– Господи, какие же вы оба копуши! – воскликнула она. – Нам пора назад. Немедленно. Она устремилась в коридор, но неожиданно остановилась в дверях и оглядела Люси и брата. В итоге ее взгляд остановился на Люси, и она вопросительно вскинула бровь. Люси оказалась на высоте. – Вы не обманулись во мне, – тихо проговорила она. Глаза Гиацинты расширились, а губы изогнулись в довольной усмешке. – Отлично. И Люси поняла, что это действительно так. Все действительно отлично. Глава 18, в которой наша героиня делает ужасное открытие У нее получится. Получится. Надо только постучаться. Но она продолжала топтаться у двери в кабинет дяди. Ее кисть была сжата в кулак, как будто она действительно сейчас постучит в дверь. Однако не стучала. Сколько она уже здесь стоит? Пять минут? Десять? Сколько бы ни стояла, этого времени достаточно, чтобы обозвать ее дурехой. Трусихой. Как это случилось? Почему это случилось? В школе она считалась толковой и рассудительной. Она была из тех, кто знает, как чего-то добиться. Она не была робкой. Она не испытывала страха. Когда же дело касалось дяди Роберта… Люси вздохнула. Когда дело касалось дяди, она всегда становилась такой. Он ужасно суров, ужасно неразговорчив. Как же он непохож на ее всегда веселого отца! В школе Люси порхала как бабочка, но когда возвращалась домой, то чувствовала себя загнанной обратно в кокон, становилась молчаливой, тихой. И одинокой. Только на этот раз так не пойдет! Она глубоко вздохнула, расправила плечи. На этот раз она скажет ему все, что нужно сказать. Она добьется, чтобы он услышал ее. Она подняла руку, постучала и замерла, прислушиваясь. – Входите. – Дядя Роберт, – проговорила Люси, переступая порог кабинета. Несмотря на середину дня и солнечный свет, косыми лучами падавший на пол, комната казалась погруженной в полумрак. – Люсинда, – произнес дядя, бросая на нее быстрый взгляд и вновь погружаясь в свои бумаги, – что тебе? – Мне нужно поговорить с вами. Он что-то записал, хмуро уставился на лист, затем обмакнул перо в чернила. – Говори. Люси откашлялась. Ей было бы гораздо проще, если бы он хотя бы посмотрел на нее. Она терпеть не могла обращаться к его макушке, ненавидела это всем сердцем. – Дядя Роберт, – повторила она. Он что-то пробурчал в ответ и продолжил писать. – Дядя Роберт. Люси увидела, как перо замедлило бег по листу, и наконец дядя поднял голову и раздраженно осведомился: – Люсинда, в чем дело? – Нам нужно поговорить о лорде Хейзелби. – Есть какие-то проблемы? – медленно спросил дядя. – Нет, – услышала Люси собственный голос. Это было неправдой. Но она всегда отвечала так, если кто-то спрашивал, есть ли проблемы. Такие слова, как «простите» или «прошу прощения», непроизвольно срывались у нее с языка. Так ее выдрессировали. – Люсинда? – Голос дяди прозвучал резко, с неприятным скрежетом. – Нет, – повторила Люси, на этот раз громче. Вероятно, именно это и прибавило ей храбрости. – То есть да, проблема есть. И мне нужно обсудить ее с вами. Дядя устремил на нее скучающий взгляд. – Дядя Роберт, – начала Люси, чувствуя себя так, будто на цыпочках пробирается по полю с ежами, – знаете ли вы… – Она прикусила губу и огляделась по сторонам, стараясь не встречаться взглядом с дядей. – Скажу иначе: известно ли вам… – Хватит, – отрезал он. – Лорд Хейзелби, – быстро проговорила Люси, стремясь поскорее покончить с этим, – не любит женщин. Секунду дядя Роберт непонимающе таращился на нее. А потом… Расхохотался. Он расхохотался! – Дядя Роберт? – У Люси бешено застучало сердце. – Так вы знаете об этом? – Естественно, – пренебрежительно бросил он. – А почему, по-твоему, его папаша так горит желанием заполучить тебя? Он знает, что ты не будешь болтать. А почему она не будет болтать? – Ты должна быть благодарна мне, – мрачно заявил дядя, отвлекая Люси от размышлений над этим вопросом. – Половина мужчин высшего света – жестокие твари. Я отдаю тебя единственному, кто не будет донимать тебя. – Но… – Ты хоть понимаешь, почему столько женщин хотели бы оказаться на твоем месте? – Дядя Роберт, дело не в этом. Его взгляд стал ледяным. – А в чем дело? Люси вдруг осознала, что настал решающий момент. Ее звездный час. Она никогда прежде не противоречила ему и, возможно, больше никогда не решится. Сглотнув, Люси произнесла: – Я не желаю выходить за лорда Хейзелби. Молчание. Но взгляд дяди предвещал грозу. Люси с холодной решимостью встретила этот взгляд. Она чувствовала, что внутри ее поднимается новая сила. Нет, она не отступит. Тем более сейчас, когда на кон поставлена вся ее жизнь. Губы дяди то складывались в тонкую линию, то кривились, хотя все его лицо оставалось каменным. Наконец, когда Люси уже решила, что не выдержит молчания, он сухо спросил: – Осмелюсь поинтересоваться почему? – Я… я хочу детей, – ответила Люси, ухватившись за первый попавшийся предлог. – О, дети у тебя обязательно будут, – заявил дядя.