– Да, – серьезно подтвердил Финли. Джон решил попробовать зайти с другой стороны. – Видишь ли, Финли, люди, страдающие депрессией, часто грустят по непонятной причине. То есть сами они, может, ее и чувствуют, но со стороны кажется, будто ее нет. Такая печаль как простуда в горле – есть, и всё. Поэтому она и считается болезнью. Человек грустит, даже если у него все хорошо. У твоей мамы все было хорошо в жизни? Лицо Финли отразило неуверенность. – Вы спрашиваете, грустила ли она по непонятной причине? – Да. – Не думаю, что это так, – тихо сказал Финли. Теперь он не смотрел на Джона. – Значит, ты знаешь причину ее грусти? Мальчик кивнул. – А почему она ушла из дома, тоже знаешь? Финли молчал и смотрел на свои сапоги. Джон заметил, как на его виске под тонкой кожей дергается жилка. – Не хочешь рассказать мне об этом? Финли покачал головой. – А если это поможет мне найти ее? Теперь глаза Финли заметались по сторонам, как будто в поисках помощи. – Твои родители часто ссорятся? – продолжал расспрашивать Джон. Финли выглядел так, будто хотел сбежать, и Бёртон понял, что не сможет удерживать мальчика при себе больше минуты. Но тут ему пришла в голову интересная мысль, и Джон сменил тему. – Чем ты вообще занимаешься после школы? – спросил он. – У тебя есть хобби? Регби? Может, музыка? Финли как будто удивился. Но лицо его отразило невероятное облегчение. – Я играю в гандбол по средам, – ответил он. – А по четвергам у меня фортепиано. – Ты играешь в гандбол? Вот это мне нравится… А знаешь, я ведь тренирую детей по гандболу в свободное время. – Правда? – Теперь Финли смотрел на него с восхищением. – Правда. И у тебя получается играть в гандбол? – Получается. – Ты занимаешься этим здесь, в школе? – Да. – А фортепиано тоже здесь? – Нет, с частным преподавателем. Рядом с метро «Хэмпстед». – Понимаю. Наверное, раньше тебя отвозила туда мама, а теперь ты добираешься один? – Да. У моего отца совсем нет времени. – Хорошо, Финли. Спасибо, что поговорил со мной. Надеюсь, ты еще успеешь на свой автобус. – Еще есть время, – сказал Финли и повернулся, чтобы идти. – До свидания, мистер Бёртон. – До свидания, Финли. Джон проводил мальчика глазами. При ходьбе Финли немного сутулился, как будто нес невидимый груз. Вне сомнения, он не был счастливым ребенком. Обласканным, защищенным, окруженным вниманием – да. Но Финли излучал безнадежность и брошенность, даже если дома его ждала огромная игровая комната, укомплектованная по последнему слову техники. Этот мальчик был соломинкой, за которую только и мог уцепиться Джон. Потому что если Лайза Стэнфорд обреталась где-то неподалеку, она должна была предпринимать попытки увидеться с сыном, что помогло бы ей пережить разлуку. У Джона оставалась слабая надежда, что Лайза будет появляться в тех местах, где у нее есть шанс застать Финли. Бродить там в определенное время, чтобы хотя бы мельком увидеть его. Теперь Джон знает, как она выглядит, и, при условии известного везения, сможет поговорить с ней или по крайней мере проследить, куда она пойдет. Но это возможность, и не более того. И она означает, помимо прочего, что Джону снова придется днями напролет торчать неизвестно где. Он не спрашивал Финли, в котором часу у него фортепиано и гандбол, чтобы не навлекать на себя лишних подозрений. Если понадобится, Джон будет подкарауливать мальчика с полудня и до позднего вечера. Не самое приятное занятие, тем более при такой погоде… Джон взглянул на часы. Задумался, не заглянуть ли в офис. В итоге решил уладить все вопросы по телефону, а вместо офиса проведать Джиллиан. 4 Кристи Макмарроу сидела в кабинете детектива Филдера. Она уже доложила боссу о беседах с Нэнси Кокс и медсестрой из клиники, где когда-то работала Энн Уэстли. После чего инспектор сам попытал счастья связаться с подругой доктора Уэстли, доктором Филлис Скиннер, что ему удалось. – Я разговаривал с Филлис Скиннер по телефону, – сказал он. – Честно говоря, предпочел бы встретиться с ней лично, но доктор Скиннер слегла с тяжелым гриппом и никого не принимает. Она помнит Лайзу Стэнфорд и описывает ее примерно в тех же красках, что и медсестра, – как высокомерную особу с непомерными претензиями. Непреступна, как скала. Говорит, что Энн Уэстли поначалу ничего о ней не рассказывала, но три с половиной года назад, вскоре после выхода на пенсию, вдруг позвонила доктору Скиннер и сообщила, что у нее проблемы с матерью одного из пациентов. Бывших пациентов, если точнее, потому что к тому моменту Энн Уэстли не работала в клинике уже две или три недели. Она имела в виду Лайзу Стэнфорд. – Вот как! – оживилась Кристи. Филдер охладил ее пыл взмахом руки. – К сожалению, эта дорожка тоже оказалась тупиковой. Доктор Скиннер уезжала в отпуск на следующий день и как раз паковала вещи. Она совсем не была расположена беседовать с бывшей коллегой, что Энн Уэстли заметила и предложила созвониться по возвращении Филлис из отпуска. Но через несколько дней после того, как доктор Скиннер вернулась, у супругов Уэстли должен был состояться праздник по случаю окончания ремонта дома. Вечеринка, как мы знаем, сорвалась, потому что муж Уэстли упал с крыши и лег в больницу, где в конечном итоге умер. Если вкратце, что бы там ни хотела Энн Уэстли доверить бывшей коллеге, это потерялось в череде последующих бурных и трагических событий. Думаю, ни та, ни другая об этом больше не вспоминали. – То есть разговор так и не состоялся? – Нет, к сожалению. – Вот черт! – выругалась Кристи. – Все верно, но проклятиями делу не поможешь. Так или иначе, мой звонок подтвердил ключевую роль Лайзы Стэнфорд в этой истории. Она знала обеих убитых женщин, и у одной из них с Лайзой были какие-то проблемы. Теперь Лайза Стэнфорд исчезла. Притом что мы не знаем, как и что, держу пари, что она – ключ к разгадке. Или решающий этап на пути получения этого ключа. – И это значит, что мы обязательно должны ее найти. – Да. – Что же делать? Снова брать в клещи ее мужа? Филдер медленно кивнул. – Этот парень – тертый калач. Изображает готовность к сотрудничеству, но по сути ничего не говорит. И потом, его связи… – Он воспользуется ими в случае необходимости, – подхватила Кристи. – Не сомневаюсь. С ним надо осторожней, иначе неприятностей не оберешься. – Даже если так, – сказала Кристи, – на сегодняшний день он наша единственная возможность. – Мы можем объявить Лайзу Стэнфорд в официальный розыск. – Он попытается нам помешать. – Конечно, – согласился инспектор. – Наши обоснования выглядят довольно зыбкими. По версии Логана Стэнфорда, его жена время от времени удаляется в уединение, из-за тяжелой депрессии. Явно не тот случай, когда нужно открывать охоту. Оба некоторое время молчали, потом Филдер заговорил: – А что с Самсоном Сигалом? Хоть какие-то следы отыскались? – Теперь он спрятался еще дальше, – ответила Кристи. – Это был мой любимый подозреваемый, но теперь и я засомневалась. Что, если он и в самом деле безобидный чудак, охваченный паническим страхом перед полицией? Сигал, можно сказать, полная противоположность нашему уважаемому доктору Стэнфорду. Тот никогда не сомневается в критических ситуациях. – Интересно, знает ли Сигал Стэнфорда? – Он не упоминает о нем в своем дневнике. – Тем не менее этого нельзя исключать. Сигала тоже нужно срочно брать в клещи. – А Джона Бёртона? – Держать в поле зрения, – ответил Филдер и добавил: – Я заказал материалы его дела. – Но суда не было, сэр, – робко возразила Кристи. У нее складывалось впечатление, что боссу нельзя напоминать об этом слишком часто. – Обвинение оказалось несостоятельным.