что она внимательно меня слушает. Вопрос был хорошим. Я не была готова работать и иметь дело с людьми, не могла идти на свидание. Я пока не могла с этим справиться. — Знаю, это звучит как отговорка, — начала я, отворачиваясь от мамы ради личного пространства, — но я болею. Я даже на работу не хожу. — Болеешь? — протяжно сказал он. — Хочешь, я приеду и принесу тебе суп? Мама учила меня рецепту острого супа, который быстро прогонит простуду. — Нет, все хорошо, — сказала я ему. — Я иду на поправку. Мне просто нужно немного отдохнуть. — Ладненько, — сказал он. — Я знаю, когда меня отшивают. Но я так легко не сдамся. — Я тебя не отшиваю, клянусь, — сказала я. — Хотя твоя настойчивость впечатляет. — Милая, ты еще ничего не видела. Я невольно улыбнулась и покраснела, когда поняла, что мама теперь пристально смотрит на меня. — Давай, — продолжил он, — я позвоню тебе на следующей неделе. Дам время. Я мысленно вдохнула. Он действительно был настойчивым. Я вспомнила, как в Рэд Фоксе он пытался уговорить меня уйти с ним и оставить Декса с оборотнями. Я не поддалась тогда и старалась не поддаваться сейчас. — Попробуй, — сказала я, пытаясь сделать голос дразнящим, чтобы он не расстроился. — Попробую. Спокойной ночи, миледи. Щелчок в тишине, и я медленно нажала на кнопку, завершив звонок. — Кто это был? — осторожно спросила мама. Ее голос был напряжен. — О, — я пожала плечами. — Просто парень — Декс? — ядовито спросила она. Я вздрогнула. — Нет! — воскликнула я. — Не Декс. Думаешь, я глупая? Она промолчала. Конечно, она так думала. Она видела, что со мной произошло. — Это был Максимус, — объяснила я с вздохом, спрятав ноги под клетчатое одеяло. — Я встретила его, пока мы были в Рэд Фоксе. Теперь он живет в Портлэнде. — О, — сказала она. Она все еще смотрела с подозрением, но ее облегчение было заметным. Мои родители официально страстно ненавидели Декса. И я не могла винить их за этой. Мне было все равно. — Максимус хороший? — спросила она. — Наверное. Он очень вежливый. В старом стиле. Тебе, наверное, понравится. — Тогда можно как-нибудь позвать его за ужин. Я опешила. Я потрясенно посмотрела на нее. — Мы не встречаемся, мам. Он пригласил меня только что, но я точно не в состоянии идти куда-то, тем более, с… мужчиной. — Но последнее твое свидание ничем таким не закончилось. — С Брокком? Мам, он думает только о мышцах. — Он казался хорошим молодым человеком. — Ты его не встречала! — Он заставил тебя похудеть. — Мам… — предупредила я. — Перри, — парировала она резким тоном. Ее внимание переключилось на шоу, где девушки, желающие стать моделями, грызлись между собой. — Ты красивая девушка. Ты могла бы быть в этом шоу, если бы сбросила достаточно веса… — И подросла на восемь дюймов, — перебила я. — И обрела немного уверенности. Ты заслужила хорошего мужчину. Надежного, заботливого, и… — Спасибо, мама! — я закатила глаза. — …и любящего тебя. Нам с твоим отцом больно видеть тебя такой. Последние несколько месяцев ты словно… ходишь во сне. Ты сама не своя. Я рада, что ты нашла друзей на работе, но пора тебе найти нужного для тебя человека. Я скрестила руки и пыталась сосредоточиться на лысой модели по имени Ракель. — Вообще-то, мне всего двадцать три. — Жизнь летит быстрее, чем ты думаешь, — закончила она тоном, который, к счастью, сообщал о завершении разговора. Она продолжила смотреть шоу, тут же втянувшись в драму, а я думала, какой еще кошмар случится в моей жизни. Будто у меня без этого не хватало проблем. Мысли о личной жизни преследовали меня и ночью, я ворочалась на кровати, не могла уснуть. Я сдалась, перекатилась и открыла глаза. Было 2:42, но мне повезло, что до работы оставался еще день. Я вздохнула из-за своего беспокойства и дала глазам привыкнуть к полумраку комнаты. Уши улавливали разные звуки вокруг меня: тихий вой ветра снаружи, гудение моего ноутбука, шум от моего телевизора. Стоп, шум от моего телевизора? Я медленно подвинулась и посмотрела на телевизор перед кроватью. Он был включен, красная лампочка слева внизу горела, но экран был почти черным, белый шум был в уголках. Это было странно. Почему телевизор был включен? Я смотрела его внизу с мамой. Я не смотрела его здесь несколько дней. Я потянулась к пульту на прикроватном столике, когда телевизор вдруг засветился серо-черным шумом потерянного сигнала. Я вспомнила «Полтергейста». Сердце громко колотилось в груди. Я направила пульт на телевизор и нажала кнопку, чтобы выключить. Ничего не случилось. Я нажала еще раз, изменив угол. Все равно ничего не произошло. Шум стал громче, силуэт женского лица появился на экране, ее лицо было из дрожащих неровных черных, белых и серых линий. Я не могла разобрать ничего толком, кроме ее серых губ. Они двигались, словно лицо говорило. Плохо дело. Я выбралась из кровати и подошла к телевизору, словно он был пугливой ланью, направляя пульт на него. Я постоянно нажимала на кнопку выключения, подходя ближе, но тщетно. Я собиралась выключить его вручную. Я была перед экраном, рука тянулась к кнопке в левом нижнем углу, когда лицо задвигалось. Я застыла, глядя на пляшущий экран. Губы открылись. — Перри! — завопило лицо на экране. Я закричала в ответ. Я ударила по кнопке кулаком, но ничего не произошло. Телевизор снова прокричал мое имя, голос звучал из колонок. Я быстро склонилась, схватилась за провод и выдернула его из розетки. — Помоги! — закричал телевизор, голос был похож на мой. Телевизор уже не был подключен, но все еще кричал.