– Мне уже нехорошо, – выдавил он сквозь зубы. Джон отпер дверь и провел Самсона в гостиную, где усадил в единственное кресло, одиноко стоявшее на блестящем паркетном полу посреди большой комнаты. По крайней мере, здесь было тепло. – Хотите чего-нибудь выпить? – Горячего чая, если можно, – ответил Самсон. Джон вышел на кухню, поставил воду, поискал в буфете. Он редко пил чай, но в конце концов обнаружил два пакетика с мятой и положил их в чайник. Поставил на поднос две кружки и сахарницу, подождал, пока вода закипит, и задумался. Что могло заставить Самсона покинуть безопасное убежище на строительной площадке и направиться сюда? Ответ напрашивался сам собой: Самсон был опустошен, морально и физически. Он не вынес полного одиночества. «Я должен был навещать его чаще, но не мог же я разорваться…» Джон вдруг почувствовал, что желание оставить эту историю в прошлом и вернуться к нормальной жизни будет не так просто осуществить. Он взял под опеку Сигала, которого, между прочим, вот уже две недели как ищет полиция, и тем самым увяз глубже некуда. Бёртон выругался, заливая кипяток в чайник. Надо же быть таким идиотом! Предложить убежище человеку, которого разыскивает полиция в связи с тремя убийствами и чье поведение, так или иначе, вызывает массу вопросов… «Вы никогда не научитесь держаться подальше от неприятностей, мистер Бёртон!» Он вернулся в гостиную с подносом. Самсон сидел в той же позе, в какой Джон оставил его несколько минут назад. Бёртон поставил поднос на пол, за отсутствием стола, и опустился рядом, прислонившись к стене. С горячим душем, похоже, придется подождать. – Что привело вас сюда, Самсон? Его гость выглядел в равной степени виноватым и несчастным. – Я не выдержал. Вчера в полдень я ушел со стройки. Вот ключ от трейлера, я хорошо его запер. – Он вытащил ключ из кармана и положил на пол. – Вчера? – переспросил Джон. – Где же вы провели ночь? – Здесь. Я нашел ваш адрес в телефонной книге. Мне пришлось много раз пересесть с автобуса на автобус, прежде чем я оказался возле вашего дома. Потом целую вечность топтался возле подъезда. Вас не было. Понятное дело. Вчерашний вечер Джон просидел в пабе, после того как его отвергла дама сердца. – Когда у меня не осталось сил терпеть холод, я отправился на вокзал, – продолжал Самсон. – Проторчал там всю ночь, переходя с места на место, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я боялся, что меня схватит полиция. – Это было рискованно, Сигал, – согласился Джон. – Вам действительно повезло. – Понимаю, но что мне оставалось делать? Замерзать на улице? – Вам нужно было оставаться на стройке, в трейлере. – Я не мог больше там оставаться, поймите меня! Я чувствовал, как схожу с ума. При этом понятия не имел, что происходит в полиции. Я все еще подозреваемый или у них появился кто-то другой? Сколько мне еще прятаться, всю жизнь? Так можно лишиться рассудка, Джон, честное слово… – Понимаю. – Я вернулся сюда с вокзала сегодня утром, – продолжал Самсон. – Вас все еще не было. К счастью, пожилой мужчина довольно быстро впустил меня. – То есть вы просидели у моей двери шесть или семь часов? Самсон кивнул. Джон задумался. – И куда планируете направиться сейчас? Самсон посмотрел на него с ужасом. – Разве я не могу остаться здесь? – Это очень рискованно для меня. – Понимаю, но больше у меня никого нет… – Я не выставлю вас за дверь просто так, не волнуйтесь. Что-нибудь обязательно придумаю. Джон размышлял, потягивая чай. Горячий напиток пошел на пользу, хотя Джон и ненавидел вкус мяты. Проблема состояла в том, что, сколько бы он ни думал, в голову не приходило ничего другого, кроме как оставить Самсона у себя, в надежде что полицейским не придет в голову навестить Джона в ближайшее время. Самсон не мог вернуться к брату и невестке, и никакая сила не могла затащить его обратно в трейлер, это было видно. Сигал будет держаться его, пока полиция не найдет настоящего преступника. Джон спрашивал себя, настанет ли когда-нибудь это время. От Кейт он узнал, что Филдер и его команда тоже охотятся за Лайзой Стэнфорд и никак не могут на нее выйти. Даже на нее… Решение поставить в этом деле точку на глазах оборачивалось иллюзией. Была ли тому виной самоуверенность Джона или его неприязнь к инспектору Филдеру, но что-то подсказывало ему, что лучше самому блуждать в непроходимых дебрях этого расследования, чем положиться на полицию. Вопрос был лишь в том, хочет ли он того. А может, желание Джона перестало иметь для него самого какое-либо значение… Он чувствовал себя ответственным за Сигала, и это заставило его сделать следующий шаг. – Я думал сдаться полиции, – продолжал Самсон. – Тогда, по крайней мере, все было бы кончено. Невозможно прятаться всю жизнь. – Пожалуйста, не делайте этого сейчас, – сказал Джон. – Не забывайте, что тем самым вы подставите меня. – Я ничего не сказал бы о вас, – ответил Самсон. Джон покачал головой. Сигал не представлял себе, как ведут допросы опытные и квалифицированные следователи. Он быстро увязнет в собственных противоречиях и в конечном итоге выложит все до мельчайших подробностей. – До меня тут дошли кое-какие слухи… – начал Джон. В глазах Самсона затеплилась надежда. – Какие слухи? Джон махнул рукой. – Не радуйтесь раньше времени. Я не представляю себе, куда это может их вывести, но… так или иначе, в расследовании наметились кое-какие сдвиги. Полиция больше не преследует вас как единственно возможного преступника. – Но в таком случае… – На вашем месте я не спешил бы выходить из тени. Как я уже сказал, любое новое направление может оказаться тупиковым. Кроме того, вы уже совершили преступление, уклонившись от допроса в полиции. – Но это не то же самое, что обвинение в тройном убийстве. – Верно. С этим Джон не мог спорить. Он уже понял, что завтра предпримет очередную попытку. У Финли Стэнфорда урок фортепиано, где-то неподалеку от станции метро «Хэмпстед». Там не должно быть столько камер, как на школьном дворе. – Так или иначе, ближайшую ночь вы проведете здесь, – сказал Джон. – У меня где-то должен быть спальный мешок, можете им воспользоваться. Ну а дальше посмотрим, как будут развиваться события. Теперь Джон почти не сомневался, что Лайза Стэнфорд, которую он ищет, – ключ ко всему. Эта встреча прольет свет на все и все изменит. Даже для незадачливого Самсона Сигала. Джон сделал последний глоток. Ему заметно полегчало. Он больше не дрожал как осиновый лист. Просто удивительно, как много может сделать чашка чая… – Я страшно голоден, – признался Самсон. – Ничего не ел со вчерашнего утра. – Тогда самое время подкрепиться. – Джон вскочил на ноги. – Какую пиццу вы любите? – Гавайскую, – ответил Самсон. 4 В двенадцатом часу ночи позвонил разносчик пиццы. Он принес на лестничную площадку холод и запах снега. Тара приняла две картонные коробки, расплатилась и вернулась в гостиную, где на диване сидела Джиллиан, в пижаме и толстых шерстяных носках. Ее волосы еще не высохли после ванны, где она провела полчаса, чтобы расслабиться и согреться. Тара добавила в воду эссенцию с запахом эвкалипта, для предотвращения простуды, после того как узнала, что подруга ходила по колено в снегу в одних носках. – Важно согреть ноги, – сказала она. – Простуда для тебя сейчас явно лишнее. Тара вздохнула с облегчением, когда Джиллиан позвонила. Перед этим та долго боролась с собой, но не могла придумать, к кому еще можно податься – кроме Джона, что было чревато проблемами другого рода. Около часа она просидела на кухне с Люком Палмом – до смерти напуганная и в то же время не вполне уверенная, что причина страха существует только лишь в ее воображении. Около девяти вечера Палм заявил, что ему пора домой, но уйдет он не раньше, чем Джиллиан примет решение не проводить эту ночь в одиночестве. К тому времени Джиллиан сама поняла, что после ухода Палма не сможет оставаться в доме ни минуты. Она позвонила Таре. Люк отвез Джиллиан в Лондон на своей машине. Его облегчение было насколько ощутимым, что это усилило страх Джиллиан. Если бы Палм разговаривал с ней как с бредящим фантазиями невротиком, Джиллиан было бы лучше. Но он отнесся к событиям этого вечера со всей серьезностью. «Может, это нормально для человека, обнаружившего зверски убитую женщину в уединенном доме в лесу», – подумала Джиллиан. Определенно, это происшествие изменило Люка Палма. Тара упрекала Джиллиан, что та не позвонила в полицию: – Это обязательно нужно было сделать! Они должны знать, когда происходит что-то подобное. – Но я совсем не уверена, что что-то вообще произошло, – пыталась объяснить Джиллиан. – Я как будто увидела тень на кухне, но могла обознаться. Мы с мистером Палмом обыскали весь дом и никого не нашли. – И тем самым уничтожили все улики, какие только могли обнаружить криминалисты… Не очень умно с вашей стороны. – Я чувствовала себя глупо, – продолжала Джиллиан и наотрез отказалась связаться с полицией сейчас, как это предложила Тара. – Нет, они будут обвинять меня в том же, что и ты. Я слишком устала и не хочу выслушивать ничьих упреков. Я просто больше не могу. Тара сдалась. Набрала подруге ванну, заказала пиццу и достала из холодильника две бутылки пива. Джиллиан была благодарна ей за понимание. Настоящей размолвки на этот раз не случилось, но обе слишком хорошо помнили недавнюю ссору из-за Джона Бёртона. – Джиллиан, – сказала вдруг Тара. – Прости меня за то, что я так тогда отреагировала. Я испугалась. «Принуждение к половому акту» – какая женщина внутренне не содрогнется при этих словах? Я просто не могла тебя понять и тем самым заставила уйти отсюда. Все это время я хотела позвонить тебе, чтобы сказать, как жалею об этом… – Ничего страшного, ведь теперь я снова с тобой, – ответила Джиллиан. – От меня не так-то просто избавиться. – Двери моей квартиры всегда открыты для тебя.