Он улыбнулся, и от этой улыбки у Люси кровь застыла в жилах. – Как это? – Пусть он не любит женщин, но способности периодически производить на свет потомство не утратил. А если у него не получится… – Он пожал плечами. – Что тогда? – Люси стала охватывать паника. – Что вы имеете в виду? – Об этом позаботится Давенпорт. – Его отец? – ахнула Люси. – Так или иначе, это будет прямой наследник мужского пола – вот что самое главное. Люси непроизвольно прижала руку ко рту. – О, я так не могу. Не могу. Она представила лорда Давенпорта с его вонючим дыханием и трясущимися отвислыми щеками. И с жестоким, очень жестоким взглядом. Вот уж он точно ее не пожалеет. Она не знала, как догадалась об этом, просто совершенно точно поняла это. Дядя, сидевший в кресле, наклонился вперед и угрожающе прищурился. – Люсинда, каждый из нас занимает свое место в обществе, и тебе предстоит стать женой лорда. Твой долг – произвести на свет наследника. И ты сделаешь все, что для этого необходимо, чего бы Давенпорт от тебя ни потребовал. У Люси сжалось сердце. Она всегда делала все, что ей говорили. Она всегда признавала, что мир движется в определенном направлении. Мечты можно приспособить, а общественный порядок – никогда. Бери, что тебе дают, и смирись. Она сама всегда это говорила. И всегда так поступала. Но на этот раз она так не поступит. Вскинув голову, Люси посмотрела дяде прямо в глаза. – Я этого не сделаю, – твердо заявила она. – Я не выйду за него. – Что… ты… сказала? – Каждое слово звучало как самостоятельная фраза, преисполненная холодной угрозы. Люси сглотнула. – Я сказала… – Я знаю, что ты сказала! – заорал дядя и, вскочив, хлопнул обеими руками по столу. – Как ты смеешь ставить под сомнение мое решение? Я растил, кормил тебя, давал тебе, черт побери, все необходимое. Я целых десять лет оберегал эту семью, хотя ничего из наследства – ничегошеньки! – мне не достанется. – Дядя Роберт, – попыталась остановить его Люси, но ее голос прозвучал так тихо, что она сама едва себя расслышала. Все, что он говорил, было абсолютной правдой. Дом действительно ему не принадлежал. Он не владел ни Феннсуорт-Эбби, ни другими поместьями Феннсуортов. Он мог рассчитывать только на то, что решит выделить ему Ричард, когда в полной мере примет на себя обязанности графа. – Я твой опекун, – продолжил дядя. Сейчас он говорил тихо, но его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева. – Ты хоть это понимаешь? Ты выйдешь за Хейзелби, и мы больше не будем поднимать эту тему. Люси в ужасе уставилась на него. Действительно, он в течение десяти лет являлся ее опекуном и за все это время ни разу не выходил из себя. Его недовольство всегда выражалось холодным презрением. – Все дело в этом мерзавце Бриджертоне, да? – буквально вскричал он, ударив кулаком по стопке книг, и те с грохотом посыпались на пол. Люси попятилась. – Отвечай! Люси молчала, с тревогой глядя на наступавшего на нее дядю. – Отвечай! – взревел он. – Да, – проговорила она, делая шаг назад и почти вплотную приближаясь к стене. – Откуда вы… Откуда вы узнали? – Ты считаешь меня полным идиотом? Его мать и сестра, обе в один день, молили меня оказать любезность и позволить тебе почтить их своим присутствием. – Он чертыхнулся вполголоса. – Очевидно, они замышляли похитить тебя. – Но ведь вы отпустили меня на бал. – Потому что его сестра – герцогиня. Ты дуреха! Даже Давенпорт согласился на то, чтобы ты туда поехала. – Но… – Проклятье! – выругался дядя Роберт и тем самым поверг Люси в молчание. – С трудом верится, что ты такая тупая. Он делал тебе предложение? Ты действительно готова променять брак с наследником графского титула на вероятность – именно вероятность – стать женой четвертого сына виконта? – Да, – прошептала Люси. Неожиданно дядя побледнел – видимо, понял по ее лицу, что она настроена решительно. – Что ты натворила? – грозно спросил он. – Ты позволяла ему прикасаться к тебе? Люси вспомнила о поцелуе и покраснела. – Глупая корова, – прошипел дядя. – Слава богу, Хейзелби не знает, как отличить девственницу от шлюхи. – Дядя Роберт! – Люси буквально трясло от ужаса. У нее еще не хватало смелости нагло пропускать мимо ушей его непристойные замечания. – Я бы никогда… Я не… Как вы могли подумать такое обо мне? – Потому что ты ведешь себя как последняя дура, – презрительно бросил он. – С этой минуты ты сидишь дома и никуда не выходишь до самой свадьбы. Если понадобится, я поставлю у твоей спальни охрану. – Нет! – закричала Люси. – Как вы можете так со мной поступать? Зачем вам это? Нам же не нужны их деньги! Нам не нужны их родственники! Почему я не могу выйти замуж по любви? Сначала дядя никак не реагировал на ее слова. Он стоял будто окаменевший, и только жилка пульсировала у него на виске. Но потом, когда Люси уже осмелилась перевести дух, он грязно выругался и, подскочив к ней, прижал к стене. Надавив предплечьем ей на шею, он заставил ее высоко поднять голову. – Не надо, – с трудом выдавила девушка, чувствуя, что задыхается. – Пожалуйста… прекратите. Но рука только усилила давление. – Ты выйдешь за лорда Хейзелби, – процедил дядя. – Ты выйдешь за него, и я объясню тебе почему. Люси молчала и испуганно смотрела на него. – Моя дорогая Люсинда, ты – последняя выплата по давнему долгу лорду Давенпорту. – Что это значит? – просипела Люси. – Шантаж, – мрачно ответил дядя Роберт. – Мы долгие годы платим Давенпорту. – Зачем? – спросила Люси. Что такого они могли совершить, чтобы их можно было шантажировать? Губы дяди насмешливо изогнулись. – Твой папаша, всеми любимый восьмой граф Феннсуорт, оказался предателем. Горло Люси неожиданно сдавил спазм, и она вдруг стала задыхаться. Нет, это невозможно! Она могла бы предположить, что он был внебрачным ребенком и носил графский титул незаконно. Но чтобы предателем? Боже праведный… нет. – Дядя Роберт, – попыталась она воззвать к здравому смыслу дяди, – наверное, это ошибка. Недоразумение. Мой папа… Он не был предателем. – О, уверяю тебя, он был самым настоящим предателем. И Давенпорту это известно. Люси задумалась. Она прекрасно помнила отца – высокого, красивого, со смеющимися голубыми глазами. Он слишком часто разбрасывался деньгами – она знала об этом, еще когда была маленькой девочкой, – но предателем не был. Просто не мог быть. Он всегда дорожил честью. Она хорошо помнит. Это проявлялось и во взглядах, которых он придерживался, и во всем, чему он ее учил. – Вы лжете, – решительно заявила она. – Или вас обманули. – Есть доказательства, – сказал он, убрав руку с ее шеи, прошел через комнату, налил бренди из графина и взял стакан. – И они у Давенпорта. – Как так? – Не знаю, – отрезал он. – Знаю только то, что они у него. Я видел их. У Люси все это никак не укладывалось в голове. – Какие доказательства? – прижав руки к груди, спросила она. – Письма, – мрачно произнес дядя, – написанные рукой твоего отца. – Их могли подделать.