— Она болела долго, — отозвался он. — Хочет забеременеть и не может. В последнее время у нас с ней было не очень ладно. Но это ничего не значит, я люблю ее по-прежнему. Аня очень громко рассмеялась и рухнула лицом ему на грудь. — Любишь? А со мной что было? — Обыкновенный перепих. Она снова рассмеялась. Трофим думал, обиделась, но нет. — И ладно. Я не жадная. И мне хорошо, и тебе неплохо. И снова она не спросила, хотел ли этого он. А он хотел! — Будешь шампанское? — Угу! Аня заказала в номер шампанское, фрукты, сыр, шоколад. Они любили друг друга, облизывая сладкие губы и пальцы. Когда Трофим взглянул на часы, те показывали восемь вечера. Он должен был быть дома четыре часа назад! По спине пополз холодок. Только-только с Соней наладилось, а он, идиот, может все испортить! — Я должен идти. — Иди. Она лежала на боку, нагая, соблазнительная, но теперь мысли постепенно возвращались на круги своя, и перед глазами Трофима все чаще мелькали русые волосы и серые глаза, смотревшие на него с упреком. Он сел на краю постели, обхватил голову руками. — Я дурак! Идиот! Она меня никогда не простит! Аня похлопала его по плечам и отмахнулась: — Откуда она узнает? Я не скажу — все-таки Сонька была моей лучшей подругой. Завтра придешь? — Да, — обронил он, собирая вещи и одеваясь. — Буду ждать… Трофим ушел, не поцеловав ее, не проронив больше ни слова. Внутри все клокотало и билось. Как он мечтал об этом четыре года назад! Зачем он сделал это сейчас, когда принадлежит душой и телом другой женщине? Сонечка… Его милая Сонечка не заслужила измены!.. Трофим открыл дверь и замер, боясь, что Соня устроит скандал из-за его позднего возвращения. Она возилась где-то в комнате и только крикнула ему: — Троша, это ты?.. Извини, я заделалась и не посмотрела на время! Сейчас умоюсь и сделаю что-нибудь поесть. Он прошел по коридору и заглянул в спальню: Соня в задранной юбке и старой кофте уничтожала пыль на книгах и полках, махала мокрой тряпкой, ругалась на себя: — Надо же так все запустить! Как только ты меня из дома еще не выкинул? Но теперь все, я вернулась! Прижавшись к косяку, Трофим наблюдал за женой и чувствовал, как сильно любит ее! Как в первый день! Как в ту ночь, когда Она стала его женщиной. — Соня… — Что? — она подошла поближе — грязная, пыльная, с черными полосками на щеках. — Не трогай ты меня, я пыльная, как поросенок! Но он притянул ее к себе и поцеловал, чтобы заглушить муки совести. Правда, на большее его не хватило, и, когда ночью Соня потянулась к нему, он сделал вид, что спит. — Бедный мой! — вздохнула она. — Как я перед тобой виновата! Измучился! Я дура… Прости меня, любимый! Трофим зажмурился и старался дышать ровно, чтобы не выдать себя. Соня нежно целовала его руки и терлась о них, да так и уснула. А вот он не смог, лежал до утра, бесцельно пялясь в окно. Как бы хотелось обвинить в произошедшем Соню, но не получалось. Ей была нужна помощь, а он только и делал, что искал местечки, где его не достанет ее боль. Нашел! Дурак!.. ГЛАВА 14 Любовь не хочет верить Два месяца мучительного счастья или счастливого мучения?.. Трофим спешил на встречу с Аней. Удобно устроился! Дома ждет ласковая, надежная жена, в отеле скучает страстная любовница. Обе ему дороги, обе нужны как воздух, и он необходим и той, и другой. По дороге купил два букета: из роз для Ани, хризантемы — Соне. Продавщица понимающе усмехнулась. Ну и пусть! Ему пока хорошо, а это главное. Конечно, рано или поздно связь с Аней придется прекратить. Он предупредил сразу, что Соню никогда не бросит. — И не надо! — согласилась Аня, причесывая роскошные локоны ниже плеч. — Живи с ней на здоровье. Трофим лежал в постели, накрытый простыней по пояс. Закинул руки за голову и наблюдал за ритуалом Ани — она причесывалась, мазалась кремом, что-то втирала, клала на лицо отвратительную маску, которую потом стягивала, как вторую кожу. У него при этом зрелище брови ползли к краю волос. — Гадость! — заявил он. — Смешной ты! Чтобы на лице не было морщин, дерьмо положить можно. Впрочем, кто знает, из чего это сделано? — она взяла в руки баночку с кремом, покрутила ее: — Может, оно и есть дерьмо! Но кожа разглаживается. Хочешь, Соньке подарю? У меня их много. Она наклонилась и достала несколько коробочек с надписями на иностранном языке. — Бери, эта дурочка будет рада. — Ладно. Трофим лениво потянулся. Сегодня он чаще думал о Соне, чем об Ане. И домой тянуло сильнее обычного. Устал, наверное, разрываться на две части. За все в жизни приходится платить, главное, чтоб сохранилась семья. Без Сони он не проживет. Аня — развлечение, без которого скучно. Соня — дыхание, без которого нельзя. — Думаешь о ней? Аня пересела на кровать, потянулась к его коленям и пальцами пробежалась вверх. — Давай отложим на потом. Домой уже пора. Соня слишком часто остается одна. Мне это не нравится. — Но она не возражает? Странно, но ни разу жалоб от нее Трофим не услышал. Улыбается, веселая, даже радостная. Что бы это значило? Откатил Аню с ног, принялся одеваться. На душе скребли кошки. Впервые за эти месяцы. — Чего всполошился? — Не знаю. Что-то нехорошее должно случиться. Только бы Соня не узнала… — А если узнает, что будешь делать? Трофим взглянул на нее сердито и серьезно проговорил: — Убью тебя. — А меня-то за что? — изумилась она. Он потянулся и ухватил ее за лицо ладонью: — Чтобы соблазнительниц было на одну меньше! Аня стала медленно расстегивать блузку. Смотреть на это и не реагировать Трофим еще не научился. Взялся за пряжку ремня. — Последний раз на сегодня!.. Только бы не поскользнуться и не упасть! Только бы не удариться! Теперь она должна быть осторожной. Соня летела домой как на крыльях. В руках она держала результаты анализов. Неужели это свершилось?! До сих пор не верилось, что у них с Трохой будет малыш. Долгожданный, выстраданный, выплаканный, вымоленный. Первый! Останавливаться на этом Соня не собиралась. Ведь хотели минимум двух — вот пусть и будут… трое, четверо! Сколько получится! Они будут любить всех одинаково сильно. Хотя первого — чуть больше. Дорога казалась невыносимо длинной! Транспорт тащился черепахой, люди словно специально задерживали ее, но Соня рвалась вперед. Так разбежалась, что боднула головой в живот какого-то парня в меховой куртке. — Осторожней надо быть… Соня?.. — Борька! Как здорово, что тебя встретила! Где пропадаешь? — затараторила она. — Мама писала, что ты пробыл в деревне день и снова уехал.