— Несколько раз, — призналась она. Я была потрясена. — Почему ты не рассказала мне? — спросила я. Она пожала плечами. — Ты уже многое получила. Я справлюсь. — Не стоило так думать. Она посмотрела на меня. — И тебе не стоит. — Ужин готов! — прокричала мама с первого этажа, мы услышали удар по входной двери. Ада поспешила из комнаты, радуясь оставить нас. Я чуть не упала на пути к двери, и Максимус поддерживал меня весь путь. Я не могла поверить, что и Ада слышала голоса. Это давало больше уверенности, что все это происходило на самом деле, но я не хотела, чтобы она страдала, как я. Это ей не нужно было. С такими мыслями я едва тронула еду, даже говядину и брокколи, которые обожала. Я совала их в рот и жевала, жевала, жевала, а потом глотала. Но вкуса не было. Было странно сидеть за столом с парнем и моей семьей. Я не могла даже назвать его своим парнем, ведь он им и не был. Я с ним целовалась, ему нравилось звать меня милой, и я надеялась, что он как-то объяснит разрушение вокруг меня. Но только меня происходящее смущало. И Аду. Максимус говорил с моими родителями так, словно знал их годами, хотя мне было приятно, что они поладили, это меня и бесило. Они никогда не говорили ничего хорошего о Дексе (на то были причины), а к Максимусу у меня были не такие чувства, как к нему. Я пыталась убедить себя, что сердцу нужно время. Так и было. Все с Дексом было быстрым, страстным и смутным. Мне нужен был кто-то нормальный (относительно) и хороший. Надежный. Как Максимус. Страсти мне сейчас не хватало, тяги во всем теле, но я его только встретила. Зато он ел чау-мейн и говорил с моими родителями. И я думала об этом, хотя были проблемы важнее. Были опасности в виде нескольких призраков. Я начала добавлять себе на тарелку курицу в лимоне, чтобы выглядеть занятой, когда трижды прозвенел дверной звонок с короткими паузами. Мое сердце громко колотилось. Я не думала, что выдержу это. — Кто откроет? — спросила мама со страхом в голосе. — Я, — вызвался Максимус, я так и подозревала. Он похлопал меня по руке, словно говоря, что дойдет сам, и отправился к двери. Папе стало неловко, и он пошел за ним, конечно, мне пришлось идти за ними. Потому что я была испуганной и упрямой. Они стояли и смотрели на что-то на крыльце, дверь была открыта. Высокий Максимус был рядом с моим низким папой, свет датчиков движения сиял на лысине моего отца. Я не успела увидеть, но уже знала, что это было. Голова свиньи. И я была права. Я протиснулась между мужчинами и увидела окровавленную отвратительную голову свиньи на первой ступеньке. Глаза были выколоты. Милый злой жест. Я скорее злилась, чем боялась. Я прошла в дом, качая головой, мама с Адой вышли с опаской из-за угла. — О, очень по-взрослому, Эбби! — закричала я потолку, потрясая кулаком. — Ничего лучше не придумала? Это все? — Перри, — я услышала предупреждение в тоне Максимуса. — Я бы не… Я пожала плечами, понимая, что была близка к тому, чтобы случайно изобразить сцену из «Я знаю, что вы делали прошлым летом». Я прошла мимо Ады и мамы и сказала им: — Голова свиньи. Вам лучше не видеть, — и прошла в столовую. Я опустилась на свой стул и недовольно выдохнула. Голова кружилась. Каждая мысль была важной. Каждая мысль была заряженным пистолетом. Папа вызвал полицию по телефону на кухне, а Максимус и остальные вернулись в комнату. Они стояли за стульями, смотрели на меня и на еду. У всех теперь пропал аппетит. Ада сообщила, что устала и пойдет спать, Максимус помог моей маме убрать со стола. Я подумала, что это мило с его стороны, хотя часть меня чувствовала, что он подлизывается. Горечь от этой мысли удивляла. Я не помогала. Меня терзали мысли. Когда он закончил, он вернулся в столовую и сел рядом со мной. — Как ты? — спросил он. Его голос был нежным. Слишком нежным. Я смотрела на него. — Я не лепетала на латыни, если ты об этом. Он сделал паузу и облизнул губы. — Почему ты так говоришь? Я пожала плечами. — Не знаю. Разве не так говорят одержимые демонами? — Ты смотришь слишком много фильмов ужасов. Или мало. Они бы меня чему-нибудь научили. Он посмотрел на часы на стене, я ощутила его неловкость и знала, что он хотел уйти. Я не могла его отпустить. Не после прошлой ночи. Не после сегодня. — Ты можешь остаться? Со мной? — спросила я, понимая, что родители в соседней комнате. Он слабо улыбнулся, и я поняла, что хорошей новости не будет. Что случилось с Максимусом, приглашавшим меня на свидания, флиртовавшим со мной? — У меня нет с собой вещей. Я кивнула и посмотрела на жирную курицу с лимоном. — Но ты могла бы поехать ко мне. Если хочешь. Я бы хотел. Я резко вскинула голову, хоть это оказалось больно. — Ты серьезно? Почему я не добавила в конце «черт возьми»? И хотя я звучала глупо, факт, что мне не придется оставаться дома, был песней для моих ушей. Он быстро кивнул и широко улыбнулся. — Конечно, серьезно, Перри. Я был бы рад. У меня только одна спальня, но я могу поспать на диване. Это удобно и просто. Я не соображала, но благодарно улыбнулась ему и встала, чтобы собрать вещи и сбежать из своего дома ужасов. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Максимус жил в маленькой квартире в башенке нового квартирного дома у автострады. Звук проезжающих машин по шоссе успокаивал, как теплая ванна. Как могло что-то пойти не так, если за дверью цивилизация? — Мило, — сказала я, опуская рюкзак на пол и снимая обувь. Он пожал плечами. — Ты так думаешь? Я не знаю. Где характер? Он прошел в комнату и посмотрел на белые голые стены. Его голова покачивалась от отвращения. — Я не знал, как долго здесь буду, так что снял квартиру. Иначе я бы выбрал старый домик из кирпича. С историей. Орегон не такой, как Луизиана. Все такое… новое. — Скажи это призракам из отеля «Бенсон», — сказала я, вспомнив старое здание с неприятной историей и призраками. — Милая, если ты думаешь, что сто лет — это старое, то мне придется тебя переубедить. Я оставила ботинки в углу и игриво уткнула руки в бока. — О, да? И как? Он улыбнулся. — Я бы вовлек в это пиво. Хочешь? — Выпила бы парочку. Он пропал на кухне, я пошла за ним. Как и вся квартира, она была тесной. Но все еще выглядела просто и броско. Может, потому мне и нравилось это место: в нем не было истории, что не дала бы мне покоя. Он выудил пачку из шести бутылок «Blue Moon» из холодильника, и я спросила: — Так ты еще не знаешь, останешься ли здесь? Так ведь? Он выпрямился и ударил краем верхушки бутылки о край стола. Крышка отлетела и упала в рукомойник с грохотом. Он посмотрел на стол, отметил след, который его удар оставил на дешевом материале. Он провел руками по ущербу с одобрением.