– Кто-то из присутствующих здесь знал Рею Торсон? Не просто видел и пересекался в кампусе, а знал по-настоящему. Как друга. Райли осторожно подняла руку, как и Труди. Больше рук в аудитории не было. Тогда Хейман спросил: – Какие чувства вам пришлось испытать с того времени, как ваша подруга была убита? Райли поморщилась. В конце концов, именно этот вопрос репортёры задавали Кэсси и Джине в пятницу. Райли удалось избежать репортёров, но неужели ей придётся отвечать теперь? Она напомнила себе, что находится на уроке психологии, а здесь им часто приходилось иметь дело с подобными темами. Тем не менее, Райли гадала: «С чего вообще начать?» Услышав голос Труди, она выдохнула с облегчением. – Вина. Я могла это предотвратить. Мы были вместе в Хижине кентавра, когда это произошло. Но я даже не заметила, как она ушла. Если бы я проводила её до дому… Голос Труди оборвался. Райли собрала силу воли и заговорила: – Я чувствую то же, – сказала она. – В тот вечер я ушла от остальных и сидела одна в баре. Я не видела Рею. Но если бы видела… Райли сделала паузу, а затем продолжила: – Так что я тоже чувствую вину. И ещё кое-что. Эгоизм, что ли. Потому что я хотела побыть одна. Доктор Хейман кивнул. С сочувственной улыбкой он сказал: – Так что никто из вас не проводил Рею домой. Затем он добавил: – Грех упущения. Фраза поразила Райли. Ей показалось это неподходящим опрделением того, чего не удалось сделать Райли и Труди. Слова прозвучали такими безобидными, лишёнными гнёта и отчаяния, едва ли относящимися к вопросу жизни и смерти. Но, конечно, это действительно было так. Хейман окинул взглядом аудиторию. – А остальные? Вы когда-нибудь делали – точнее, не делали – нечто подобное в похожей ситуации? Вы когда-нибудь, скажем, позволяли своей подруге пойти куда-то одной, хотя по совести говоря, вам следовало проводить её? Или просто пренебрегали чем-то, что могло быть очень важным для чьей-то безопасности? Не забирали у друга ключи от машины, когда он слишком много выпил? Игнорировали ситуацию, которая могла привести к чьей-то травме или даже смерти? Среди студентов пробежал шепоток. Райли поняла, что вопрос очень сложный. В конце концов, если бы Рею не убили, ни Райли, ни Труди ни на мгновение не задумались бы о своём «грехе упущения». Они бы просто об этом забыли. Было совершенно неудивительно, что, по крайней мере, некоторые студенты не могли вспомнить, попадали ли они в подобные ситуации. Райли сама не могла бы с точностью сказать, были ли и другие случаи, когда она обошла вниманием чью-либо безопасность. Неужели, если не элементарное везение, она несла бы ответственность ещё за несколько смертей? Спустя несколько мгновений вверх поднялось несколько неуверенных рук. Тогда Хейман сказал: – А что же остальные? Сколько из вас просто не могут точно вспомнить? Практически все остальные студенты подняли руки. Хейман кивнул и сказал: – Ну что ж, ладно. Большинство из вас могли совершить точно такую же ошибку в какой-то момент своей жизни. Но сколькие из вас чувствуют вину за свои поступки или за то, что вам следовало сделать, но вы не сделали? Шепотки в классе стали ещё более сконфуженными, кто-то охнул. – Что? – спросил Хейман. – Неужели никто? Почему же? Одна из девочек подняла руку и, запинаясь, произнесла: – Ну… тут другое, ведь… мне кажется, что… ведь никого тогда не убили! Класс одобрительно загудел. Райли заметила, что в аудиторию вошёл ещё один человек – то был доктор Декстер Циммерман, глава психологического факультета. Похоже, Циммерман стоял за дверью на протяжении всей дискуссии. Райли приходилось посещать пары, которые вёл Циммерман в прошлом семестре – то была социальная психология. Он был пожилым, вечно взъерошенным и добродушным мужчиной. Райли знала, что доктор Хейман считает его своим наставником и даже боготворит его, как и многие студенты. Что же касается самой Райли, то её чувства о профессоре Циммермане были скорее смешанными. Он действительно умел вдохновить, но почему-то она относилась к нему иначе, чем большинство его учеников, хотя и сама не понимала, почему. Хейман объяснил классу: – Я попросил доктора Циммермана заглянуть к нам и принять участие в сегодняшней беседе. Я думаю, он нам очень поможет. Это самый проницательный человек из всех, что я когда-либо знал. Циммерман смущённо рассмеялся. Хейман спросил его: – Так что вы думаете о том, что только что услышали от моих студентов? Циммерман наклонил голову и задумался на мгновение. – Что ж, по крайней мере, некоторые из них полагают, что к этому случаю приложимы иные моральные нормы. Если вы пренебрегаете помощью кому-то, и он умирает или травмируется – вы поступили плохо, но если всё проходит без последствий, то всё нормально. Однако я не вижу разницы. Поведение идентично. Разные последствия не влияют на тот факт, что поведение было правильным или неправильным. В ответ на позицию Циммермана в аудитории воцарилась полнейшая тишина. Хейман спросил Циммермана: – Значит ли это, что все присутствующие должны испытывать чувство вины точно так же, как и Райли с Труди? Циммерман пожал плечами. – Может быть, как раз наоборот. Разве чувство вины приносит какую-либо пользу? Разве оно способно вернуть бедную девушку? Возможно, более уместно для всех нас успокоиться на этот счёт. Циммерман вышел перед столом и обвёл взглядом студентов. – Обращусь к тем, кто не был особенно близок к Рее. Что вы сейчас испытываете к двум её подругам – Райли и Труди? Какое-то время все молчали. Затем Райли с изумлением услышала всхлипы, нарушившие тишину аудитории. Какая-то девушка произнесла сдавленным голосом: – О, мне их так жаль… Другая произнесла: – Райли и Труди, мне бы очень хотелось, чтобы вы не чувствовали своей вины. Не надо. То, что произошло с Реей, было ужасно. Не могу представить, какую боль вы сейчас испытываете… Остальные студенты эхом выразили своё согласие с высказавшимися. Циммерман понимающе улыбнулся классу. – Думаю, большинство из вас в курсе, что я специализируюсь на преступной патологии. Всю свою жизнь я старался понять ум преступника. И последние три дня я пытался разобраться в этом преступлении. И пока я уверен в одном: у убийцы были личные мотивы. Убийца знал Рею и хотел её смерти. Райли снова изо всех сил старалась уложить эту мысль в голове. Кто-то настолько ненавидел Рею, что решился убить её? Тогда Циммерман добавил: – Как бы жутко это ни звучало, я хочу убедить вас в одном: больше убийств не будет. Рея была его целью, а не кто-либо ещё. И я совершенно уверен, что убийца скоро будет найден.