Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 35 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Оценив расстояние до пола, Воронцов только вздохнул, метров двадцать, не меньше. Константин, прекратив разглядывать, что под ним, поднял глаза вверх. Дыр в золотом гигантском куполе хватало, вот только до них было не дотянуться, высота его тоже впечатляла — метров тридцать, и венчал его внушительный шпиль, сейчас, правда, обломанный и частично согнувшийся. Неслабый такой шпиль — метров пятнадцать, не меньше, за ним же начинался провал. Правая рука потихоньку начала затекать, а вот кровь, сочащаяся из левой, как ни странно, почти остановилась. Воронцов неплохо разбирался в подобных травмах, жизнь научила, поэтому сразу согнул руку в локте, а пальцы сжал в кулак. Разжимать и проверять не хотелось, одно активное действие, и раны снова закровоточат. Константин посмотрел вниз, пытаясь прикинуть шансы, проскочить огромную дыру под ногами. И выхода он не видел. А если не вниз, а вверх? Задрав голову, мужчина принялся искать возможность подняться, чтобы потом скатиться, обдирая задницу и бедра, по более безопасному участку. В принципе, технически, на высоте пары метров и чуть правее еще одна дыра, размером поменьше, с голову, наверное, рядом с ней еще правее сразу две, и если до них добраться, то он сможет миновать провал. Вот только нужно две руки. Мысленно обматерив академика за то, что он, в чем мать родила, запулили черт знает куда, Константин медленно разжал кулак и, ухватившись скользкой от крови ладонью, резко подтянулся, затем подогнул кое-как правую ногу и, наконец, смог, опершись на колено, рывком разогнуться, выталкивая себя вперед. Чрез полминуты он уже стоял на вогнутом куске края дыры, хотя «стоять», наверное, неверное слово, он смог лежать на покрытии купола, и до следующей дыры ему с его ростом не хватало еще сантиметров двадцать. Немного сместившись, чтобы «чудо» не зацепилось за карниз, как в старом анекдоте про Штирлица, он резко оттолкнулся в сторону дыры. Тело, словно пружина, рванулось к следующей дыре, и пальцы уверенно сомкнулись на остром крае. Зашипев от боли, на этот раз досталось правой руке, Воронцов снова подтянулся, здесь уже встать не получалось, только ноги еще покалечит. Перехватившись левой рукой, он кое-как дотянулся до ближайшей из дыр и ухватился за край. Тут повезло, снова металл загнут внутрь, но мокрая от крови ладонь соскользнула, стоило ему перенести на нее вес, и он заскользил вниз, обдирая живот и все самое ценное для мужчины в полном расцвете сил. Он разминулся с краем провала, над которым висел до этого в считанных сантиметрах, повезло, поскольку именно с этой стороны рваный тонкий металл был загнут так погано, что налети на него голой бочиной, его бы распахало он щиколотки до плеча. Выжить с такой раной в мертвом городе нереально, и так руки пострадали. Все это пронеслось в голове, пока он катился вниз. Ноги с силой ударились о крышу смотровой площадки, какой-то мелкий камешек впился в пятку, да так, что на глазах навернулись слезы, но Константин не жаловался. Он справился, и он все еще жив. — Хер тебе, академик, — громко произнес он, но орать остерегся, не нравилось ему окружение, непростая это была серость, и город этот неспроста мертвый. — Хер тебе, — еще более уверенно, со злобой, вполголоса крикнул Воронцов. — Я прорвался в другой мир, я выжил, утритесь, суки! Отлипнув от покатого купола, он развернулся и, осторожно ступая, направился к парапету со сломанными перилами. Площадка была небольшой — метра три, вид на город открывался великолепный. Вот только сам город выглядел погано — разрушения и заброшенность давили, руины домов, многое выгорело. Воронцов пытался понять, что же тут произошло. Одно точно — все началось именно в том здании, на крыше которого он стоял, какая-то неимоверная сила выплеснулась отсюда и, расходясь, словно круги по воде, начала крушить город. Все дома заваливались в противоположенную от дворца сторону, словно костяшки домино. Прекратив разглядывать город, Константин опустил глаза вниз. Вокруг здания, на котором он находился, был разбит парк, теперь заросший, он превратился в самый настоящий лес, но каменные дорожки еще можно разглядеть. Вот только выглядел этот лес крайне плохо, деревья явно болели, возможно, подверглись какому-то заражению. Они были кривыми, словно безумный друид специально их корежил, стволы и листья багрового цвета, а в густых кронах иногда мелькали какие-то тени. Кусок этой измененной флоры был не маленьким — метров четыреста, за ним высокая кованая ограда, которая отделяла дворец правителя (а что еще могло быть?) от остального города. Вокруг ограды располагалось очень широкая улица, шагов сто шириной, скорее, это была даже площадь, в центре которой находился парк и остальные строения дворцового комплекса. На другой стороне площади возвышалось еще одно большое здание, которое чудом устояло, и было одним из немногих выглядевших относительно целыми. Оно тоже купольное, наверное, можно его считать вторым по величине в городе, этажей восемь. Когда-то белое, теперь оно закопченное, с выбитыми окнами, покрытое каким-то густым вьюном, но уже обычным, не багровым, а вполне себе зеленым. Большое здание, если бы Константин был туристом, то он бы предположил, что это сенат, парламент или нечто, приближенное к ним. Вообще, вокруг дворца располагались либо богатые красивые особняки, причем многие имели собственные парковые зоны, в центре города это было наверняка очень дорого, либо министерства, во всяком случае, они не походили на частные строения. От многих остались только остовы, некоторые лежали грудами белого мрамора. Больше всего незнакомый город напоминал старый Петербург. За богатым кварталом шли дома попроще, но все равно довольно престижные. С высоты была отлично видна широкая река, запертая в гранитные берега. Хоть все и было в серой дымке, но Константин к ней адаптировался, и теперь видел гораздо дальше, чем в первые минуты своего прибытия. Река делила город напополам, красивая набережная с другой стороны была уже беднее, похоже, этот берег принадлежал аристократии и зажиточным торговцам или, как их тут звали, купцам? Противоположный — простому люду. Хотя, что значит, простому? Если это столица, то жить в ней все равно довольно дорого, окраины наверняка — та еще нищета. Но с крыши дворца их не разглядеть, все, что дальше километра, тонуло в сгустившейся тьме. Надо сказать, что город впечатлял, жаль, целиком его обозреть не получалось. Константин обошел купол, насколько это было возможно, вернувшись на прежнее место, лучшей площадки для наблюдения сложно было сыскать. Внимательно осмотрев окружающую дворец местность, он не нашел следы боев. Черт его знает, что тут случилось? Может, аналог ядерной бомбы скинули на дворец, может, еще какая хрень, но точно что-то произошло внутри, а потом как-то выплеснулось наружу. Одно ясно — все это произошло очень давно. Если бы академик, который его сюда закинул, спросил, сколько? Воронцов бы пожал плечами и наугад ляпнул: «Лет сто, наверное». Загадка — почему город не восстановился, куда делись люди, его беспокоила гораздо больше. Если он прав, это столица, то почему ее оставили? Ладно, оставили ее сто лет назад, но почему не вернулись, ведь не единственный же это город на континенте? Больше всего Константин жалел, что у него нет бинокля. — А город не такой уж и мертвый, — пробормотал он про себя, глядя, как над городом кружат птицы или что-то похожее на них. Рассмотреть в серой дымке их нормально не получалось. Он обратил свой взгляд на руины, вдалеке что-то быстрое пересекло небольшую улицу и скрылось в разрушенном доме. — Слишком быстрое, — произнес вслух Воронцов. — А я голый, стою на крыше, ни одежды, ни оружия, ни информации. Блин, ну вот как так попасть-то умудрился? Никто не ответил, да и кому отвечать-то? Да и вопрос-то, в принципе, риторический. — Эй, академик, — задрав голову к небу, громко произнес Константин, — я все же добрался в другой мир. Думаю, вы в курсе, если меня не размазало по вашему коридору. Надеюсь, ваши уборщики рады, что им не нужно счищать мои останки. Не знаю, чего добились вы, но я в выигрыше, я жив, а вы идите на хер! Поняв, что повторяется, и он это уже говорил, Константин махнул рукой и решил, что торчать на верхотуре, не самая лучшая идея. Пора спускаться, вот только это было не тривиальной задачкой. Дворцовый комплекс пострадал очень сильно. Аккуратно осмотрев уцелевшее, Воронцов огорченно вздохнул. Фактически устояла только часть фасада и кусок крыши, все остальное под ним сплошной завал, спуститься по которому без снаряжения, голышом — верная возможность покалечится. Единственный шанс — это пройти по краю обвалившийся крыши и спуститься через небольшую надстройку, надеясь, что там, под чудом уцелевшей крышей, найдется пол и возможность попасть в хоть как-то устоявшую часть дворца. Приняв решение, Воронцов пошел в сторону чудом уцелевшей лестницы, которая вела на крышу другой части дворца. Та была вполне удобной — металлическая, с ржавыми клепками, но на вид вроде крепкая, несмотря на то, что кое-где ее довольно активно подточила ржавчина. Вот только все остальное здание было в плачевном состоянии и могло обрушиться в любой момент, но Константин старался об этом не думать. Наступив на верхнюю площадку одной ногой, он несколько секунд прислушивался к звукам, которые издавал металл. Тот не заскрипел и не шатался, и Константин перенес свой вес полностью на ступеньку, падать еще раз с пяти метровой высоты ему не хотелось, поэтому он выждал еще пару секунд. Но ничего не произошло, и он принялся спускаться, аккуратно проверяя каждую из них. Крыша второго яруса дворца, как для себя обозвал перепад Воронцов, тоже была из железа, покатая, но не слишком. Он оказался на небольшой площадке, метра три четыре в ширину, рядом стояла что-то вроде будки с дверным проемом, дверь была на месте, и слегка приоткрыта, петли массивные, ржавые, дверь обита железом, тяжелая и толстая. Константин неспешно потянул ее на себя, скрип несмазанных ржавых петель резанул по ушам. Мужчина замер, вглядываясь в черный провал чердака. Вроде повезло, и эта часть почти не пострадала. Никто на него оттуда не бросился. Постояв с минуту, он заглянул внутрь. Темень не сказать, что непроглядная, но серость никуда не исчезла, только стала гораздо гуще, из чердачных окошек внутрь попадал тусклый свет, дыр в уцелевшей части крыши тоже хватало, так что, он довольно быстро привык к подобному освещению. Сделав шаг вперед, Константин спустился по маленькой лестнице всего в пять каменных ступеней. Надо сказать, чердак не был чердаком в полном своем представлении, это можно было назвать полноценным этажом — чисто, стропила упрятаны под какие-то листы, похоже, деревянные, вроде фанеры, сейчас они разбухли от влаги, отовсюду торчали ржавые гвозди. Это слева, а вот справа была обвалившаяся часть, там все держалось на соплях, и приближаться к ней не рекомендовалось. Рядом с лестницей обнаружилась каморка, запертая на висячий замок. Ломиться туда Воронцов не спешил. Смысл? Скорее всего, там какой-то технический инструмент. Больше всего его заинтересовал труп, лежащий под одним из чердачных окон, скелет, обряженный в остатки какого-то мундира. Константин не спеша направился к нему, внимательно глядя под ноги, за годы без присмотра людей, прохудившаяся крыша не способствовала долговечности здания. Очень бы не хотелось ухнуть в какой-нибудь провал, который внезапно образуется под его весом. Не сказать, что бывший детектив был тяжеловесом, при росте метр восемьдесят три он весил всего семьдесят девять килограмм. Но этому старому, разрушенному зданию хватит и такого. Но все же, оказалось, местные строить умели, пол хоть немного и поскрипывал, но держал. Добравшись до скелета, Воронцов присел рядом. Он не ошибся, покойник и вправду был очень старым, много лет он лежал здесь. С причиной смерти неясно, никаких видимых повреждений видно не было. Рядом валялась сгнившая фуражка, от которой хорошо сохранился только плотный лакированный кожаный козырек. Его никто не трогал, одежда еще держалась, странно, что не сгнила, она напоминала френч, вот только при прикосновении начала расползаться. Если пофантазировать, то когда-то она была черного или темно-синего цвета, плотная и довольно теплая, на плечах что-то вроде эполетов. Брюки напоминали галифе с лампасами. Воронцов, не брезгуя, обшарил карманы. На свет появился ржавый револьвер, настолько ржавый, что даже с хорошей мастерской с ним вряд ли можно было что-то сделать, и не менее ржавые патроны. В покореженном временем подсумке на прочном кожаном ремне обнаружились винтовочные патроны, сама винтовка в таком же плачевном состоянии валялась рядом. О том, чтобы использовать ее по назначению, и речи ни шло. А вот серебряные карманные часы выглядели неплохо, только Константину некуда их было убрать, хотя хотелось иметь что-то кроме наготы. Похоже, этот покойник был из охраны дворца, наверное, в его задачу входила борьба с вражескими снайперами, которые могли использовать крышу «сената» или «парламента» для вероятного обстрела комплекса. Но больше всего Воронцова заинтересовал патрон. Подняв потемневший от времени латунный цилиндрик, он внимательно его осмотрел. Буквы на донышке были вполне себе знакомыми, как и цифры. Неужели это одно из отражений Земли? Правда, что обозначает «Л.К.П.З.02», Константин не знал, он никогда особо не интересовался оружейным делом, хотя имел разрешение на ношение Макарова, а в армии с карабином Симонова и АК74 и однажды разбирал карабин Мосина, и даже стрелял из него на охоте. Вот что там творилось в оружейном деле царской России, было для него загадкой, знал, конечно, он и про Наганы, Маузеры, Лебели, винтовки Бердана и пулеметы Максима и Гатлинга. Но знания на названиях и заканчивались, опыта практического использования подобных раритетов он не имел. За спиной со стороны обвала заскрипели доски, и Константин решил, что сидеть у трупа не стоит, а нужно двигать дальше, здесь он ничего полезного точно не найдет. Поднявшись, он, осторожно ступая, не хватало еще провалиться в сгнивший пол, прошел оставшиеся полсотни метров по чердаку. В двух местах пришлось перелезать через обвалившиеся стропила и потом зубами вытаскивать многочисленные занозы, но больше ничего интересного не нашел. Спуск обнаружился в самом конце — железная лестница вела вниз. Она пострадала сильнее, железо было покорежено, в конце обрушившееся перекрытие частично загораживало вход, но пройти реально, главное, чтобы там, на другой стороне, была возможность покинуть здание. Воронцов обреченно вздохнул и, внимательно глядя под ноги, продолжил спуск. Миновав завал, он оказался в тупике широкого и очень длинного коридора, трещины в стенах, камни на полу, обломки перекрытий, но пройти реально, ему повезло, он оказался в наименее пострадавшей части дворца. Глава вторая Константин внимательно осмотрел коридор. Слева и справа двери, большие, шикарные. Он затруднялся сказать, что было в этой части дворца, но аналогия напрашивалась сама собой — общежитие. Дверей было два десятка, но, открыв первую по правую руку, понял, что, в принципе, если он и сможет что-то найти, то только с левой стороны, поскольку через два метра за порогом ничего — два этажа сложились, и теперь представляли из себя груду обломков. Вообще странный это был коридор, трупы здесь встречались гораздо чаще, и все они без следов насильственной смерти, словно люди умирали там же, где стояли. Женщина в богатом платье, превратившемся в грязные тряпки, украшения отсутствуют, хотя с этим пышным платьем они должны были быть непременно. Офицер с вывернутыми карманами и отрезанным пальцем, кость валяется рядом, вероятно, снимали перстень или кольцо. Кто-то явно навестил дворец уже после произошедшей с городом катастрофы и выгреб все ценное. Ни оружия, ни одежды, ничего путного Константин так и не смог найти, ходил голышом, изредка зябко ежась. И вообще, серость вокруг была какой-то странной, она выглядела, как туман, но по сути им не являлась. Неуютно было в нем, что-то чужеродное, мельтешащее, словно пыль на солнечном свете, стоило расфокусировать взгляд, она приближалась, стоило сосредоточиться — и эта пыль, словно живая, разлеталась прочь. Воронцов периферийным зрением словил сгущающиеся черные тени, но стоило повернуть голову, как тьма, словно спасаясь от его взгляда, бросалась прочь. Новый труп — мужчина в костюме, что-то вроде тройки или фрака, точно по сгнившим тряпкам сказать нельзя. Он лежал у стены, которую активно пожирала черная плесень, расползаясь по портьерам и белым колоннам, уничтожая то, что еще осталось от великолепного дворца. И снова следы мародерства — все ценное с трупа сняли. Вот здесь уже было что-то странное. Воронцов присел рядом с телом, на груди три отчетливые дыры, в этого человека явно стреляли, пол в бурых пятнах крови. Не все умерли сразу, этот человек был убит иначе. Поднявшись, Константин тронулся дальше, обшаривая комнату за комнатой. Дважды он находил винтовки, но все они были искорежены до такой степени, что пользоваться ими было невозможно. Добыча в виде в пяти винтовочных патронов, извлеченных с большим трудом из магазинов, выглядела бледно. Их хозяева валялись здесь же, вот только, судя по останкам, складывалось такое ощущение, что их растерзали — одежда разорвана и валялась клочьями по всему коридору, бурые кровавые пятна занимали приличную площадь, кости переломаны. У одного отсутствовала рука, череп другого валялся метрах в трех возле небольшой ниши, в которой стояла какая-то разбитая ваза. Воронцов не мог понять, что же тут случилось. Некоторые трупы были хоть и ограблены, но абсолютно целы, просто лежали, и все, другие с кем-то сражались, и были в непотребном виде. Картинка не складывалась. Изрезанные ладони и пальцы болели, но перестали кровоточить. В одной из комнат нашлась простыня, с помощью осколка стекла, мужчина сделал себе обмотки для ног, не хватало еще их изрезать, и хламиду. Сейчас он напоминал себе приведение, ну хоть наготу прикрыл. Обрезков хватило на бинты, правда, теперь делать что-то руками стало гораздо сложнее. А еще очень хотелось есть, но Воронцов прекрасно понимал, что в мертвом городе найти еду нереально, если, конечно, не убить ее самому. Вот только с вероятностью в девяносто процентов живность тут далеко не безобидная, и как бы самому не стать главным блюдом на обеде. Откуда он это знал? Да черт его знает, но был уверен, что противники гораздо сильнее его. Хорошо хоть с водой проблем нет. Ну как с водой? Он нашел две бутылки красного сухого вина с названием «Черноморский букет». Как ни странно, серебряный штопор обнаружился под упавшей тяжелой портьерой, наверное, его сбросили со столика, когда его перевернули, а потом сорвали портьеру. Перебравшись в соседнюю комнату, в которой почище, Воронцов вскрыл одну из бутылок, принюхался, пахло вином. Он где-то слышал, что после долгого хранения, оно переходит в уксус, но в этот раз вроде повезло. Сделав два глотка и прополоскав рот, он все же решился проглотить, вино было хорошее, а теперь, сто лет спустя (или сколько там прошло?), наверное, и безумно дорогое. Сомнительно, что, если аборигены выжили, они продолжают делать хорошие качественные напитки. Делать вино — это искусство. Но все же лучше найти воды. Сделав еще несколько глотков, Воронцов осмотрел комнату, в которую перешел. Здесь разгром был минимален, трупов нет, кровать разворошенная, но вполне целая, мебель хоть и перевернули, но не крушили. Шкаф, плотно закрыт. Воронцов ради интереса решил заглянуть внутрь. Может, повезет? Ему уже пару раз попадались костюмы и мундиры, оставшиеся в гардеробе, но моль уничтожила их безвозвратно. Раньше ткани были натуральными и вкусными для насекомых, никакой химии. Распахнув шкаф, Константин почувствовал запах каких-то цветов. Странно, а ведь должен был выветриться. И запах знакомый — лаванда. Сушеные веточки разбросаны по всему шкафу. Закрыт он был плотно, может, это еще помогло. Константин смотрел на разбросанные вещи, их сорвали с вешалок, но, видимо, тех кто обыскивал дворец они не заинтересовали, и их бросили. Собрав все в кучу, мужчина перенес добычу на кровать. Ему, в отличие от мародеров, которые выгребли все ценное после катастрофы или, может быть, даже во время нее, кривляться было не с руки, поскольку он ходил в простыне с тремя дырками. Первой добычей стали кальсоны — обычные, белые, из хлопка, с завязками, только на размер больше того, что носил Константин, но две веревочки в поясе эту проблему решили. Натянув подштанники, Воронцов почувствовал себя почти счастливым, у него появилась хоть какая-то нормальная одежда, и даже не с трупа. Следом обнаружилась рубаха, и теперь попаданец поневоле стал обладателем комплекта нательного белья. Пахнущий лавандой сюртук оказался узок в плечах, рубаха была свободней, а вот мундир шили, видимо, точно по мерке, Константин все же попытался его натянуть, но тот начал трещать по швам, и он отказался от этой затеи, хотя материал был плотным и довольно теплым. Штаны темно-синего цвета, обычные, прямые с красными лампасами сели хорошо. Вот кожаному ремню не повезло, рассохся, пришлось отрезать от простыни тонкую полоску и использовать вместо пояса. Ни обуви, ни головного убора, в шкафу не обнаружилось, зато нашлись отличные портянки, которые он прихватил, в надежде разжиться приличными сапогами или ботинками. Обувь — это больной вопрос, штаны и рубаху, даже самую примитивную, можно сшить из обрезков простыни, был бы инструмент, а вот обувь сам себе не сделаешь. Но начало радовало. Пусть уставший, пусть голодный, с израненными руками, но у него есть нательная рубаха и штаны. Сделав из простыни подобие вещмешка, он запихнул внутрь бутылки с вином, предварительно сделав пару глотков, и отправился искать спуск вниз. Сейчас он находился на третьем этаже какого-то жилого крыла, может, здесь обитали слуги и прочие фрейлины, хотя сомнительно, каждая комната — шикарные апартаменты, внутри которых еще три-четыре помещения с ванными, гардеробными. Вот только все размародерили, кто-то все же сюда наведался. Скорее всего, тут обитали какие-то приближенные местного правителя. Больше всего Константина беспокоило, почему люди не вернулись. Он обшаривал комнату за комнатой в жилой части дворца. Наконец, повезло, нашлись сапоги, а следом и побитый молью френч темно-синего цвета с золотыми эполетами, которые он тут же оторвал. Пиджачок был вполне себе ничего, крепкий. Намотав портянки и обувшись, Воронцов почувствовал себя уверенней, а когда еще и мундир натянул, то стало вообще хорошо, вот только все сильнее хотелось есть и пить. Вино — штука хорошая, но жажду им утолять тяжело. Еда в мертвом городе, который люди оставили давным-давно, жизненно важный вопрос, тут не найти консервов, тут не найти овощей. Разве что одичавший фруктовый сад подвернется. Больше никаких трофеев в уцелевших разгромленных комнатах, Константин так и не нашел. Зато нашел лестницу, ведущую на первый этаж. Ей досталось. Обвалившееся перекрытие и часть крыши ее конкретно завалили, пришлось карабкаться по обломкам, чтобы спустится вниз. Столько мату этот дворец, наверное, еще не слышал. Константин подбадривал себя ненормативной лексикой, как мог. Больше всего досталось академику, который его сюда засунул. Пару раз крупные камни вылетали из-под ног, и он только чудом сохранял равновесие, чтобы не загреметь с десятиметрового завала. Один раз нога провалилась и намертво застряла. Качнись он чуть вперед, и гарантированно получил бы перелом, так что, пришлось повозиться, чтобы ее разблокировать. Наконец, завал остался позади, и Воронцов, вытерев пот со лба, вступил на вполне себе приличную и относительно целую мраморную лестницу. Обернувшись, бывший детектив посмотрел на препятствие, которое только что преодолел. — Е….л я ваш бл…ский цирк, — выдал он вслух и, выудив початую бутылку вина, сделал пару крупных глотков. Его сапоги гулко бухали по ступеням. Он вышел в холл дворца. Огромная мраморная лестница, покрытая красной ковровой дорожкой, куски потолка, от мелкого щебня до размера автомобиля, усеивали пол. Скелетов тут хватало, несколько десятков человек, наверное, даже больше, он не считал, но кто-то старательно обобрал их, не оставив Воронцову ничего ценного. Именно в этой точке здание пострадало не слишком сильно. То, что эта лестница ведет в сторону разрушенного тронного зала, не было никаких сомнений, вот только ему туда не нужно, пока не нужно. Поэтому, перехватив поудобнее единственное свое оружие — железный прут с острым краем, Константин направился к огромному арочному проему, ведущему из дворца. Хотело вдохнуть свежего воздуха и посмотреть центральный выход в город. Очень хотелось пить, на зубах скрипела каменная крошка. Он набрал в рот вина, прополоскал и выплюнул, потом сделал еще один глоток. В бутылке осталась половина. Вино вообще штука коварная, а тут еще на пустой желудок, так что, он ощутил небольшой хмель, нужно искать воду, и в темпе. Он посмотрел на чудом уцелевшее зеркало, старое, мутное, но разглядеть себя можно. Рожа грязная, пыльная, и в двух местах расцарапана о камни, трофейный френч, словно с помойки, хоть и крепкая ткань, но рукав порван после его альпинистских упражнений, сапоги в белой пыли. Руки пострадали меньше, поскольку были обмотаны кусками простыни. Только теперь это были грязные тряпки, прорванные в разных местах. Так что, план у Воронцова был простым — найти воду, еду, если такое вообще возможно, оружие и место, где он сможет хоть немного отдохнуть, слишком много навалилось на мужика за последние часы. Воду Константин обнаружил почти сразу, как только прошел через распахнутые огромные двери. Прямо перед входом стояла чаша огромного фонтана, метров двадцать в диаметре. Да, сейчас он, конечно, не работал, но дожди исправно наполняли ее. Конечно, туда нанесло грязи и листвы, но, если аккуратно, то удастся напиться и набрать воды. Вероятность того, что он потом будет дристать дальше, чем видит, была почти стопроцентной, хотя, может, и повезет, желудок у Константина мог «гвозди» переваривать. Но нужно было рисковать, вином, можно напиться, а не утолить жажду, да и шататься под шафе по этим руинам — верный приговор.
Вода была немного мутноватой и пахла прелой листвой. Воронцов очень аккуратно разогнал растительность. Достав пол-литровую флягу, отделанную серебром (нашлась она случайно, под рваной, грязной от дождей, оборванной занавеской в одной из комнат, явно делали на заказ для кого-то офицера, видно, что не уставная), он аккуратно опустил ее в воду, предварительно натянув на горлышко кусок простыни, хоть какая-то фильтрация. Быстро наполнив, он добавил грамм сто вина, используя его как обеззараживающее, и только потом сделал первый глоток, утолив жажду. Правда, пришлось повторять процедуру, поскольку фляга опустела. Появилось ощущение наполненности желудка, вот только это обманка, жрать все равно скоро захочется, и захочется по-настоящему. Повесив флягу через плечо, Константин взбежал по ступеням. Осматривая холл, он заметил в одном из боковых, наполовину разрушенных коридоров, крохотную дверь, ведущую в помещение для слуг. Там были разные швабры, ведра, все разбросано, но мародеров подобная добыча не интересовала. Схватив ведро, он вернулся к фонтану. Оглядевшись и не обнаружив ни опасности, ни любопытных вуайеристов, он разделся догола, наполнил таз водой и принялся умываться. Бинты на ладонях промокли, но это не важно, все равно менять, да и раны надо промыть. Стянув мокрые тряпки, он озадаченно уставился на израненные ладони. Порезы, достаточно глубокие, почти закрылись, и выглядели так, как будто им не шесть часов, а минимум три дня. Если так и дальше пойдет, то к ночи вообще затянутся. — Ну, академик, удружил, — произнес Воронцов вслух. — Что же ты со мной такого делал, что у меня регенерация, на которую я, в принципе, не жаловался, теперь работает в сотню раз эффективней? Уж не поэтому ли так хочется жрать? Ведь регенерация не берется из неоткуда, она результат ускорения процессов организма, который академик, так и оставшийся безымянным, подстегнул своими уколами. А может, это результат переноса? Черт, да плевать, главное — что руки целы. А пищу он найдет, на худой конец крысы сгодятся. Ведь должны же быть тут крысы? И тут до Константина дошло, за все часы блужданий по дворцу, он не видел ничего живого — ни паутины, которая даже в обычных домах по углам — привычный антураж, ни помета мышей, которые за время запустения должны были сгрызть все, до чего дотянулись бы их зубы, ни птичьих гнезд на чердаке и под половиной уцелевшего купола. Мысль о том, что живность очень не любит место, где он оказался, напрягала. Скосив взгляд, он посмотрел на кусок не слишком увесистой железки. Оружие аховое, если кого и можно грохнуть, то сильно постаравшись. Да и чутье, проснувшись, говорило, что нужно сваливать из дворцового комплекса. Вот только идти в разрушенный город, где он видел всякую живность без надежного оружия, да еще на ночь глядя, — верный приговор. А судя по тому, что свет стал более тусклым, время тьмы не за горами, и если днем, еще куда не шло, то ночью блуждание в руинах станет смертельно опасным. Дворец прилично пострадал, но в нем есть пара уцелевших комнат, да даже та каморка с ведрами могла послужить вполне приличным убежищем. Но еще с крыши Воронцов заметил стоящий чуть в стороне комплекс зданий из трех домов в два этажа. Ему, конечно, тоже досталось — окна выбиты, двери сорваны с петель, у одного просела крыша, у второго обвалилась стена. А вот третий, что располагался дальше всех, с виду был самым целым. Соваться в тронный зал Константин не стал, чего ему там делать? Как там, в анекдоте? «Правильно, мам, нечего тебе по руинам лазить»… Вот и Константин решил направиться в более перспективное место. Вот только была проблема — справа и слева от центрального входа раскинулся тот самый «черный» парк с искореженными деревьями, и чуйка буквально орала, что заходить туда не стоит, и даже подходить к нему смертельно опасно. Причем парк этот настолько разросся, что подступал к дворцу вплотную, по стеночке не проскочить. Сейчас до него метров семьдесят, но даже на таком расстоянии Константина бросало в холодный пот. А еще последние минут десять он чувствовал из этих непроходимых зарослей чужой взгляд, плохой это был взгляд, пристальный, голодный. Воронцов развернулся и отправился обратно во дворец. Что ж, если нельзя пройти здесь, придется пройти по руинам. Не подняться по центральной лестнице Воронцов не мог, любопытство просто уговаривало его потратить еще максимум полчаса, чтобы пройтись по палатам местного хозяина. И он согласился. Если впереди завал, то он просто развернется и уйдет, но, может, повезет, и он надет что-то полезное и интересное. Поднявшись по лестнице, он обнаружил очередных покойников, с полсотни скелетов и мумий. Кто-то неплохо пошарил по их карманам, даже пуговицы срезали. На многих, что-то напоминающее мундиры. Воронцов потратил пять минут, переходя от тела к телу и внимательно осматривая покойников. У половины не видно никаких следов насильственной смерти, другие же, наоборот, разорваны в клочья. Судя по положению тел, все они бежали из тронного зала, а потом некоторые умерли, некоторые набросились на других или на тела. Воронцов сунул руку в карман и с сожалением вытащил ее пустой, сигарет у него не было, а курить хотелось. Место на него давило, с каждой минутой давление становилось все интенсивнее, он все сильнее ощущал беспокойство, и во дворце оно усилилось в разы по сравнению с тем, что было на улице. Еще раз, обреченно вздохнув, он посмотрел на остатки широкого коридора, ведущего в тронный зал, всего уцелело метров пятнадцать, две двери, справа и слева, друг напротив друга, дальше обрушился потолок и крыша, чтобы пробиться пришлось бы пару дней разбирать завал с помощью тяжелой техники. Не тратя время, он подошел к двери с левой стороны и заглянул внутрь. — Не повезло, — раздосадовано произнес он, глядя на кучу обломков, которые начинались прямо за порогом. Может, справа выгорит? Он повернулся и направился к апартаментам напротив, вот тут его ждало разочарование, взявшись за массивную бронзовую ручку, он нажал вниз и потянул ее на себя, но дверь не шелохнулась. Воронцов пару секунд смотрел на дверь, прикидывая, стоит ли возиться, замок, конечно, плевый, но он сломан. С одной стороны, если комната заперта и не пострадала, то явно не разграблена, с другой — это может быть банальная комната для ожидания посетителей перед приемом, и ничего кроме пары диванов там нет. — Пять минут, — произнес он вслух, всаживая в щель возле замка железяку и налегая всем телом. — Если за это время не вскрою, валим вниз и прочь из дворца. Скрип, треск, новая попытка, еще одна, и еще, все же прут не фомка. Наконец, скрипнув, дверь распахнулась, Константин отбросил искореженный погнутый прут, задача была выполнена, он справился за три минуты. — Это я удачно зашел, — провозгласил бывший детектив, глядя на совершенно непострадавшую комнату, если не считать, конечно, выбитых стекол и огромной трещины, толщиной в руку, которая перечеркнула стену дальнюю стену. Почему мародеры не стали возиться с дверью, осталось для Воронцова загадкой, но это было ему на руку, поскольку рядом с массивным столом валялся труп в синем мундире с эполетами и аксельбантом. Это был не скелет, а полноценная мумия, даже одежда более-менее цела, но сейчас она не интересовала бедового попадана, а вот оружие… Да, оружие было, револьвер, который труп офицера сжимал в руке, зацепленный ремешком к кожаной кобуре. От нее ничего не осталось, время не пощадило, а вот сам ствол цел, только, чтобы выстрелить из него, пришлось бы очень сильно повозиться, ржа поработало над ним основательно. Видимо, когда случилась катастрофа, мужчина работал с документами за массивным письменным столом, вскочил, вытащил оружие и рванулся к двери, после чего внезапно умер. Никаких ран на теле Константин не обнаружил. Поскольку мародеры до тела не добрались, то добычей Воронцова стали пять монет, по цвету и весу из почти чистого золота, с римской цифрой десять на аверсе и львом с посохом реверсе, восемь потемневших от времени и погоды латунных патронов к револьверу с тупоголовой пулей, пачка банкнот размером с четверть листа формата А4. Они вымокли и сгнили, слежавшись в плотную массу, но ближе к центру удалось найти более-менее сохранившуюся — уже привычный лев с посохом, рядом портрет мужика со строгим лицом, щегольскими усиками. Подпись, в принципе, все прояснила: «Сиятельный князь Артемий III», и дальше — «Двадцать пять кун». — Интересно, это много или мало? — спросил сам себя Воронцов, но вопрос вышел скорее риторическим. Кому нужны деньги, которым больше ста лет? А вот золото прибрал, добавив два потемневших от времени перстня с пальцев покойника. Еще одной интересной вещицей оказалась золотой медальон на шее трупа, он был выполнен в виде какого-то славянского символа, с множеством переплетений различных линий с желтым полупрозрачным камнем внутри, символ того, что на Земле называется древним язычеством. Здесь, похоже, не было никакого христианства, поскольку всякие старинные знаки, вроде коловрата, Константин наблюдал везде — в орнаментах на драпировке стен, занавесках, скатертях, вырезанных на дверях, и в мозаичных окнах. Похоже, Росская империя сохранила веру древних славян. Все находки отправились в рюкзак из простыни. Из оружия Константин стал обладателем офицерского кортика в ножнах. Рукоять с украшениями, красивой чеканкой по потемневшему металлу, отделана золотом и серебром, на головке крупный рубин, на ножнах красивый орнамент с гербом государства. Здесь, в отличие от царской России, это лев, вставший на задние лапы, и сжимающий в руках посох с каким-то странным навершением. Кстати, на ножнах в это навершение был вставлен изумруд размером с ноготь мизинца. Кортик немного с трудом покинул ножны, все же долго он пролежал в этой запертой комнате. Лезвие обоюдоострое, длиной в двадцать сантиметров, заточка безупречная. Сталь, с волнистым узором, очень похожа на дамасскую, или то, что за нее выдавали различные частные мастерские. Воронцов взвесил оружие в руке, потом пару раз махнул, перехватил. Для человека, шатающегося по руинам дворца с железным прутом, который после взлома двери на оружие уже не тянул, это прогресс. Поднявшись, Константин бросил взгляд за окно и озабочено поджал губы, снаружи быстро сгущалась серость, становилось все темнее, и это очень напрягало. Час, максимум два, и вокруг будет полная тьма, и она его страшила, серость стала активней, бывший детектив рассматривал ее, как живое существо, которое уже не исчезало, а собиралось в темных углах, следя за ним. Нужно быстро изучить этот кабинет и валить отсюда, в темпе вальса. Электричество, или какое-то другое освещение, этот мир знал, весь дворец был электрифицирован, он уже не раз видел светильники, в которых до сих пор стояли лампы, массивные, но вполне себе способные давать свет. Хотя, может, они были не электрические, а магические, ведь никакой проводки он так и не обнаружил. Очень странно, что мародеры не утащили их, или для них они ничего не стоили, своих хватало? На столе как раз стояла одна такая, напоминающая по форме керосинку из старых фильмов, только более изящная, маленький поворотный выключатель-подставка из железа, отделанная серебром, большой стеклянный вытянутый стакан с железной ручкой сверху для удобной переноски. Константин подошел и ради интереса повернул выключатель. И о чудо! Лампа мгновенно засияла ровным желтым светом. — Это я удачно зашел, — произнес он, выключая светильник и запихивая его в торбу из простыни. На осмотр кабинета ушел почти час. Константин быстро проглядывал бумаги, которые лежали на полу и в столе. Из двух первых документов, которые, к счастью, были написаны почти привычной ему кириллицей, он узнал титул и имя местного правителя. — Сиятельный Князь Артемий III, а если полностью Рюрикович Артемий Павлович. Это наводило на мысли, что миров много, все они параллельны и развивались почти одинаково до определенного момента, где история сворачивала от той, к которой привык Воронцов. А еще он нашел карту мира, та была свернута в трубочку и лежала в плотном кожаном тубусе, не слишком большая, но понять, что, да как можно. Местная география сильно отличалась от привычной ему Земли. Здесь отсутствовала Австралия. Так же не было северной Америки. Африка слилась воедино с Евразией и оказалась на месте Индии. Южная Америка расположилась чуть ближе к Европе и была крупнее, чем северная и южная вместе взятые, а еще она напоминала огромный армейский ботинок, назывался он просто — Новый Свет. Крупные острова на месте Японии значились, как Империя Даиров. Сама Евразия претерпела серьезные изменения — она стала у́же. Если от Калининграда до Владивостока в мире Константина семь с половиной тысяч километров по прямой, то здесь весь континент примерно столько. На западе вместо кучи европейских государств располагался Великий Латинянский Союз. Он занимал примерно все пространство, что было Европой на старушке Земле, включая несколько крупных островов и даже чуть больше, если смотреть по территории России, оставшейся в том, другом, мире. Константин напряг память, получается, что Латиняне присоединили к себе Украину и Белоруссию, а так же Псков, Смоленск, Брянск. Но зато Росская империя, в которой он и оказался, со столицей в Великом Новограде, отжала себе все снизу континента. Не было никакого Кавказа, Монголий и всей другой центральной Азии, никого Китая, все это земли под рукой Сиятельного Князя. Снизу она граничила только с Царством Куш, которое занимало всю Африку. Воронцов залип перед этой шикарной картой минут на двадцать, силясь найти хоть какие-то знакомые название или привычные ориентиры. Столица находилась гораздо восточнее места, где в его мире располагалась Москва. Прикинув координаты, он понял, что сейчас примерно Уфа или Челябинск. Отлипнув от карты и глянув на сгущающуюся за окном серость и ползающую за ней тьму, которая теперь была гораздо ближе, и ее присутствие чувствовалось все ярче, а еще становилось холоднее. Решив прихватить тубус с собой, Константин быстро осмотрел шкаф, и тут снова повезло, в отдельной секции стояла винтовка. Ей досталось от времени, но она была полностью целой, только немного тронутой ржавчиной, даже трехгранный штык имелся, который насажен острием вниз и уходил в специальную выемку в ложе. Рядом на полке пять пачек патронов. Чего тут не было, так набора для чистки и масла, но Константин рассчитывал найти это в казармах караульной роты. Он надеялся, что те три строения, в которые он направлялся, ими и окажутся. А значит, помимо штыка и кортика у него появится вполне рабочее огнестрельное оружие. Остальной обыск не занял много времени, больше ничего интересного ни в столе, ни в остальных шкафах не обнаружилось. Серость за окном сгущалась, становилось все темнее, времени оставалось очень мало. Константин даже на секунду подумал остаться в этой комнате, но дворец его пугал, нужно уходить. Спустившись по огромной мраморной лестнице, он обогнул ее и углубился в один из коридоров. Сразу стало темно, никаких окон тут не было, поэтому на свет из его торбы появилась лампа. Коридорчик тут же залило ровным светом, и продвижение вглубь первого уровня дворца продолжилось. Изредка под ноги попадались небольшие камешки. По правую руку от него был тронный зал дворца, по левую то самое крыло, которое он обшаривал на протяжении нескольких часов. Где находится кухня, и где располагалась прислуга, Воронцов не представлял, хотя кухня, наверняка, в подвале, он бы так сделал, там же, скорее всего склады и прачечные. Если допустить, что пол за завалом второго уровня в правом крыле выдержал, значит, сейчас он сможет спокойно пройти через остатки дворца насквозь. И ведь угадал. Толкнув дверь, Воронцов оказался в темном коридоре. Благодаря трещинам в потолке тьма здесь была не абсолютной. Кроме того из двух открытых дверей пробивался тусклый местный серый свет. Свет лампы гарантировано освещал метров пять, поэтому очередные трупы Константин разглядел без проблем. Много их тут было, но его заинтересовал только один — он не относился ко времени падения дворца. Это был мужчина, лежащий лицом вниз, явно в возрасте. Одет в кожаную грубоватую куртку и штаны из плотной ткани коричневого цвета, на ногах сапоги, вполне себе добротные, сто процентов не самодел. Сохранился он хорошо — обтянутая желтой восковой кожей мумия с перекошенным лицом. Причина смерти очевидна — кто-то небольшой, но очень сильный кинулся человеку на спину, сбил с ног и исполосовал ее когтями, разодрав крепкую куртку, рубаху в клочья, а затем вырвал кусок шеи. Этому покойнику Константин уделил целых пять минут. Во-первых, у него обнаружился еще один револьвер и целый десяток патронов, но стоило взять боеприпасы в руки, как стало ясно, что это явные самоделки, гильзы переснаряжались не один раз, самодельная тупая свинцовая пуля отлитая кустарно. Во-вторых, в правой руке он сжимал странный круглый амулет, напоминающий солнце, вписанное в круг, в центре которого был крохотный грубый желтоватый камешек, напоминающий кварц или тусклый янтарь. В-третьих, рядом валялась большая кожаная сумка, скорее даже баул, заглянув в которую Константин присвистнул. Чего тут только не было — и несколько золотых украшений, и богатая одежда, и какие-то флаконы с различными жидкостями, камни, явно драгоценные. Сумка потрескалась от времени и была непригодна, как и большинство тряпок, что внутри. Воронцов забрал толькоревольвер, золото, драгоценности и странный железный амулет. — Очень интересно, — разгибаясь, но продолжая разглядывать покойника, произнес Воронцов, — кто ж ты такой? Но ответа на этот вопрос не было. Труп старый, пролежал не один год, даже, скорее, не одно десятилетие, и снова Константин не обнаружил следов других животных. Что же, черт возьми, тут происходит? Крысы должны были ничего не оставить, но их тут нет, а ведь они живут везде, хотя это другой мир, но это не значит, что у них не должно быть аналога. Или они не живут только тут, в этом странном городе? Больше ничего интересного труп предоставить ему не мог, и Константин тронулся дальше. Под ногой очередной раз что-то хрустнуло, Воронцов бросил быстрый взгляд и обнаружил очередную мумию, которой он наступил на высушенную руку. Пока он дошел до распахнутой двери, он миновал примерно два десятка трупов. А сколько их всего на этом первом этаже? Он даже задержался и осмотрел парочку. Одежда простая, явно рабочая, сохранилась лучше, чем у тех, что наверху. Да и понятно, здесь погода не так сильно влияла на тела, хотя кое-где на стенах была плесень, явно протекал потолок. Остановившись на пороге, Воронцов осмотрел комнату. Обычная, минимум мебели — кровать, шкаф, стол, стул, окно. На полу лужа, явно натекло с потолка. Здесь тоже похозяйничали мародеры. Но Константин и не собирался тут ничего искать, из дворца надо было линять, и предчувствие орало, что это надо делать, как можно быстрее. И он, следуя чуйке, взобрался на стол и полез в окно, из которого до земли всего пара метров. Едва подошвы сапог коснулись каменной дорожки, которая шла вдоль стены дворца, как где-то в городе раздался вой. Это был первый посторонний звук, который Воронцов услышал в руинах за весь день. Кожу мужчины мгновенно осыпало мурашками. Страх, вот что испытал бывший детектив при этом звуке, а еще он был уверен, этот потусторонний вой не мог принадлежать ничему живому. Константин резко завертел головой. Казалось, что вот-вот из сгущающихся сумерек на него броситься что-то зловещее, страшное, а у него из оружия только холодняк, значит, нужно искать максимально защищенное место. Пока он обыскивал кабинет, ему попалась докладная записка, валявшаяся прямо возле выбитого окна. Часть текста пострадала от влаги, но остальное было вполне читаемо. Так он узнал, что некий полковник Черк ходатайствовал Светлейшему Князю за увеличение довольствия людям, верно служащим на благо отчизны и заботе о престоле. Было там и описание быта гвардейцев, и указано место их дислокации — те самые три двухэтажных дома, на которые Константин навелся с крыши, и все высоким пафосным штилем. Прикинув, что даже если мародеры, навестившие дворец, и разграбили казармы, но все равно это место должно быть защищено гораздо лучше, чем руины дворца. До казарм Константин добрался, когда тьма приблизилась к нему почти вплотную. Видимость сократилась до пятидесяти шагов, а дальше начиналась сплошная чернота. И теперь она ощущалась теперь гораздо четче, от нее веяло холодом. Изо рта Константина при каждом вздохе вырывалось облачко пара, а лампа, которую он так и тащил с собой, не бросив в подземелье, едва разгоняла серость на пару шагов. По дороге хватало скелетов и в мундирах, и в костюмах. Женщины и мужчины, даже несколько маленьких скелетов попалось, похожие на детские. Некоторые лежали целыми, другие же убивали друг друга, сцепившись насмерть. Неизменно присутствовали следы обыска, но мародеры явно торопились, хватая самое ценное. Уже у самых казарм Константин обнаружил целое поле костяков. Рядом с телами валялось совершенно ржавое и непригодное к использованию оружие. Скорее всего, местных гвардейцев подняли по тревоге и выдвинули на защиту князя, но добраться до тронного зала они не успели. С ними произошло то же, что и со всеми остальными обитателями, одни умерили сразу, другие бросались друг на друга. Загадка пока ответа не имела. Константин читал много фантастики, нравился ему этот жанр, и вот в некоторых книгах было нечто подобное — ментальный удар огромной силы, который действовал на разных людей по-разному. А что, вполне рабочий вариант, пусть будет за основную версию. Пройдя по кладбищу и морщась, когда кости лопались под сапогом, Воронцов обошел две первые казармы и направился ко входу третьей, которая меньше всего пострадала. Здесь были целы двери и окна, но везде хватало следов внезапной тревоги. Солдаты покидали казармы в спешке. Вот на полу валяется портрет девицы, похожий на фотокарточку, которая задвигалась, стоило взять его в руки, этакая гифка, похоже на то, что было в фильмах про Гарри Поттера. Брошенные на койку кальсоны, оброненный перочинный нож, сбитое одеяло, бутылка прямо в проходе, бритва, оставленная на тумбочке — все это говорило о том, что случившееся было для обитателей дворца абсолютно внезапным. Мародеры, если и хозяйничали тут, то поверхностно, во всяком случае, следов глобального шмона он не обнаружил. Может, им не хватило времени? Вот это Воронцова больше всего напрягало. Допустим, они пытались успеть засветло, значит, тьма мертвого разрушенного города очень опасна для людей. Труп, который он нашел, тоже вписывался в эту концепцию. Это мог быть отдельный мародер, а может, он не успел выбраться, и свои его кинули, но больше они в город не вернулись. Интересно, почему? Но все эти вопросы были риторическими, без каких-либо ответов. Для ночевки Константин выбрал кабинет командира второй роты, капитана Рюмина, который носил титул, не много не мало, а целого барона. Заперев массивную толстую деревянную дверь, Воронцов разместил на столе магическую лампу, а затем нашел в углу еще одну, и тьма отступила. Константин задернул плотные темные шторы на окне. Вот странно, ведь большинство одежды моль погрызла, да так усердно, что почти ничего целого, а тут шторы без единой прорехи, солдатские шинели тоже не особо пострадали, такое ощущение, что моли они совершенно не понравились. А может, их как-то защитили? Но почему тогда не защитили мундир в том кабинете, где он нашел карту? Вопросов больше, чем ответов. Махнув на эти загадки рукой, Воронцов начал выставлять на стол то, что удалось найти в результате спешного обыска нескольких солдатских сундуков. Добыл он и оружейное масло, и инструменты для чистки, и ветошь. Еще обнаружилась пара пустых фляг, на этот раз банальная латунь. Нашелся нормальный ремень с портупеей. Как уцелел за годы забвения, загадка, но выглядел он вполне себе добротно. Почти в каждом осмотренном сундуке имелся ранец, не сказать, что большой, но гораздо удобней, чем баул из простыни. Солдаты ведь не в поход шли, а были спешно подняты по тревоге, вот и оставили то, что им не нужно, в личных хранилищах. Так что, Воронцов отобрал себе три, чтобы потом выбрать тот, что получше. Еще у него теперь имелись целых два алюминиевых котелка. Никакого оружия и боеприпасов в казарме второй караульной парадной роты не нашлось. Зато в наличии были шинели темно-синего цвета, фуражки с государственным гербом на кокарде и нижнее белье, так что, теперь у бывшего частного детектива имелся второй комплект. Вот только обуви запасной не нашлось, но он и так оброс имуществом, большинство этого придется бросить, отобрав только самое нужное.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!