Соня покачала головой и поразмышляла немного: — Вы же всегда с Анькой… Дни делили, когда гулять с ней пойдете! — Ага, — ответил он, вставая из-за стола, — только жениться на ней никто и не стал бы! Ее делили, а тебя берегли. Спасибо за ужин. Пошли на чердак, пока мамы нет? Она с готовностью бросила недомытые тарелки, вложила ладонь в его протянутую руку. ГЛАВА 9 Совет да любовь Как бы медленно ни тянулось время, раздражая и заставляя вздыхать, день свадьбы приближался. У Сони все было готово. Советы матери и будущей свекрови она уже выслушала. С девчонками собрали что-то вроде девичника, на котором танцевали друг с другом, пили красное вино, потом пошли купаться голышом. Правда, покупаться как следует не удалось: рядом мальчишки остановились на ночное и спугнули их. Визгу было по всему лесу! Ночь перед свадьбой Соня намеревалась провести с Трофимом, но мама погнала ее домой. — Мам, завтра у меня будет своя семья, муж и другая фамилия! — возмущалась Соня. — Вот завтра и будешь командовать собой и мужем, а сейчас — домой и спать! Домой ее загнали, но спать не заставили. Соня просидела до рассвета на подоконнике, подтянув колени и обняв их руками. Радость взросления боролась в душе с испугом. Все-таки она будет замужней женщиной, уедет из дома, будет жить своей семьей. Им с Трофимом еще предстоит узнать друг друга больше, привыкнуть ко всему новому. Страсть и любовь, как говорят, разные вещи. Но она получилась по жизни упрямой — справится со всем! Прохладный рассвет укачал. Она чуть не свалилась с подоконника, когда утром мама принесла платье и разбудила ее. — Пора, доченька! Тут сердце совершило кульбит, и Соня едва не пошла на попятный. На помощь ее матери пришла мама Трофима, приковыляла и Зойка в узких туфлях на высоченных шпильках. Помощи от нее было мало: она едва могла переставлять ноги. — Ой, мамочки, зачем я надела эти дурацкие каблуки? — ныла Зойка. Соня тоже была готова кричать: "Ой, мамочки!" Но от страха. Руки тряслись, подламывались колени. То ли еще будет, когда приедет с ребятами Троха… Она же не выйдет к нему! Опозорится на всю деревню. Правильно отец говорил, что она не доросла до семейной жизни! Ее готовили с заговорами и причитаниями, облили ключевой водой, такой холодной, что Соня мгновенно застучала зубами. — Мам, хватит… Я больше не могу! — дрожала она, жалея себя. — Зачем это? — Чтобы детишки у вас здоровенькие были! — Если я простужусь, здоровенькими они не будут! — Повернись-ка, — командовала тетя Валя. — Еще… Вытяни руки… Мазаться какими-то гадкими жидкостями, заговоренными на счастливую семейную жизнь, Соня отказалась, как и брать чужое, голубое и новое. Наконец ее отпустили и разрешили одеваться. — Платье белое… — сокрушалась мама. — Раньше бы не надели, если с мужчиной уже были. Нехорошо это. — Мам, ты вот еще гостям стаканчики без дна подай! — вспылила Соня. На нее никто не обращал внимания — нервничали все, даже привалившаяся к стене Зойка. Мамы больше суетились между собой, что-то делая, поправляя, о чем-то шепчась. Поправив все, что только было можно, мамы оставили Соню посередине комнаты. — Валь, как? — Ой, Кать, вроде ничего. Бледная только… — Сейчас поправим. Макияж Соне делали скопом, косметику собирали чуть ли не по всей деревне, брали у кого что получше. Наконец обе мамы отошли к окну и залюбовались: — Хороша наша Сонюшка! — Сонька, какая ты красивая! — завистливо выдохнула Зойка, еле держась на каблуках. — Я тоже теперь замуж хочу, чтобы у меня такое же платье красивое было! — Выйдешь, — проговорила тетя Валя. — Куда денешься-то? — А вдруг Митяй откажется? — охала Зойка. — Он у меня такой взбалмошный. Соня уже так устала, что ей было не до Митяя, не до соседей, облепивших забор, не до мальчишек, подглядывающих в окна. Скорее бы все закончилось! Усадили на стул, принялись колдовать над прической. Мама закручивала волосы, тетя Валя закалывала шпильками, невидимками, Зойка брызгала лаком. Лака было столько, что перехватывало дыхание. — Мам, все, упаду сейчас. — Подожди, почти готово. Ты глаза-то, глаза закрой, а то слезы потекут, все размоет. И Соня послушно делала то, о чем ее просили. Наконец ее голову покрыли воздушной фатой, такой легкой, что она взлетала от дыхания. Все казалось нереальным, Соня боялась лишний раз взглянуть на себя в зеркало. Последним ее увидел и напутствовал отец. — Ну вот и прощаться пора. Дай-ка поцелую тебя последний раз, — он крепко прижал ее к себе. — Растили мы тебя с любовью. Давали все, что имели. Думаю, что неплохо ты у нас получилась. Красавица ты моя!.. Отдаю самое дорогое, что создал в жизни. Правда, отдаю Трофиму со спокойной душой — заслужил. Рад, что у меня будет такой зять. И ты меня не подведи, дочка. Помни все, чему тебя учили, как воспитывали. Скоро уж сама матерью, видать, будешь. — Отец, не о том ты сейчас! — зашикали на него мамы. Он поднял руку и продолжил: — Да о том я, о том, о главном. Семья и создается для того, чтобы дать начало новой жизни. Соня очень сильно на то надеялась. Ее тоже пробило на слезы: — Пап, мам, тетя Валя… я вас люблю! Вы и Троха — самые дорогие на свете люди! — Не реветь, глаза потекут! — зашикали на нее. От испуга слезы мгновенно высохли. Во дворе зашумели, и Соня поняла, что приехал Трофим с ребятами. Внутри словно что-то оборвалось, засосало под ложечкой от страха. — Мам… Скажи, чтобы они уезжали! — прошептала она. — Я не выйду! Мамы и отец рассмеялись. — Чего вы смеетесь? Я не хочу замуж… Не пойду! — Да ты что, сердечная, испугалась-то? — подошла к ней тетя Валя. — Все будет хорошо. Немного осталось. Терпи. На долю женщины всегда достается терпение. Замужем быть — не поле перейти. Кать, пойдем за выкупом. — Пойдем, Валь. Что-то там молодежь расшумелась, как бы сюда раньше времени не зашли. Прыткие больно. Шафером-то у твоего Трофима Леха Курочкин. А он уж сколько раз невест без выкупа уводил. Непорядок! Мамы ушли, следом, подмигнув, ушел отец. — Сонь, ты как? — потрясла ее за плечо Зойка. — Умираю от страха! Спрятаться некуда?.. Зойка округлила глаза: — Спрятаться от кого? — Ну, от него… От Трофима! Соня закрутилась на месте, задевая платьем стул. Но было уже поздно. Дверь в комнату открылась, пропуская Трофима — отглаженного, причесанного и надраенного тетей Валей — с огромным букетом белых хризантем. Следом просунулись головы ребят и раздался свист шафера: — Вот это невеста! Выкупа стоит! Мы бы и больше за такую неземную красоту отдали! Троха, тебе повезло! Сердце билось почти у горла, перед глазами прыгало и шумело в ушах. Соня робко взяла Трофима под руку. Сейчас они были похожи — растерянные, бледные, с дрожащими руками.