– Лорд Хейзелби и леди Люсинда Абернети, – ответила Вайолет. – Ах да, – нахмурилась Гиацинта. – Я получила приглашение. В церкви Святого Георгия, не так ли? Вайолет кивнула. – А затем будет прием в Феннсуорт-Хаусе. Гиацинта оглядела зал. Она делала это очень часто, даже тогда, когда никого не искала. – Странно, что я с ней не знакома, правда? Она сестра графа Феннсуорта, верно? – Она пожала плечами. – Странно, что я и с ним не знакома. – Леди Люсинду еще не представили свету, – пояснил Грегори. – Официально, во всяком случае. – Значит, сегодня состоится ее дебют, – объявила Вайолет. – Это будет просто замечательно! Гиацинта посмотрела на брата пристальным, острым как бритва взглядом. – Кстати, Грегори, а как ты познакомился с леди Люсиндой? Он открыл уже рот, чтобы ответить, но Гиацинта помешала ему: – И только не говори, что ты с ней не знаком, потому что Дафна уже все мне рассказала. – Тогда зачем ты спрашиваешь? Гиацинта сморщилась. – Она не рассказала, как вы познакомились. Дафна сказала, что ты очень хотел, чтобы леди Люсинда получила приглашение. – Ты когда-нибудь замолкаешь? – перебил ее Грегори. – Только не с тобой, – парировала Гиацинта. – Откуда ты знаешь ее? И, что важнее, насколько близко? И почему ты так беспокоился о приглашении женщины, которая через неделю выйдет замуж? И после этого, как ни удивительно, Гиацинта замолчала. – Я сама задавалась тем же вопросом, – проговорила Вайолет. Грегори перевел взгляд с матери на сестру и решил, что никакого уюта – того самого, о котором он рассказывал Люси, – большая семья не приносит. Что многочисленные родственники – это сплошная неприятность и еще много чего другого, чему он в настоящий момент не мог подобрать правильного слова. Что, вероятно, было к лучшему, иначе он отреагировал бы на их бесцеремонность и вмешательство. Как бы то ни было, он собрал в кулак все свое терпение и ответил обеим женщинам: – Я познакомился с леди Абернети в Кенте. В прошлом месяце, на приеме у Кейт и Энтони. И я попросил Дафну пригласить ее на сегодняшний прием, потому что она очень милая молодая дама, и мы вчера случайно встретились в парке. Ее дядя отказался вывозить ее в свет, и я подумал, что совершу доброе дело, если дам ей возможность на один вечер сбежать из дома. Подняв бровь, Грегори молча подталкивал женщин к реакции. Те, естественно, отреагировали. Не словами – слова никогда не сравнились бы по своей действенности с бросаемыми ими двусмысленными взглядами. – Господи! – буквально взвыл Грегори. – Да она же обручена! Скоро выйдет замуж! Это не произвело практически никакого эффекта. Он нахмурился. – Вам кажется, что я пытаюсь помешать ее свадьбе? Гиацинта моргнула. Несколько раз, так, как она всегда моргала, когда усиленно размышляла над тем, что ее абсолютно не касалось. К огромному удивлению Грегори, она издала лишь короткое «гм» и проговорила: – Наверное, нет. – А потом оглядела помещение. – Но мне все равно хотелось бы познакомиться с ней. – Обязательно познакомишься, – заверил ее Грегори и поздравил себя. Он поздравлял себя с этим как минимум раз в месяц – с тем, что у него хватало воли терпеть свою сестру. – Кейт написала мне, что она очаровательна, – сказала Вайолет. У Грегори упало сердце. – Тебе написала Кейт? – Боже, что она там написала? Плохо, что Энтони знает о его фиаско с мисс Уотсон – естественно, он все вычислил, – но если об этом узнает мать, его жизнь превратится в сущий ад. Она замучает его своей добротой. В этом Грегори не сомневался. – Кейт пишет дважды в месяц, – ответила Вайолет, дернув изящным плечиком. – И все мне рассказывает. – А Энтони об этом знает? – спросил Грегори. – Не имею ни малейшего представления, – заявила Вайолет, окидывая его надменным взглядом. – Вообще-то это не его дело. Господь всемогущий! Грегори с трудом удалось не произнести это вслух. – Как я поняла, – продолжала мать, – ее брата застали в компрометирующей ситуации с дочкой лорда Уотсона. – Серьезно? – Гиацинта, внимательно рассматривавшая толпу, тут же навострила уши. Вайолет задумчиво кивнула. – А я все гадала, почему свадьба была такой поспешной. – Ну, именно поэтому, – буркнул Грегори. – Гм, – внесла свою лепту в беседу Гиацинта. – Был страшный шум, – обратилась к дочери Вайолет. – Между прочим, – сказал Грегори, с каждой секундой раздражаясь все сильнее, – все удалось замять. – Но слухи появляются всегда, – отметила Гиацинта. – Вот и не надо этому способствовать, – предупредил ее Грегори. – Не скажу ни слова, – пообещала Гиацинта и взмахнула рукой с таким видом, будто никогда в жизни не сплетничала. Грегори недоверчиво хмыкнул. – Прошу тебя, пожалуйста. – Не скажу, – подтвердила свое обещание Гиацинта. – Я свято храню секрет, пока знаю, что это секрет. – А-а, это значит, что ты начисто лишена благоразумия? Гиацинта недобро прищурилась. Грегори поднял брови. – Да сколько же вам лет? – всплеснула руками Вайолет. – Боже, вы оба ни на йоту не изменились с тех пор, как вас водили на помочах! Я не удивлюсь, если вы вдруг начнете таскать друг друга за волосы! – Ой, мама, – сказала Гиацинта, улыбкой отвечая на слова матери. – Он знает, что я дразню его только потому, что ужасно люблю. – Она одарила Грегори лучезарной улыбкой. Грегори вздохнул, потому что это было правдой и потому что сам испытывал к сестре такие же чувства, хотя его очень утомляло быть ее братом. – Между прочим, он отвечает мне взаимностью, – продолжала Гиацинта, – но, будучи мужчиной, не разменивается на слова. Вайолет кивнула: – Это действительно так. Гиацинта повернулась к Грегори: – Хочу особо отметить: я никогда не таскала тебя за волосы. Ему пора убираться отсюда. Иначе он сойдет с ума. Честное слово, с него хватит! – Гиацинта, – сказал он, – я тебя обожаю. И ты знаешь это. Мама, я и тебя обожаю. А теперь я пойду. – Подожди! – окликнула его Вайолет. Грегори обернулся. Зря он надеялся, что уйти будет легко.