— Например, составить психологический портрет преступника. — Прости, Ален, но это не по моей части. Одна из главных истин: «Не навреди», и она очень подходит к этой ситуации. Я не берусь делать то, в чем не специалист. — Но, может, ты увидела бы то, чего не вижу я? Это, конечно, против правил, но я хотел бы просто выслушать твое мнение, если оно у тебя появится, после того как ты выслушаешь подробности. Я не прошу тебя делать ничего из того, чего бы ты не хотела или не могла. Просто мнение со стороны, мнение специалиста. — Мнение мозгоправа, ты это имел в виду? — Ну не совсем мозгоправа. — Он улыбнулся. Иллая посмотрела на детектива, потом — на стол, на руки Алена, сжимающие почти пустой стакан воды, и сказала: — Хорошо, я постараюсь. Смена обстановки мне тоже не повредит. Но еще раз повторюсь, я не могу ничего обещать. Ты должен это понимать. Никаких гарантий. — Я понимаю. — Вот и хорошо. Она посмотрела на свои часы, чуть поджала губы и извиняющимся тоном добавила: — Мне уже пора, через час у меня консультация. — Да, да, конечно, спасибо тебе, Иллая. Скажи, когда мы сможем встретиться в следующий раз? — Ты имеешь в виду профессиональную консультацию или встречу за чашечкой кофе? — И то, и другое. — Ален, тебе пора научиться выбирать. — Она улыбнулась. — Давай так, я заеду во вторник вечером в участок и посмотрю, чем могу тебе помочь. А насчет чашечки кофе договоримся позже. Тебя это устроит? — Да, спасибо еще раз. И до вторника. Она встала, шепнула «до вторника» и выскользнула из кафе. А Расмус откинулся на спинку кресла, пытаясь снять напряжение, в котором пребывал все время встречи. Он провел ладонями по горящему лицу, взъерошил волосы, сцепил руки в замок и поставил на них подбородок. Ему одновременно хотелось танцевать от переполнявшей его энергии и злиться при мысли, что он навсегда попал в ее плен. Он хотел бы остаться все тем же детективом Аленом Расмусом, которым был последние десять лет, — строгим, неэмоциональным, хмурым, эгоистичным. Но что он мог изменить? Как мог отгородиться от постоянных мыслей о ней, которые вызывали волнение и жажду, от которых потели ладони и напрягалась спина? Он усмехнулся, вспомнив, что совсем недавно сам мечтал, чтобы появилась причина не задерживаться на работе, и вот кто-то невидимый услышал его и исполнил просьбу. Встряхнув головой, детектив расплатился за кофе и побрел не спеша в Управление. Остаток выходного дня Ален провел в своем кабинете, просматривая базу данных преступлений, но никаких схожих случаев так и не обнаружил. Глава 13 Утром в воскресенье его разбудил разрывающийся от звона телефон. — Алло, — сонным голосом пробурчал Ален. — Доброе утро, сын. Ты что, заболел? Ален откинулся на подушку, включил громкую связь и, положив рядом телефон, закрыл глаза. — Нет, папа, я просто еще сплю. — Ален, уже восемь утра, а ты все еще в постели? Собирайся и приезжай. Детектив поморщился, размял шею, хотел уже сказать, что не сможет, что занят на работе, но в голове зазвучал настойчивый голос Иллаи, и он неохотно произнес: — Встаю, встаю. Через пару часов буду у тебя. — Вот и отлично, сынок. Сегодня я научу тебя настоящей мужской работе. — Громкий смех отца зазвучал в комнате. Через несколько часов Ален уже был на ферме у отца. Ферма Марта Расмуса представляла собой участок земли в тридцать соток, на котором располагались небольшой бревенчатый дом, несколько теплиц, старый сарай и большой гараж-мастерская, где отец то копался в старом мотоцикле, то мастерил мебель для дома или всякие приспособления для теплиц и сада. Одинокая жизнь пенсионера на большом плодородном участке земли кардинально изменила жизнь Марта и его самого. Приезжая к отцу, Ален каждый раз поражался произошедшим в нем переменам. Однажды он даже спросил, куда подевался настоящий Март Расмус. Может, его похитили пришельцы? Отец, усмехаясь, ответил, что все может быть. Март и Ален выпили по чашке крепкого кофе, съели по тосту с сыром. — Ну что, Ален, готов запачкать руки? — поинтересовался отец. — Что ты задумал на этот раз? В ответ он получил интригующую ухмылку. — Я думаю, пора отремонтировать сарай. Как считаешь? — Давно пора, я вообще удивляюсь, как это сооружение еще не рухнуло от малейшего ветерка, — ответил Ален. — Но, может, мы, как все нормальные люди, наймем кого-нибудь для этой работы? — начал он, заранее зная, что это бессмысленный вопрос. — Еще чего. А мы с тобой на что? — удивился Март. — Ты там на своей работе совсем засиделся. Мы — двое здоровых мужчин с руками и мозгами, у меня есть все инструменты. Так зачем нам другие люди? — Ну-у-у, — протянул Ален, потом осекся и кивнул головой. — Вот и ладно. Иди переодевайся и приступаем. Воскресный день был чудесный — солнечный и теплый. Ален переоделся в давно запачканные краской спортивные штаны и затертую черную футболку «Металлика» и отдался физическому труду, освобождающему его от постоянных мыслей о деле, Иллае и самом себе. К вечеру, когда отец и сын сели ужинать, мышцы детектива гудели и ныли от проделанной физической работы, но моральная усталость и напряжение прошедшей недели словно вышли из него вместе с потом. Он расслабленно сидел за столом, поглощая пюре с мясом и запивая их домашним вишневым компотом. — Ну как, сын, не хочешь бросить свой город и перебраться на ферму? Ален рассмеялся и откинулся на спинку стула. — Не сегодня, отец, не сегодня. Но это был чудесный день. Спасибо. — Эй, это тебе спасибо, что не бросил старика на амбразуру старого сарая. Но работы еще полно, так что жду тебя в следующие выходные. И никаких «но». — Никаких «но», — подтвердил Ален. В понедельник с болью в мышцах, но с бодрым настроем и ясными мыслями Ален сидел в кабинете и изучал все те же сведения о преступлении, выведенные на стену. Агнес зашла в кабинет, огляделась. — Доброе утро, шеф. Выглядишь посвежевшим. Чем занимался, а? — Она поиграла бровями, как обычно, намекая на бурные выходные. — Был у отца, помогал на ферме. — Оу, я ожидала услышать другой ответ. Но и этот сойдет. Как дела у Марта? Он все такой же бравый красавчик? — А то, иногда мне кажется, что в нем силы побольше, чем во мне. — Извини, Ален, но тебе не кажется. — Она звонко рассмеялась. — Планерка будет? — Вечером. — Ок, передам остальным. — Какие планы на сегодня? — Жду двоих на допрос. Роберт проедет по адресам тех, до кого мы не смогли дозвониться. Чака пошлю к экспертам, пусть поторопит их с результатами, а потом заедет в опеку и получит документы по Милли. — Отлично, спасибо, Агнес. Она кивнула и вышла. Расмус доложил начальнику Управления, как движется расследование, заверил, что не нуждается в дополнительной помощи и сам справится с этим делом. Но сегодня он легко прочитал на лице начальника неуверенность и сомнения в его словах. Удрученный разговором, Расмус шел по длинному коридору, еле переставляя ноги. На полпути к кабинету его внезапно перехватила Агнес. — Ален, в приемной сидит очередной счастливчик. Не хочешь отвлечься и поболтать с ним? Все заняты, а мне одной скучно. Наша жертва, видимо, специально выбирала себе в друзья особо мерзких типов. — Веди его ко мне, — буркнул он, не останавливаясь. Через несколько минут напротив него сидел высокий несуразный мужчина. Под глазами у него темнели фиолетовые круги, бледное лицо покрылось двухдневной щетиной. Он старался сидеть спокойно, но чем серьезнее и неприветливее на него смотрел Расмус, тем неуютнее становилось мужчине. Он ерзал и не знал, куда девать свои длинные руки. Агнес, откинувшись на спинку стула, невозмутимо просматривала документы в папке. — Леон Петрос, это детектив Ален Расмус, я — детектив Агнес Крус. У нас к вам есть несколько вопросов. Скажите, где и как вы познакомились с Линдой Смит? — С кем? Я не знаю никакой Линды Смит, — резко ответил мужчина. Агнес достала из папки фотографию улыбающейся Линды и протянула ему. Он внимательно посмотрел на нее, и его рука, лежавшая на колене, машинально сжалась.