Романова пожала плечами. — Я могу думать все, что угодно, но кого это интересует: доказательств все равно нет. Партнер выжал из успешного предприятия все, что можно, и теперь того предприятия нет. Ларочку он бросил, но вы про это и сами уже знаете. — Если вспомните что-либо или узнаете что-то новое, сообщите мне, — попросил Николай. Он открыл калитку и посмотрел во двор. На освещенном крыльце стояла Лена. — Идите, — сказала Елизавета, — вас жена ждет. Францев поднялся на крыльцо, обнял и поцеловал Лену. Вдохнул глубоко и выдохнул резко, надеясь оставить все тяжелое и мутное за порогом. Но, войдя в дом, он все же не выдержал и набрал номер телефона подполковника юстиции Егорова. Гудки шли долго, а потом хриплый спросонья голос спросил: — Кто это в такую рань? — Сейчас семь вечера. Это участковый Францев из Ветрогорска. Хотел спросить только: есть ли новости какие по убийству Дробышева? Пауза длилась долго, после чего следователь прохрипел: — Ты нормальный? Я после суток на ногах весь день, еле до кровати добрался, а ты… Звони утром, я и сам ничего не знаю. — Утром так утром, — согласился Николай, — извините. Глава восьмая Утром сквозь сон Николай услышал знакомый и почти забытый звук. На какой-то момент показалось, что он вернулся непонятно как в старую советскую, пропахшую столовской кашей школу — в тот самый день, когда он, третьеклассник, специально пропустил урок и, дождавшись, когда школьный коридор опустеет, открыл линейкой замок рассохшейся двери пионерской комнаты, прокрался туда и увидел предмет своего вожделения — барабан. Пионерский барабан лежал на шкафу, и, чтобы достать его, пришлось подвинуть стол и залезть на него. Там же лежали палочки. Коля аккуратно снял пыльный инструмент, посмотрел на него с любовью, и тут же сердце едва не остановилось от горя: в барабане была дырка. Но все равно он перевернул барабан и осторожно коснулся палочкой ударной поверхности. Звук был — не такой звонкий, но все же. Тогда Колька перебросил ремень барабана через плечо и осторожно начал отстукивать походный марш, нашептывая ритм: Раз-два-три-четыре, бей, барабанщик, в барабан. Раз-два-три-четыре, бей, барабанщик, в барабан. Бей, барабанщик, бей, барабанщик, Бей, барабанщик, в барабан! Бей, барабанщик, бей, барабанщик, Бей, барабанщик, в старый барабан… И вдруг острая боль пронзила ухо. Коля понял, что кто-то ухватил его за ухо и пытается оттащить от инструмента, он хотел обернуться, но это не вышло — вернее, получилось, но лишь на долю секунды, и даже за это короткое мгновение он увидел, кто напал на него: женщина лет сорока — школьная уборщица, которая жила в соседнем доме и которую он часто встречал в овощном магазине и в булочной. — Ну что, попался? — прошептала уборщица с ненавистью. — Попался, ментовский выродок? Сейчас я тебе ухи-то поотрываю. Была бы моя воля, я бы тебя сейчас в окошко выбросила за папашку твоего поганого. А то чего удумал — трех пацанов положил. Я мальчиков полтора года готовила… — Что тут происходит? — прозвучал громкий женский голос. На пороге стояла молодая женщина — заведующая учебной частью. — Воришку поймала, — объяснила ей уборщица, — забрался сюда, украсть чего задумал. Но я проявила бдительность. Надо к нему меры принимать… А то в гардеробе кто-то мелочь по карманам тырит, но теперь ясно, кто это… — Идите к себе! — приказала завуч. Она протянула Кольке руку. — Пойдем ко мне: чаем угощу. Он пил чай с печеньем «Мария», а завуч смотрела на него. — Пенсии за отца хватает? — спросила завуч. Колька кивнул, хотя это была неправда. Она молча смотрела на него, а он, растерянный и смущенный от такого внимания, прятал взгляд. — Ты кем хочешь быть, когда вырастешь? Милиционером, как папа? Коля кивнул, хотя он не хотел быть милиционером. Да и мама сразу после похорон отца сказала ему и младшему брату, который еще вряд ли что понимал: «Дайте мне слово оба, что никогда, никогда вы не будете работать в милиции. Где угодно, кем угодно, но только не милиционерами». — Твой папа герой, — сказала завуч, — помни о нем всегда. И после ее слов Коля заплакал. Не заплакал, а разрыдался, потому что она спокойно говорила о том, о чем он сам старался не вспоминать. Потом через несколько дней завуч подарила ему отремонтированный пионерский барабан и палочки, но не кленовые, а самые крутые — дубовые. Но Коля никогда не прикасался к этому барабану. Барабан пылился на антресолях, забитых всяким хламом, а потом пропал, очевидно, жена выбросила его на помойку. А может быть, и не выбросила. Скорее всего, она продала его какому-нибудь бойскауту. Капель продолжала выбивать дробь по оцинкованной стали оконных сливов, рассвет едва пробивался сквозь занавески. Николай осторожно начал подниматься. — Рано еще, — шепнула Лена. — Я в кабинете посижу, — ответил он, — может, найду что-нибудь в соцсетях. Но что искать, Францев не знал. Зашел на страничку бывшей жены Дробышева и начал рассматривать фотографии молодящейся блондинки. На большинстве снимков она была запечатлена на пляжах, чтобы все желающие смогли полюбоваться ее фигурой. Нашелся снимок, на котором она была рядом с Эдуардом. Эдик обнимал жену за талию и улыбался, глядя в сторону. Лариса на каблуках-шпильках была выше его почти на полголовы. Друзья. Вчера пришла печальная и страшная весть. Мой первый муж, замечательный человек, которому я практически безвозмездно отдала лучшие годы своей жизни, трагически погиб. Я не смогла сдержать слез. А ведь я предупреждала его! Я говорила ему: «Моложе — не значит лучше!» Но он не послушал меня. Он ввел в наш загородный дом молоденькую и бескомпромиссную в своих устремлениях. И вот результат! Францев начал читать отклики. Вика. Надо же! Вот они какие, молоденькие! Своего ничего нет, а они навставляли себе силиконовые импланты и думают, что лучше нас. А мужикам, сами знаете, много не надо. Так что Эдик сам виноват. Фиалка. Он и ко мне подъезжал. И главное, так некрасиво намекал. Эдик ко мне летом в Ветрогорске на базаре подошел, а я как раз грибы покупала. Подошел и говорит: зачем вам эти сморчки? Сходим завтра вдвоем в лес. Я вам свои тайные места покажу… Наглец! Узнал, что я в разводе, и сразу. BZD intertain net. Если бы ты знала, дорогая Фиалка, как я люблю прогуливаться темными летними вечерами под твоими распахнутыми окнами, когда ты, не погасив свет в своей розовой спальне, дефилируешь в одних стрингах и в задумчивости мимо окна туда-сюда, туда-сюда. Серый волк. Фиалка, давай прогуливаться вместе. Фиалка. Что за наглость! Я буду вынуждена обратиться к администратору сайта. Сайт создан для обсуждения общих важных для поселка тем. Вчера ночью, например, не работал шлагбаум. А охранник спал… Францеву надоело перечитывать всю эту ерунду: ничего ценного отсюда он узнать не мог. Попытался найти Елизавету Романову в разных социальных сетях, но толком ничего не узнал. Женщин с таким именем и фамилией было много, но все они мало походили на сожительницу Эдуарда Дробышева. А найти в социальных сетях что-нибудь о необходимой ему Елизавете Романовой не удалось. Подошла Лена, опустилась на стул рядом и стала молча наблюдать за тем, что он ищет. А потом напомнила: — Очень часто люди, а женщины в особенности, выкладывают не свои фотографии. — Это когда есть что скрывать, а у нее-то с внешностью все в порядке вроде. — Можно по фото найти, — подсказала жена, — ведь есть такая система распознавания лиц. — А где я найду ее фото? Можно через паспортный стол или через полицейскую базу, но это много мороки. Можно связаться с ее местным участковым, но фотографии у меня нет. Я, конечно, могу позвонить в отдел… Хотя вчера Кудеяров просил следователя связаться с участковым… И тот обещал. Наверное, уже все он сделал. — Францев обернулся к жене и вздохнул: — И куда я лезу? Работа у меня — не бей лежачего. За порядком следить и профилактические беседы проводить. Мне в опорный пункт по штату еще один участковый положен. Но все всё понимают и никого никогда не пришлют. Во-первых, где его возьмешь? Оперов-то не хватает, а во-вторых… Он хотел сказать, что в райотделе, да и не только там, появляются какие-то секретарши, молоденькие делопроизводительницы и дознавательницы, просиживающие целый день в чужих кабинетах, но промолчал. Потом они завтракали, вернее, завтракал один Францев, а жена смотрела, как он это делает. Капель по-прежнему стучала по оконным сливам. — Песня такая была про юного барабанщика, — произнесла вдруг Лена, словно прочитав его мысли, — мне ее мама в детстве пела. Я помню только: «Средь нас был юный барабанщик, в атаках он шел впереди…» Николай кивнул, глотнул чая и снова кивнул. И признался: — Мы ее в школе учили. Мне она тоже нравилась. Чуть не плакал, когда пел про его смерть. А потом подумал, как это вдруг, чтобы однажды ночью на привале он песню веселую пел, но, пулей вражеской сраженный, допеть до конца не успел. Сама представь: долгий поход, привал, усталые люди спят, глубокая ночь, а юный барабанщик громко распевает веселую песенку, если бы не враг… — И без всякой связи с тем, о чем только что говорил, Францев продолжил: — С Дробышевым ничего не ясно, кроме одного: мне советовали не соваться в это дело. А мне обидно, человек ведь жил на моей территории, так что я считаю себя обязанным разобраться во всем. Убийство Эдуарда не связано с ограблением, потому что и деньги, и ценные вещи остались при нем. И машину не угнали. Я думаю, что он был знаком с убийцей, потому что тот сел в его машину сзади и оттуда нанес удар. Можно, конечно, и с пассажирского сиденья ударить, но размаха для сильного и точного удара не получится, придется бить второй раз. Но подумай сама: если кто-то садится на заднее сиденье, следовательно, переднее уже кем-то занято. Но у него была «Нива», а она трехдверная, если считать дверцу багажного отделения. Выходит, кто-то уже сидел в машине позади водителя, когда в салон подсел еще один. Убили ножом, что наводит на определенные мысли. Профессиональный киллер воспользуется пистолетом с глушителем или подложит взрывчатку. Значит, это не киллер, но человек жестокий и почти наверняка из криминальной среды. Вот как-то так. — Какой ты умный, — сказала Лена и поцеловала мужа. — А поскольку посторонних людей в свой автомобиль вряд ли кто пустит, то напрашивается вывод, что этих типов Эдик знал. Если к нему приходили с угрозами, то вымогателей он не пустил бы. Значит, все-таки были знакомые, а круг знакомых у него был ограничен, потому что вся жизнь его в последнее время была на работе и дома. Значит, надо проверять ближний круг: тех, с кем он работал и с кем он жил. Работники его предприятия, соседи по поселку… — Но жил он с новой девушкой, у которой могут быть свои знакомые, — напомнила жена. — А еще есть сосед, который его ненавидит. — Диденко люто ненавидит тебя и Кудеярова, — опять напомнила Лена. — Есть такое дело, — согласился Николай, — но зачем Диденко убивать Дробышева? Возможно, Эдуард мог что-то знать о Наташе Диденко, имел какой-то компромат на нее и мог сообщить об этом на суде. Нам с Пашей он ничего не сказал, а теперь… Диденко говорил, что Эдуард интересовался у него, когда будет суд, как будто хотел прийти на заседание. А что, если он что-то знал и мог выступить как свидетель обвинения? И тогда Диденко решил его убрать, надеясь, что жену оправдают. Он мог бы это сделать в поселке. Но тогда следствие рано или поздно могло выйти на него, а теперь дело расследуют другие люди, и вряд ли они чего-то добьются.