Workshop of the Telescopes[36] В то утро, едва взглянув на Секретутку, он сразу определил, что она подавлена, в расстроенных чувствах. Вон сидит у окна большой забегаловки «Гаррик», куда захаживают студенты-экономисты. Выглядит – краше в гроб кладут. Опухшая, бледная, глаза красные. Сядь он рядом с ней, глупая сучка даже не посмотрит в его сторону. Мужчин она в упор не видит, зато внимательно наблюдает за шлюхой с платиновыми волосами, которая сидит с ноутбуком через несколько столов. Это ему как раз на руку – можно долго оставаться незамеченным. Он станет последним, кого она увидит в этой жизни. Сегодня ему не придется строить из себя Милого Мальчика: если мочалка расстроена, домогаться ее не следует. В таких случаях нужно посочувствовать, стать добрым дядей. Не все мужчины одинаковы, дорогая. Вы заслуживаете лучшего. Если позволите, я вас провожу. Пойдемте, у меня машина. Заставь ее позабыть, что у тебя в штанах имеется член, – и делай с ней что хочешь. Он вошел в переполненную забегаловку, крадучись приблизился к стойке и взял себе кофе, заранее присматривая укромный уголок, откуда можно наблюдать за ней со спины. Куда, интересно, делось ее невестино колечко? Так-так. Это проливает новый свет на сумку с вещами, которую она несла на плече, а потом задвинула под стол. Неужели собралась переночевать не у себя дома в Илинге, а в другом месте? Может, хотя бы в этот раз пройдет по какой-нибудь пустынной улице, свернет в темный закоулок, спустится в безлюдный подземный переход? Самое первое убийство удалось провернуть примерно в такой же ситуации: нужно было просто улучить момент. Он ясно помнил тот день, словно запечатленный на фото, на слайд-шоу, потому что его захлестнули неизведанные ощущения. Тот день случился еще до того, как он превратил это в искусство, научился забавляться, как в игре. Была она пухленькой, темноволосой. Ее напарница только что слиняла – села к чуваку в тачку и укатила. А ведь вопрос стоял ребром: кому из них суждено пережить эту ночь? Сам он тем временем, с ножом в кармане, кружил на машине по улице туда-обратно. Когда удостоверился, что она осталась одна, совсем одна, опустил стекло и нагнулся над пассажирским сиденьем, чтобы с ней переговорить. Пока базарили об условиях, у него пересохло во рту. Девчонка запросила вполне приемлемую цену и села к нему в машину. Доехали до ближайшего тупика, где им не могли помешать ни прохожие, ни уличные фонари. Она сделала все по полной программе, а когда стала выпрямляться, он, еще не застегнув ширинку, нанес резкий удар кулаком, чтобы эта шлюха стукнулась спиной о дверцу машины, а затылком о стекло. Она и пикнуть не успела, как он вытащил нож. Лезвие мягко вошло в пухлое тело, на руки ему брызнула горячая кровь, но девица даже не кричала, а хрипела и задыхалась, стонала, сползая по сиденью, а он раз за разом вонзал в нее нож. Сорвал с шеи золотой кулон. Тогда он еще не помышлял о захвате главного трофея: частички ее самой, а просто вытер руки о ее платье, пока она дергалась в агонии. С трупом на пассажирском сиденье сдал назад, выехал из тупика и в страхе, смешанном с восторгом, направился за город: осторожно, без превышения скорости, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. У него загодя было присмотрено безлюдное место. Тело с тяжелым всплеском исчезло в заросшей канаве. Он до сих пор хранил ее кулон и еще пару-тройку памятных вещиц. Это его трофеи. А что, интересно, останется ему на память о Секретутке? Рядом парнишка-китайчонок впился глазами в планшет. «Бихевиоризм и экономика». Фигня какая-то психологическая. Общался он как-то раз с психологом, не по своей воле. – Расскажите о вашей матери. Тот лысый буквально так и сказал. Анекдот, затертая фраза, не более. А ведь им положено умными быть, этим психологам. И он решил поиграть, просто для души: стал рассказывать этому идиоту про свою мамашу: холодную, подлую, затраханную тварь. Его рождение стало для нее помехой, да она бы так и так его бросила, живого или мертвого. – А ваш отец? – У меня нет отца, – ответил он. – Вы имеете в виду, что никогда с ним не встречались? Молчание. – Вы не знаете, кто он? Молчание. – Или у вас к нему просто неприязненные чувства? Он ничего не ответил. Ему надоело подыгрывать. Кто занимается таким дерьмом, тот просто козел; он давным-давно понял, что люди – козлы. А ведь это чистая правда: отца у него не было, одно название. Тот гад, который играл эту роль, изо дня в день избивал его до полусмерти («жестоко, но справедливо»), хотя не был ему ни родным отцом, ни даже отчимом. Мучения и заброшенность – вот что принесла ему семья. А дом его был там, где он научился выживать, действовать с умом. Он всегда знал о своей исключительности, даже когда в детстве сжимался в комок под кухонным столом. Именно так: уже тогда он знал, что сделан из лучшего теста, чем тот гад, что надвигался на него, занеся кулак и стиснув зубы. Секретутка встала и как тень двинулась за шлюхой с платиновыми волосами, выходившей из ресторана со своим ноутбуком в сумке. Он залпом проглотил кофе и пошел следом. Легкая добыча! Сегодня она утратила всякую осторожность; не замечает ничего, кроме платиновой потаскушки. Зайдя следом за этими двумя в поезд метро, он повернулся спиной к Секретутке и стал изучать ее отражение в оконном стекле за спинами новозеландских туристов. Когда она вышла из поезда, он затесался рядом с ней в толпу. Втроем они двигались как процессия – шлюха с платиновыми волосами, Секретутка и он – вверх по лестнице, по тротуару, в сторону «Мятного носорога»… Время было позднее, но как устоять? Раньше она не болталась по улицам после наступления темноты, к тому же и эта дорожная сумка, и отсутствие кольца – все указывало на редкостный шанс. Единственное – придется как-нибудь умаслить Чудо. Платиновая шлюха исчезла в клубе. Секретутка замедлила шаг и в нерешительности остановилась на тротуаре. Не сводя с нее глаз, он вытащил свой мобильник и юркнул в темную подворотню с хорошим обзором. 20 I never realized she was so undone. Blue Öyster Cult. «Debbie Denise» Lyrics by Patti Smith[37] Робин даже не вспомнила, что пообещала Страйку не разгуливать в темноте. На самом деле она просто не замечала наступления сумерек, пока не обратила внимания на сверкающие витрины и проносящиеся мимо нее фары. Платина отошла от привычного распорядка. В это время ей бы полагалось уже несколько часов находиться в «Мятном носороге» и егозить полуголой перед мужиками, а она вышагивала по улице в джинсах, замшевой куртке с бахромой и сапогах на высоком каблуке. Наверное, с кем-то поменялась, но скоро в полной безопасности будет вертеться у шеста, а Робин еще нужно было решить вопрос с ночлегом. Телефон в кармане пальто вибрировал весь день. Мэтью послал больше тридцати сообщений. Нам нужно поговорить. Перезвони, пожалуйста. Робин, мы ничего не уладим, если ты будешь молчать. Время шло, а Робин не реагировала, поэтому он попытался до нее дозвониться. После этого тон сообщений стал иным. Робин, ты же знаешь, я люблю тебя. Прости, что так вышло. Хотел бы все изменить, но не могу. Я люблю только тебя, Робин. Так было и будет всегда. Робин не писала, не отвечала на звонки и сама не перезванивала. Единственное, что она знала наверняка, – вернуться в их общую квартиру невозможно… Быть может, когда-нибудь потом, но только не сегодня. Как угадать, что будет завтра или послезавтра? Она проголодалась, устала и словно оцепенела. К концу дня настойчивость проявил и Страйк. Ты где? Перезвони пжл. Она ответила сообщением: для звонка не хватило духу. Не могу говорить. Иду за Платиной. Между ней и боссом всегда существовала определенная дистанция, и Робин опасалась, что при малейших признаках его участия просто разревется, проявив слабость, какую он не желает видеть в своей ассистентке. Дел у нее практически не осталось, а угроза встречи со злодеем, приславшим ногу, по-прежнему витала в воздухе, поэтому не стоило давать Страйку очередной повод гнать ее домой. Его не устроил полученный ответ. Позвони сейчас же. Это сообщение Робин проигнорировала под тем предлогом, что легко могла его не получить, поскольку в момент отправки находилась у метро, а вскоре, когда следом за Платиной она возвращалась к Тотнэм-Корт-роуд, связь действительно пропала. Выйдя из метро, Робин обнаружила еще один пропущенный звонок от Страйка и новое сообщение от Мэтью. Ты придешь домой? Я рехнусь. Напиши хотя бы, что жива, большего не прошу. – Не льстил бы себе, – пробормотала Робин. – Вообразил, будто я из-за него руки на себя наложу. Мимо Робин прошел на удивление знакомый пузатый мужчина в костюме, освещенный сверкающими огнями «Мятного носорога». Это был мистер Повторный. Робин померещилось, что он самодовольно ухмыльнулся в ее сторону. Он что, любит смотреть, как его девушка развлекает других мужчин? Или возбуждается, когда его плотские утехи записываются на пленку? В чем именно заключается его извращение? Робин отвернулась. Она еще не решила, куда деваться сегодня ночью. В темной подворотне ругался по телефону какой-то здоровяк в вязаной шапочке. Уход Платины выбил у Робин почву из-под ног. Куда податься? Пока она раздумывала, мимо прошла компания парней, один из которых специально задел ее сумку. Робин обдало запахом пива и дезодоранта «Акс». – Там у тебя трусики и лифон, киска? Она даже не заметила, что стоит возле стриптиз-клуба. Машинально направившись в сторону агентства, услышала телефонный звонок и на автомате взяла трубку. – Где тебя черти носят? – загремел разъяренный голос Страйка. Не успела она порадоваться, что это не Мэтью, как босс продолжил: – До тебя не дозвониться! Ты где?