Он был очень высоким. Ветер с реки трепал его волосы, портил его прическу в стиле Элвиса, и волосы казались бесцветными в холодном свете города. Но его глаза все еще были зелеными, как жидкий лес, и они смотрели в мои. Не было напряжения или драмы, как и романтики, но я видела, как в них борется жаркое желание и необходимость уважать. — Ты собираешься поцеловать меня? — прошептала я, голос дрогнул от влажного ветра. Он улыбнулся криво, лениво, одной стороной рта. — Я думал об этом. Мне нужна была лестница. Я успела подумать об этом, он склонился и прижался губами к моим. Его губы были шершавыми, но крупными и упругими, от этого покалывало мой язык, и мурашки бежали по спине. Он положил ладонь на мою голову сзади и удерживал, и я ощущала себя маленькой, словно птенчик меж двух ладоней. Я ощущала странную смесь желания и безопасности, мы долго целовались в парке, его ладони не отпускали мою голову и талию, и я ощущала себя спокойно. Словно меня мог тронуть только он, и пока я была рядом с ним, все было хорошо. С Дексом я тоже так себя ощущала. Но не сердцем. Я просунула руки под его кожаную куртку, что была приоткрыта. Я ощущала его мышцы под шелковистой рубашкой. Он не был твердым, он был склонен набирать вес, а не терять, но его тело все еще было сильным, и, чем больше мои пальцы с коралловыми ногтями касались его, тем больше я верила, что ничто не сможет его сбить. Он стоял крепко, как дерево. Я хотела позаимствовать немного этой силы у него. От мысли об этом поцелуи стали быстрее. Наконец, он отпрянул и переместил ладонь на мою щеку. Она была теплой поверх моей холодной кожи, которую терзал ледяной ветер. — Становится поздно, — сказал он неровным голосом. Он кашлянул. — Уже поздно, — прошептала я, не желая останавливаться. — И холодно — сказал он и укутал меня в мой кардиган. — Тебе нужно что-то теплее. — У меня есть ты, — сказала я. И удивилась своей смелости. Максимус тоже удивился. — Я довольно жаркий, признаю, — хитро сказал он и рассмеялся. — Но нам нужно в теплое такси, пока ты не заболела. Он быстро коснулся моих губ, взял меня за руку и повел по дороге. После поцелуев страхи и тени разыгрались сильнее. Я не хотела домой. Не могла туда идти. Там будет Эбби. Но я не могла сказать это ему, пока мы пересекали парк, влажная трава задевала подошвы моих ботинок, среди травы под деревьями спали бездомные. Мне, наверное, было бы безопаснее с парнем, спящим под мешками мусора, полными банок от пива, чем одной в своей комнате. Мы легко поймали такси, попав на улицу Бернсайд, в выходной в Портлэнде было много людей, ходящих по барам с плохими музыкальными группами и местными дивами. Я хотела, чтобы ночь продолжалась. Я хотела встать в очередь с остальными у «Вуду Донатс» и ощущать поддержку всего города. Но вместо этого мы сели в такси. Максимус решил высадить сначала меня, хотя он жил ближе к центру, чем я. Машина ехала по моей улице, когда он спросил: — Завтра у тебя есть дела? — Моя смена на работе, — сказала я, ощущая укол смущения. — Но кто знает, что там будет. Думаю, на меня снова нападет призрак. Может, я получу вязаные вещи. Детская обувь нынче популярна. Мой голос подрагивал, и я подавила слезы. Мой дом возвышался перед нами, водитель назвал мой адрес. — Перри, — Максимус коснулся моей ладони. — Знаю, тебе страшно. Но пока не случилось ничего плохого. — Что? — рявкнула я. Я заметила взгляд водителя в зеркале заднего вида, он быстро отвернулся, это было не его дело. — Эбби начала медленно. Стук, ботинки, лак на ногтях. — И захват моего тела! Я ощутила на себе взгляд водителя, он пытался понять, что за чудики сели к нему в машину. Максимус понизил голос. — Мы даже не знаем, связано ли это, да? Не думаю, что связь есть. Ее точно нет. Ты — это все еще ты, Перри. Сто процентов. — О, если ты такой умный, тогда скажи, что еще это может быть? Он слабо улыбнулся, не реагируя на мой гнев. — Не знаю. Но тебе не понравится услышать, что это все может быть в твоей голове… Я охнула. Потрясенно. — Но, продолжил он, — ты через многое прошла. Так что я бы на твоем месте обдумал это. Я загляну в ближайшие дни, мы попытаемся в этом разобраться. Но по шагу за раз. Эбби не будет проблемой, вот увидишь. Я не знала, когда он сменил работу с говорящего с призраками на охотника на них, но могла лишь поверить ему. Только у него был в этом опыт, и только он воспринимал меня серьезно. Может, не совсем серьезно, но довольно-таки. И он хорошо целовался. Он склонился и обнял меня, окутав меня еще и запахом корицы. А потом он сказал: — Я позвоню завтра. Я бы осталась на всю ночь в этом такси, если бы могла, но выбралась с неохотой. Он заставил водителя ждать, пока я не заперла входную дверь, а потом уехал в ночь. Я прошла на носочках в свою комнату, стараясь игнорировать тьму спящего дома, и добралась до кровати. Ботиночки пропали. Буклет был снова на столе. Я не знала, почему так плохо относилась к варианту, что все было в моей голове. Это было бы к лучшему. Может, не было никаких ботиночков. Тогда и нечего было бояться. Это не объясняло многое другое, но я не успела обдумать варианты, вечер вина и текилы обрушился на меня волной, и я мгновенно уснула. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ — Просыпайся, соня, — бодрый голос Ады пробился в мои сны. А во снах я падала в красное пламя, огромные древесные жуки лазали в моей голове. Я застонала и старалась не шевелиться, вспоминая события прошлой ночи. Я знала, что перепила, и я бы пожалела, если бы открыла глаза или двинула хоть мышцей. — Уходи, — невнятно сказала я, не найдя других слов. — Снаружи прекрасный день, — ответила она, не обращая внимания. Я слышала, как она подошла к окну и открыла его. — Ах, так пахнет! Весна в пути. Почему она такая веселая? Обычно Ада по утрам — богиня ворчания. Я ощутила, как она села на мою кровать, я покачнулась на матрасе. Я застонала снова и закрыла рукой лицо. Воздух был прохладным, манящим, но этого не хватало, чтобы убрать паутину. — Что ты делала прошлой ночью? От тебя воняет. Я не слушала ее и попыталась уснуть, провалиться в темную невесомость. Я не успела, она схватила меня за руку и убрала ее с лица, чтобы туда упал свет. Я скривилась. — Я сказала: уйди, — повторила я, придавая словам оттенок нытья. — Тебе нужно на работу? Пауза. — Черт, — я совсем забыла об этом. Я осторожно открыла глаза, и их пронзило светом. День был хорошим, но я могла видеть в этот миг лишь пустоту, словно стояла посреди солнца. А потом я увидела Аду на моей кровати с моим телефоном в руке, словно она знала, что происходит. Она была платье бирюзового цвета, ее волосы были стянуты в пучок на макушке. Она выглядела как лесная нимфа с ясными глазами. Я ощутила укол зависти. Я взяла телефон, пробормотала «спасибо» и набрала номер кофейни. Не было времени пугаться и нервничать, Шэй подняла на первом гудке. — Не переживай, Перри, — сказала она, когда я принялась извиняться, что не там. — Мы сняли тебя с графика, пока тебе не станет лучше. Отдыхай и приводи себя в порядок. Я опустила телефон, чувствуя себя хуже. Меня не уволили, но это было знакомо. Так я почти потеряла прошлую работу (пока я все не испортила). Моих работодателей волновало, что я видела Старика Родди в своей спальне. Теперь призрак был другим, а проблема такой же. Я была обречена на это всю жизнь? И никогда не сбегу от мертвых? Хотелось бы знать, что им от меня нужно. — Потому что ты — одна из них, — сказала Ада. Я вздрогнула от ее голоса, забыв, что она не только в одной комнате, но еще и сидит рядом. — Прости? — спросила я, сердце колотилось чаще. Она закатила глаза. — Я сказала, что ты — одна из них. Я спросила, почему в твоей кофейне такие понимающие, и ответила, что ты — одна из них. Лодырь. Такие им там нужны. Я говорю с собой, ведь ты меня не слушаешь. Никогда. Это было не так. Не совсем. — Как прошла ночь? — спросила я, осторожно садясь. Я потерла виски, комната кружилась. Казалось, что мой матрас плавал на воде. — А тебе это нужно знать? — едко спросила она. Я посмотрела одним глазом. Это было не так больно, как двумя. — Да, не веди себя как эмо. Я видела, что она хотела сказать, что это я веду себя как эмо. Но она подавила это. Первое слово всегда считалось сильнее. — Раз тебе важно знать, мы расстались.