— Вот-вот, — согласился Страж, хотя, наверное, не понял, что значит это выражение. — И совет мой тебе, Светлая Ладия, когда будешь развивать свое умение, старайся улучшать только то, что касается создания артефактов, в этом твоя сила. А защитник твой — вот он, рядом. Вы теперь надолго вместе, если не навсегда. А теперь идите, и возвращайтесь, когда у вас будут сферы. — А если я против?! — возмутилась Лада. — Рок твой такой. И если решишь пойти против своего предназначения, участь тебя ждет незавидная. — Последний вопрос, Страж, мне в руки попало нечто дорогое — красный порошок, похожий на пыль. Знаешь, что это? — Это ее инструмент, чудец называется. Прав ты, дорогой он, делают его из позвонков проклятых тварей, живоглотов, и требуется он для сращивания амулетов и напитки силой рун, используемых для зачарования. Береги его. — А что еще полезного из проклятых можно вытащить? — Это ты у Авии спроси, думаю, у нее есть полный список. Константин кивнул. — Спасибо, Страж. Пошли, Лада. Секунда, и вот они вернулись в явь. — А бодрит, — заметила женщина, — интересное место. Как я раньше сюда не заходила, ведь чувствовала, что оно особенное? — Нужды не было, — пожал плечами Константин, — хоть и странно, учитывая цель, ради которой ты в другой мир отправилась. По идее, ты должна была первым делом навестить место силы. Ладно, пойдем по домам, завтра тьма наступит, а я что-то вымотался. Лада как-то странно посмотрела на него, словно чего-то ожидая. — Что? — спросил Воронцов. — Даже на чай не позовешь? — Нет тут чая, — ответил бывший частный детектив и стал спускаться по тропке. — Да и не согласилась бы ты. Так зачем получать отказ, если проще не задавать вопрос? Лада на это улыбнулась, продемонстрировав свои довольно крупные ровные зубы. — Не согласилась бы, — признала его правоту Калинина. — Давай, боярин, до завтра, пойду, заскочу в гараж, посмотрю, что там еще начудили помощнички. — И, махнув рукой, она отправилась в противоположенную сторону, где за двумя домами стояли несколько сараев, служивших местным гаражами. Константин же направился к Авии, в надежде разжиться списком полезного, что можно из монстров доставать. Как раз на ужин угодил, и был тут усажен за стол. Жареная курица, вино, неторопливая беседа. Авия собственноручно переписала для него список того, что извлекается из местных монстров и имеет цену. Массивные часы с маятником, стоящие у стены, показывали полночь, когда Воронцов поднялся, собираясь отклоняться. — Спасибо, сударыня, и за список, и за ужин, и за беседу, — произнес он, выходя из-за стола. — Ваше сиятельство, — поднимаясь следом, окликнула его Авия, — мы скоро расстанемся, да и предчувствие у меня плохое. Соловья больше нет, Аркада я к себе на ложе никогда не позову, как бы он этого не желал, но я была бы не против, если бы вы остались сегодня со мной. От такого витиеватого приглашения в койку Константин слегка прифигел, в паху при мысли о голой Авии в его объятьях приятно потяжелело. Он повернулся к ней, женщина стояла всего в шаге от него и ждала ответа. Ее глаза возбужденно блестели, и были еще ярче, чем обычно, ну чистое серебро. И он кивнул. Ушел он тихо на рассвете, оставив спящую Авию. Красивая, темпераментная женщина, правда, местная техника секса была примитивна — мужчина сверху, мужчина сзади, а вот женщину наверх не пускали, какое-то местное табу. Вот только Константину было плевать на это, и он разрешил, хоть и смотрела на него атаманша расширенными от удивления глазами. Ей было далеко до женщин его мира, и стеснялась она в тусклом свете магической лампы, но он заставил ее забыть об этом. Окно, через которое Беляш проник в дом, по-прежнему было приоткрыто, наверное, весь поселок слышал, как она кричала. В прихожей на табуретке, прислонившись спиной к стене, посапывал страж, тот самый, что вернул ему сапоги. Да и что ему еще делать? Дверь на засове, ее ни с первого удара, ни со второго не выбить. Кроме того на ней тускло золотом светились пара рун, так что зачарована. — Выпускай, — слегка пнув ногой носок его сапога, приказал Воронцов. Бандит подхватился, несколько секунд таращился на боярина, наконец, до него дошло, что от него требуется, потопал к двери. На улице было прохладно. Константин вытащил из внутреннего кармана френча портсигар, потом мысленно матюгнулся, с тоской вспомнив, что сигариллы кончились, и теперь покурить выйдет только дома, набив трубку. Уже через пять минут он стоял перед открытой дверью, за которой сидел Беляш, которого он отправил вперед, чтобы тот засов отодвинул. — Хорошая ночка вышла, — произнес он и, глотнув воды из глиняного кувшина, уселся за стол. Спать хотелось неимоверно, но курить еще больше. Набив трубку, он сделал первую затяжку. Что ж, еще три дня, пока тьма не уйдет, и можно в дорогу. Вот Авия расстроится, когда узнает, что Лада уходит с ним. Докурив и вытряхнув пепел, Константин стянул сапоги, подумав, что нужно простирнуть портянки, и, раздевшись, забрался под одеяло. Завтра он увидит свою первую тьму. Когда Воронцов открыл глаза, то не сразу понял, что произошло. Когда он ложился, за окном поднимался обычный рассвет, с севера ползли небольшие тучки, а теперь в комнате было темно, как самой дождливой ночью. И тут он понял — пришла тьма. Сев на кровати, Константин спустил ноги на пол. Лампа стояла на кухонном столе, но непроглядная тьма жутко мешала, хотя тут по прямой всего пара метров, главное — в печку не влететь. Встав и вытянув руку, он сделал шаг, затем еще один. Печку он миновал, а вот на стул налетел, саданувшись о массивную ножку мизинцем. — Бл…, - взвыл он на весь дом, скача на левой ноге. — Будь ты проклят, Артемий III, чтобы тебе бесы раскаленную кочергу запихнули туда, где солнце не светит, чтоб тебя на кол посадили, здоровенный такой, с перемычкой, и так каждый день. Всласть пожелав всего самого неприличного виновнику появления тьмы, Константин прекратил скакать и наощупь нашел лампу. Тусклый свет залил маленькую кухню, с трудом разгоняя мглу. Усевшись за стол, он взял трубку и принялся набивать ее ароматным табаком. Раскурив, он сделал пару затяжек, окончательно приходя в норму. Теперь, когда он окончательно проснулся, можно было нормально оценить происходящее. Тьма была совсем не такой, как в отсутствии света. Она давила, она подавляла, свет магической лампы с трудом могу пробиться чуть больше чем на пару-тройку метров. Когда он шел к столу, то ощутил, что она не просто непроглядная, она плотная, словно ему пришлось брести по грудь в воде, раздвигая что-то невидимое и вполне осязаемое. Хотя нет, плотность не такая уж большая. Но все равно передвигаться в кромешной тьме было тяжеловато. А теперь, когда появился хоть какой-то свет, дышать стало гораздо легче. Константин докурил трубку и развел огонь в печке, поставил на чугунную конфорку глиняную чашку с водой для приготовления бодрящего взвара и, прихватив лампу, направился к кровати. Намотав портянки и натянув сапоги, он отодвинул засов и вышел во двор, зябко передернув плечами. Воронцов пошел к колодцу. Да, в доме он этого не заметил, но тьма на улице была еще и прохладной, словно в сентябрьские заморозки вышел на незастекленный балкон, подышать. Нет, пар изо рта не шел, но спина и руки покрылись гусиной кожей, а волосы встали дыбом. А еще начала болеть голова. Константин, умывшись холодной водой прямо из старого жестяного ведра, вернулся в дом, очень неуютно ему было на улице. Вода еще не закипела, а значит, нужно было подумать о завтраке. И снова яичница, прямо со сковороды, большая и сытная, вот только одна печаль — корзина с продуктами почти опустела, остались два яйца, кусок подсохшего сыра, пол вилка капусты и небольшой кусок сала и такой же небольшой кусок вяленого мяса. Завтрак и заварка из трав приподняли настроение, но все равно Константин ощущал давление на свою психику. Он прислушался к чувствам Беляша, прислужник тихо поскуливал, тьма его пугала. — Ну, сиди в своем убежище, — разрешил Воронцов, — помощь твоя пока не требуется. И тут же в голову пришел образ счастливого зверька, в знак благодарности виляющего хвостом. Полностью одевшись и вооружившись, Константин вышел наружу, раскурил трубку и уселся на единственную ступеньку. Улица изменилась, возле каждого дома воткнут шест, на подобии того, что устанавливала Аиша на стоянке, защитный тотем. Он светился бледно-золотым светом, разгоняя тьму. Такие же стояли на частоколе через каждые метров десять. — Проснулись, Ваше сиятельство? — поклонившись, произнес Черен, ставя на тупеньки внушительную корзину. — Ну, вы и дрыхнуть! Я к вам стучался пару часов назад, но вы изволили послать меня, куда подальше, велев позже заходить. Константин наморщил лоб. Он смутно припомнил, что сквозь сон слышал стук, и послал стукача на хер, больше ему никто не мешал. — Авия продукты передала, сказала даже, что там какой-то майонез есть. Не знаю, что это такое. — Соус это, — ответил Константин, — научил Милку готовить. — Вы очень странный для благородного, Ваше сиятельство. Но это хорошо, любого бы другого хозяйка бы уже на цепь посадила. Ладно, пойду я, мне через час в дозор заступать, все, кто может держать оружие, кроме Аркада и самой Авии, на стене должны час отстоять, сейчас во тьме очень нехорошее происходит. Константин кивнул. — Спокойно смены, — пожелал он. — Спасибо, Ваше сиятельство. Все, побежал я. Ах, да. — Он запустил руку в карман и вытащил оттуда серебряную магическую зажигалку, когда-то добытую Воронцовым в проклятой столице. — Вернуть вам хотел. Константин взял зажигалку, покрутил в руке, потом протянул обратно. — Возьми, на память. Ты хоть и бандит, но по-человечески с нами обращался. Черен кивнул. — Благодарю, я сохраню ее, — и с гордым видом сунул зажигалку в один из подсумков, поправил полуавтоматический карабин на плече и направился к воротам. Воронцов улыбнулся, странно даже, «жаба» молчала и не пыталась придушить его за разбазаривание подобных артефактов. Заглянув в корзину, он обнаружил свежий хлеб, кусок какого-то мяса, очень напоминающего ростбиф с сочной розовой серединой, он даже не стал с крыльца уходить, не смотря на то, что сожрал здоровенную яичницу, мысль о бутерброде с майонезом будоражила воображение. Идущие по своим делам люди косились на крыльцо дома боярина, который сидел на ступеньках и уплетал бутерброд. Коситься-то косились, но субординацию соблюдали, никто не посмел и слова сказать. Константин же с наслаждением ел и обдумывал, что ему делать дальше. Первым пунктом было наведаться к кожевеннику. Тот обещал сшить прототип кобуры, надо прикинуть, что вышло. Занеся продукты в дом, и спустив их в погреб, Воронцов с помощью прислужника снова запер дом и, дождавшись, пока тот вернется на свое место, отправился к Виру. Проходя по площади, где был виден кусок частокола, он обратил внимание на огромную руну, вырезанную прямо на здоровенных бревнах, она тускло светилась золотым цветом, охранные веды стерегли покой поселка. А еще он постепенно привыкал к тьме, она прекратила давить, холодить лицо и пальцы, она становилась обычной привычной темнотой. Возможно, это заслуга тотемов, но это можно будет выяснить позже. На крыльце дома Авии стоял мрачный Аркад. Скользнув по Константину ревнивым взглядом, он все же кивнул, Воронцов кивнул в ответ. В принципе, здоровяка можно понять, женщина, которую он вожделел, выбрала другого. Он и раньше Воронцова не любил, теперь к этому добавилась новая причина. — Ваше сиятельство, рад видеть, — довольно выкрикнул Вир, вставая из-за стола, на котором что-то кроил. — После вас пообщался с парой мужиков, все захотели новую кобуру. Так что, заказов у меня теперь много. — Рад за вас, милейший, — улыбаясь, вежливо ответил Константин, выслушивая все это. — Сделал пробный вариант? — Конечно, — закивал мастер, — полночи просидел, пройдемте. — Он вернулся к столу и вытащил из ящика, подмышечную кобуру. — Вот, давайте примерим. Константин повертел в руках тестовое изделие. Что ж, в принципе все, как надо — петля на правое плечо, вторая на левое, к ней крепится кобура, расположена наискось, под средний револьвер, типа Иволги. Но сделано хитро, можно заменить кобуру на что-то более существенное, вроде длинного офицерского Улана, такого, как у него на правом бедре, или трофейного новодела, оставшегося под подушкой. От кобуры вниз к ремню шел неширокий ремешок с пряжкой. Да, с резинками здесь туго. Константин стянул френч, облачился, закрепил все, как положено, достал револьвер Зора, сунул в кобуру, ремешок, который удерживал ствол в кобуре, был на клепке. Пока додумаются до внутреннего держателя, пройдут годы. Воронцов примерился, быстро вытащить не получалось, слишком много нужно сделать движений. Вышло секунды четыре секунды, две с половиной лишние. Вир внимательно наблюдал за этим, прикидывая, как улучшить конструкцию. — Ваше сиятельство, я еще, когда вчера делал, понял, что для больших и средних револьверов это не слишком удобно, тут бы подошел Монарх или револьвер конструкции полковника Дроздова, небольшой, под мощный патрон с коротким стволом. Только в наших местах такое оружие не встретишь. А «Монархи» у Пана только с Юга, никто из уважаемых стрелков это в руки не возьмет. Константин согласно кивнул, он стянул систему и перевесил кобуру, так, чтобы она располагалась вертикально и ниже. Теперь она висела не совсем под мышкой, а на бедре. Мастер предусмотрел два крепления, оставалось только ремешки переставить. А вот так стало гораздо удобней, отщелкнуть кнопку, потянуть револьвер, всего одна лишняя секунда. Уже неплохо. — И все равно «Иволга» длинновата, — заметил Вир. Константину оставалось только согласиться с этим. — Дай лист бумаги и карандаш. Вир, поняв, что сейчас может узнать очередное откровение, тут же подал требуемое. Воронцов занял его место за столом и принялся чертить схему кобуры, накануне он выдал далеко не все секреты. Например, оставил про запас вариант расположения горизонтальной схемы с клепкой прямо на кобуре, когда ремешок, толстый и жесткий, соединяется с верхней частью, достаточно потянуть, и клепка, сама отлетая, не мешает вытаскиванию. Вир идею понял мгновенно, глаза его засветились в предвкушении нового дела. — Вечером загляните, Ваше сиятельство, — суетливо произнес он. — Думаю, порадую вас конечным вариантом. Я уже понял все трудности, нужна будет доработка для стандартной кобуры, и все выйдет. Как же все просто.