Я вздохнула и закрыла глаза. Дождь шел даже ночью. Холод проникал из окон и задерживался в воздухе. Я слышала, как родители говорили, что в комнате холодно, что термостат сломан. Они ничего не понимали. — Как ты? — спросил Максимус. Он вернулся в комнату, сел у стола и использовал мой компьютер. Он повернулся на стуле и смотрел на меня. — А ты как думаешь? — Хочется кого-то убить? — Кроме тебя? Он встал и подошел ко мне, возвышаясь, его рыжий чуб почти задевал потолок. — Боишься? — спросил я. Я пронзила его взглядом. — А ты как думаешь? Я прикована к чертовой кровати. — Это для твоей безопасности. И для всех. Если мы отпустим тебя… — Отпустим? Я не животное. — Отчасти. Ты это знаешь. Я знала. Я знала, почему прикована. Я знала и была почти благодарна, потому так я не могла ранить тех, кого любила. Я знала, что, как только освобожусь, именно это и сделаю. — Потерпи ночь, — успокаивающе сказал он. — Завтра все изменится. — Что будешь делать, когда меня будут уносить люди в белых халатах? Что скажешь? Будешь спрашивать, страшно ли мне? — мой голос задрожал. Я не сдержалась. Существо во мне ожидало момента, я ощущала это. Когда я была испуганна или расстроена, моя защита падала, и существо начинало охотиться. Я начала угадывать его действия. Я хотела предупредить Максимуса, сказать ему отойти от меня. Но часть меня хотела, чтобы он страдал, и я не знала, какая именно часть. — Как бы ни получилось, Перри, это к лучшему, — сказал он, словно знал. — Тебя сделают новой. Доктора тебе помогут. Они позаботятся о тебе. Тебе будут давать лекарства, это тебя исправит. Да, у психбольниц плохая репутация. Но они скорее помогают, чем вредят, особенно, таким, как ты. Сначала будет страшно, но тебе помогут. Будешь как новенькая. — Уверен, Макс? — сказал кто-то. Голос поражал, ведь был знакомым. Волоски на моих руках встали дыбом. Он был низким, насыщенным, глубоким. И недовольным. Максимус вздрогнул и повернулся к двери. Он закрывал мне обзор, и я вытянула шею, чтобы увидеть, кто еще в комнате. Я увидела, что Ада прошла к кровати, глядя на меня и о чем-то предупреждая. А потом Максимус потрясенно сказал: — Что ты здесь забыл? — и он отодвинулся достаточно, чтобы я увидела Декса на пороге. Комната медленно кружилась. Я не могла дышать. Глаза расширились и так застыли. Тело напряглось. Сердце сжималось от миллиона эмоций, которые я даже не могла назвать. Декс. Мой Декс. Мой Декс, разбивший мне сердце. Он был в моей спальне. Он выглядел старше. Мой разум все еще пытался осознать, но я отмечала детали. Время застыло. Его плечи казались чуть шире, руки были крепче, это подчеркивала черная футболка, влажный плащ был перекинуть через руку. Я не знала, почему думала, что он похудеет от горя. Наивная. Его лицо тоже было другим. Кольцо в брови пропало, тонкий слой щетины показывал, что он брился каждые пару дней. Ему это шло. Глаза были теми же. Темно-карими, блестящими и невероятно напряженными. Он не двигался, только стоял там. На лице его удивление сменилось возмущением, а потом гневом, пока он смотрел на меня, воспринимая печальный вид. А потом он начал действовать. Он ворвался в комнату, дико размахивая руками, дошел до Максимуса и почти достал до его лица. Только Максимус был выше. — Что это такое? — вопил Декс, дико размахивая руками. — Что ты с ней делаешь? — А это что такое? Что ты такое? Зачем ты здесь? Тебя не должно быть! — сказал Максимус, не отпрянув. — Радуйся, что я здесь, — парировал Декс и шагнул ближе. — Парни! — закричала Ада, стоявшая недалеко от меня. — Все хорошо, я его позвала. Я потрясенно посмотрела на нее. Она прошептала извинение. — Зачем было поступать так глупо? — сказал ей Максимус. — Глупо? — процедила она. — Я не буду сидеть и смотреть, как ты привязываешь мою сестру к кровати, притворяешься, что знаешь, что с ней, а сам собираешься отвезти ее завтра в больницу, откуда она, скорее всего, и не вернется! Я была тронута верностью сестры и ее боевым духом. Я ощущала, как слезы выступают на глазах, всего было слишком много, а теперь еще и человек, сломавший мою душу, превративший последние несколько месяцев в живой ад, стоял в паре футов от меня. А потом я ощутила перемену в мозге, словно жуки пролезали под дверь. Что-то решило выбраться сейчас. Я пыталась отогнать тьму, удушающий покров зла. Мои глаза закатились, веки трепетали, пока я собиралась с силами. — Что с ней? — тихо и сдержанно спросил Декс. Он подошел ближе. — Я бы держался подальше, сынок, — сказал Максимус, остановив его рукой. Декс мрачно посмотрел на него и отбросил руку. Он остановился у кровати и присел, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с моим. Я хотела посмотреть на него, но не могла. Я должна была сражаться как можно сильнее, ведь я проигрывала. — Ей плохо, — рассеянно сказал он. — Логично, Шерлок, — сказал Максимус. — Ты заметил, что ее глаза другого цвета? — О чем ты? Нет, там просто расширены зрачки. Декс покачал головой. — Расширены, но цвет вокруг них сейчас карий. У Перри всегда были голубые глаза. Цвета океана в пасмурный день. Ада охнула. — Декс прав. Я ощутила, как он начинает развязывать веревки на моих руках. Не сейчас! — Декс, не надо, — сказал Максимус за меня. — Она не просто так привязана. — Она не зверь, — прорычал он, продолжая развязывать их. Я сдалась. Существо было слишком сильным. В этот раз мне не победить. Я резко подняла голову. — Я бы не делала этого на твоем месте. Он поднял голову, когда развязал последний узел, наши взгляды пересеклись, прожигая друг друга. — Это я, Перри. Декс. Я страшно и ядовито улыбнулась. — Вот именно. Существо захватило все, было сильнее, чем раньше. Оно бросилось, схватило Декса за футболку и отбросило, как куклу, через всю комнату, и он упал на пол рядом с Адой. Она закричала и помогла Дексу встать на ноги. Но существо не уходило. Мои ноги бились в веревках, и те порвались. Я вскочила с кровати и рухнула на Декса, когда он попытался встать. Ногти тянулись к его глазам, задели края, оставив кровавые следы. Они с Адой упали на пол, но убить я хотела только его. И никак иначе. Он нужен был существу. Нужна была его смерть. Где-то в глубине души я сама могла этого хотеть. Я впилась пальцами в его горло и удерживала его, чувствуя, как просто было сжимать, пока не сломается. Его лицо побагровело, глаза были зажмурены, он пытался отцепить мои пальцы. Он не мог. Он быстро задыхался. Я делала это с ним. Я собиралась убить его, я не только увижу это, но мое тело убьет его. Его глаза открылись, кровь текла из царапин, он посмотрел на меня. Я ощущала столько гнева существа и своего. Но гнев был только от боли. От боли, которую он причинил, потому что я позволила себе влюбиться в него. Я любила его. Я не могла это отрицать. Я изо всех сил билась с тьмой перед собой. Я не позволю этому произойти. Не при мне. Я толкалась. На миг ощутила облегчение, но тут Максимус схватил меня за запястье и оттащил от Декса. Существо завопило, мои ноги отбивались, пока он держал меня над полом. — Ада, веревку, — приказал он. Она сидела на коленях рядом с Дексом. — Оставь его. Веревку, живо! Ада вскочила и схватила веревки с кровати.