В конце концов, она могла задать себе тот же вопрос. Если бы она не отстранилась ото всех в Хижине, если бы она была рядом, когда Рея собралась уходить, если бы она предложила проводить Рею до дома… Если. Райли не могла и представить, что одно слово может стать таким ужасным. Труди продолжала тихо плакать, а Райли не знала, что сделать, чтобы ей стало легче. Почему она сама не плачет? Конечно, вчера она плакала в кровати. Но этого было явно недостаточно для такого страшного события. По-видимому, её слёзы ещё не пришли. Она стала ковырять вилкой свой завтрак, когда Труди вытерла глаза, высморкалась, и немного успокоилась. – Райли, знаешь, чего я не понимаю? Почему. Почему Рея? Это было что-то личное? Кто-то так ненавидел её, что решился убить? Не понимаю, как это возможно. Никто не ненавидел Рею. За что кому-то ненавидеть Рею? Райли ничего не ответила, но её мучили эти же вопросы. Интересно, копы уже нашли ответы на них? Труди продолжала: – И неужели её убил кто-то, кого мы знаем? А может быть, кто-то из нас станет следующей? Райли, мне страшно. Райли снова промолчала. По правде говоря, она была уверена, что Рея знала своего убийцу. Она не знала, откуда у неё такая уверенность – она не была копом и не знала ровным счётом ничего о преступлениях. Однако что-то внутри неё подсказывало, что Рея знала и доверяла своему убийце – вплоть до того момента, пока не стало слишком поздно. Труди внимательно посмотрела на Райли, а затем сказала: – Ты не кажешься напуганной. Райли была поражена. Впервые она поняла, что нет, она действительно не напугана. Она испытывала, кажется, все негативные эмоции в мире – вину, скорбь, шок, и да, ужас. Но её ужас абсолютно отличался от страха за собственную жизнь. Ужас, который она испытывала, касался только Реи, её ужасало то, насколько кошмарным было то, что произошло с её подругой. Но она не боялась за себя. Интересно, не из-за того ли это, что произошло с её матерью столько лет назад – звук выстрела, вид всей этой крови, непостижимая потеря, с которой ей до сих пор приходится жить? Неужели самая страшная травма, которую ей приходилось испытывать, сделала её сильнее, чем остальные люди? Отчего-то она надеялась, что нет. Ей казалось неправильным быть закалённой таким образом, сильнее в чём-то, в чём остальные не сильны. Это не казалось ей… Райли не сразу удалось подобрать слово. Человеческим. Она вздрогнула, а потом сказала Труди: – Я пошла обратно в общагу. Мне надо поспать. Пойдёшь со мной? Труди покачала головой: – Нет, я ещё посижу тут. Райли встала со стула и обняла Труди. Затем она сбросила оставшееся на подносе в мусорное ведро и пошла в общежитие. Идти было совсем недалеко, и она с облегчением увидела, что репортёры уже разошлись. Дойдя до двери в общежитие, она помедлила. Она вдруг поняла, почему Труди не захотела идти с ней: она была не готова снова оказаться там. Стоя у двери, Райли тоже испытывала двоякие эмоции. Конечно, она здесь ночует. Она здесь живёт. Но теперь, когда она провела какое-то время снаружи, слушая призывы вернуться к нормальной жизни, готова ли она вернуться в то здание, где была убита Рея? Она сделала глубокий вдох и вошла в дверь. Поначалу ей казалось, что всё нормально. Но когда она пошла дальше по коридору, странное чувство всё усиливалось. Райли казалось, будто она движется под водой. Она пошла прямиком к своей комнате и уже была готова открыть дверь, когда её глаза непроизвольно скользнули дальше по коридору вплоть до комнаты, в которой жили Рея и Хизер. Она подошла к ней и увидела, что дверь заперта и заклеена полицейской лентой. Райли вдруг ощутила жуткое любопытство. Каково там сейчас? Вымыли ли комнату с тех пор, как она видела её в последний раз? Или кровь Реи всё ещё там? Райли испытывала чудовищное искушение проигнорировать ленту, открыть дверь и войти внутрь. Она знала, что нельзя поддаваться ему. И, конечно, дверь заперта. Но всё же… Почему мне вообще хочется это сделать? Райли стояла у двери и пыталась понять своё таинственное желание. Она начала понимать, что это как-то связано с самим убийцей. Она никак не могла отогнать от себя мысль: «Если я открою дверь, я проникну к нему в разум». Конечно, это была полная бессмыслица. И эта идея – заглянуть в разум убийцы – была жуткой сама по себе. «Почему?» – продолжала она спрашивать себя. Почему она хочет понять убийцу? Какого чёрта она вообще испытывает такое неестественное любопытство? Впервые с того времени, как всё это произошло, Райли вдруг почувствовала, что боится… … но не за себя, а себя. ГЛАВА 6 Утром следующего понедельника Райли неуверенно опустилась на стул на занятии по психологии. Это был первый урок, на который она пришла после убийства Реи четыре дня назад. И это был тот самый предмет, к которому она готовилась в тот роковой вечер, когда они с подругами пошли в Хижину кентавра. Народу на уроке почти не было – многие из студентов Лантона не чувствовали себя готовыми приступить к учёбе. Труди была на паре, но Райли знала, что её соседке тоже не по себе от этого всеобщего стремления «войти в колею». Все студенты необычно тихо расселись по местам. От вида профессора Брента Хеймана, входящего в комнату, Райли стало чуть легче. Он был молод и выглядел довольно привлекательно в официальном вельветовом костюме. Она вспомнила, как Труди говорила Рее: «Райли хочет впечатлить профессора Хеймана. Скажу тебе по секрету: она к нему неровно дышит». Райли поморщилась от воспоминания. Ей совершенно не хотелось считать, будто она влюблена в него. Просто он был её преподавателем с тех пор, как она поступила сюда на первый курс. В то время он был ещё не профессором, а аспирантом, но и тогда она считала его превосходным учителем – информативным, энергичным, а иногда и забавным. Сегодня доктор Хейман c очень серьёзным видом положил свой портфель на стол и посмотрел на студентов. Райли поняла, что он перейдёт сразу к делу. – Знаете, в этой комнате есть слон. И все мы знаем, какой. Нужно прояснить этот вопрос и открыто всё обсудить. Райли затаила дыхание. Она была уверена, что ей не понравится то, что будет происходить дальше. Тут Хейман сказал: