– Моя связь с этой организацией несколько сложнее. В частности, в мои обязанности входит прямое подчинение главе Ковена. Оказание помощи гильдии магов, если в том возникнет необходимость. А также сбор информации по самым разным направлениям, благо мои полномочия позволяют это делать на законных основаниях. – Наличие обязанностей не всегда предусматривает их точное исполнение, – напряженно заметил ниис. – Согласен. Особенно если эти обязанности не закреплены магическим контрактом. – Значит ли это, что ты в некотором роде свободен в принятии решений? А желания и устремления членов Ковена – это отнюдь не твои устремления и желания? Я улыбнулся шире. – Я всего лишь наблюдатель. И останусь им ровно до тех пор, пока это соотносится с моими планами. Вы, ваше темнейшество, всегда казались мне мудрым человеком. И, если помните, я уже озвучил условия договора, на которых согласен с вами работать. Поскольку вы свою часть до сих пор не нарушили, то у меня нет повода с вами враждовать. Более того, ваше отношение к Ковену я разделяю. Возникшее недоразумение считаю вполне оправданным. От взятых на себя обязательств не отказываюсь. И если ваше предложение о сотрудничестве все еще в силе, был бы не прочь услышать детали. – Откуда ты знаешь, что я не солгал? – еще больше насторожился ниис. Я молча поднял руку и раскрыл кулак, внутри которого все это время прятался светящийся двумя парами зеленых огоньков амулет правды. Причем свет его был уверенным, ровным. Настолько, что даже несведущий человек не усомнился бы, что в этой комнате не было произнесено ни слова лжи. Ниис при виде амулета замер. Затем переглянулся с вежливо приподнявшим брови Лооргом. После чего повернулся к сидящему на столе старому другу, у которого я этот самый амулет недавно из кармана и вынул, и с досадой бросил: – Ты прав, Рез. Он все-таки нас просчитал. Так. Не понял. Это что сейчас было? – Конечно, я прав, – усмехнулся в ответ старый вор, слезая со стола и подходя ко мне вплотную. – Человек, способный тихо и незаметно меня обокрасть, по определению не может быть недалеким воришкой. Каратель, сумевший без всякой магии одолеть «ужас подземелий», не может быть слабым или неопытным. Мага, которому оказалось под силу даже в присутствии блокираторов играючи справиться со всеми нами, не стоит считать наивным глупцом. Ну а какой он изоморф, мы, надеюсь, скоро узнаем… ну что, «гость», давай знакомиться заново? Я недоверчиво уставился на протянутую руку. – Садир Рез… или Садир Зерр, как тебе больше нравится, – с новым смешком представился сиулец. – Мы с тобой, правда, уже встречались, но надеюсь, ты не держишь на меня зла. – Если б держал, тебя бы здесь не было. – Знаю. Поэтому и настоял, чтобы дать тебе две недели сроку на подготовку. – Ты?! – Он, он, – проворчал Шаран. – Его смутила молодость твоей первой матрицы. Тогда как Лоорг сразу сказал, что тебе будет достаточно и пары дней для принятия решения. – То есть это его мне нужно благодарить за столь напряженную атмосферу в начале нашей встречи? – неожиданно прозрел я. А когда убийца дернул уголком рта, подтверждая мою догадку, только головой покачал. – Однако рисковые вы люди, господа. Девушка ведь могла и не успеть. – Дело того стоило, – невозмутимо отозвался Лоорг и демонстративно отвернулся к окну. – Говори за себя, – проворчал ниис, еще раз проверив состояние дочери. – Проверки проверками, но Тару я бы тебе не простил. – Нас подвел недостаток информации. В противном случае молодой человек был бы вынужден играть по нашим правилам. – Твое счастье, что первичная оценка его моральных качеств оказалась верна. Иначе лежал бы ты сейчас на полу в виде кучки коровьего навоза. Да и мы вместе с тобой заодно. Лоорг ничего не ответил на обвинение. Хотя на мгновение мне все же показалось, что на его лице мелькнула тень раздражения. – Так что скажешь, «гость»? – не убирая руки, повторил Рез, он же Зерр, мастер-вор и одновременно мастер-зодчий. – Рискнешь поверить двум старым ворам и одному убийце? Я помолчал. Подумал. А потом все-таки пожал протянутую руку и коротко представился: – Олег. * * * Спустя половину рина на небольшой кухне устроилась самая необычная компания, какую только можно себе представить. Хороший вор, очень хороший вор, один из лучших в столице убийц и изоморф, находящий эту самую компанию вполне приличной. Мастер Тан на этот раз к нам не присоединился. Девчонка тоже осталась наверху. Первый ушел отдыхать на изнанку. Поэтому мы просто сидели, пили крепкое пиво, и только я, благодаря Изе излишне восприимчивый к алкоголю, цедил простой травяной настой. – Тара появилась в моей жизни шестнадцать лет назад, – ровным голосом сообщил Шаран, первым разбив воцарившуюся на кухне вдумчивую тишину. – В один прекрасный день перед дверьми моего дома возникла маленькая девочка в оборванном платьице. Чумазая. Худая. И сообщила, что у нее для меня письмо. Ей тогда было пять. Охрана, естественно, малявку в дом не пустила (мало ли бездомных детей на улице?), но Тара, вместо того чтобы заплакать и уйти, вышла на середину улицы и благим матом проорала мое имя. Я тихо фыркнул. Вот уж, наверное, Шаран обрадовался, когда какая-то пузатая мелочь начала в голос выкрикивать при всем честном народе его неофициальную должность в гильдии. Это Лоорг живет среди своих. А ночной король предпочитал скрываться среди простых жителей. Поэтому столь явная огласка была ему не нужна. – Естественно, я заинтересовался, – проигнорировав мою гримасу, глотнул еще пива Шаран. – Дерзкую малявку выловили. Отмыли. Привели ко мне. И вот тут-то оказалось, что насчет письма она не врала. – Что за письмо? – заинтересованно покосился на него я. Шаран нервно дернул щекой: – Позволь, я опущу детали. Они отношения к делу не имеют. Скажу только, что неизвестный автор весьма убедительно сообщил, что мне стоит удочерить эту девочку. И пообещал, что в будущем ее способности могут высоко поднять нашу гильдию. Тогда я и узнал в первый раз об изоморфах… – А сама девочка по этому поводу что-нибудь сказала? – Когда я начал ее расспрашивать, она призналась, что тем утром она проснулась и обнаружила рядом с собой незнакомого дядю. Тот дал ей конфету, погладил по голове, назвал ее хорошей девочкой и за руку привел на нужную улицу, вручив то самое письмо и четко указав на мой дом, в котором, как он пообещал, ее ждет большая и дружная семья. Я прищурился: – А как он выглядел, этот дядя? – Высокий, добрый, красивый, – со смешком процитировал дочку ниис. – Это, собственно, все, что я смог у нее узнать. Но самое интересное знаешь что? Никто из моих людей не видел, как к дому приближается маленькая девочка. Никто не заметил рядом посторонних. В один прекрасный момент она просто вынырнула у двери, будто из воздуха. И это была без преувеличения самая странная встреча в моей жизни, хотя я за эти годы повидал немало. Я так же задумчиво глотнул из кружки ароматную травяную смесь: – Чего только в жизни не бывает… насколько много тот дядя дал вам информации по изоморфам? – Достаточно, чтобы подобрать бездомного ребенка с улицы. – Как насчет родителей? Друзей-приятелей? – У нее никого не было. Родителей она так и не вспомнила. Как попала на улицу – тоже. Но, на свое счастье, прибилась к банде малолеток, коротая вместе с ними ночи в холодном подвале. Как и все, просила милостыню. Голодала. Мерзла… обычная, в сущности, история. – Только странный дядя из нее сильно выбивается, – пробормотал я, чувствуя, что в скором времени захочу побеседовать с одним знакомым собирателем. – Ладно, я понял. Девочку вы все-таки удочерили. Наверняка начали учить своему ремеслу… Вам, кстати, ничего не показалось в ней странным? Ничего не смутило, раз уж она росла у вас на виду? Шаран криво улыбнулся: – Лет до восьми она была обычной девочкой с самыми обычным запросами и потребностями. Смешливая, неуклюжая, забавная, милая. Она привыкла ко мне так быстро, словно и впрямь поверила, что я – ее родной отец. При этом ничто не говорило о том, что в ее теле прижился ментальный паразит, или о том, что он как-то влияет на ее разум. К тому времени мы с Резом успели добыть кое-какую информацию по изоморфам. Немного, конечно, одни обрывки, но и их хватило, чтобы следить за Тарой более пристально. Поэтому мы и ждали… всякого. Но за все годы так и не появилось ни одного признака, что Тара знает и умеет больше, чем положено знать и уметь маленькой девочке. – Хотите сказать, что улишш ей достался молодой и неопытный? – нахмурился я. Так, Шэд, у меня точно появились к тебе вопросы! – Все говорило именно об этом, – кивнул ниис. – И только лет с восьми ее стали тревожить странные сны. Детальные, яркие, живые. Поутру она рассказывала о незнакомых людях. Могла детально описать, где они жили, куда ходили, о чем разговаривали и какую одежду носили. Сперва я не придал этому значения. Но потом поддался на уговоры и сходил с дочерью посмотреть на один из домов из ее снов, после чего убедился, что это были не совсем сны. А скорее… – Воспоминания? Шаран бросил в мою сторону острый взгляд: – Вскоре после этого Тара стала видеть то, что простому человеку недоступно. Говорила о тьме в углах и прячущихся в ней тварях. А однажды вошла в мою комнату, минуя запертую дверь, и сказала, что замерзла. Потом такие случаи участились. Ну а когда она прямо в присутствии Лоорга выскользнула на изнанку, мы окончательно поверили, что насчет изоморфа тот дядя не шутил. Потом сны у Тары стали более тревожными. Она видела кровь, много мертвых, сражения, изнанку, улишшей… а потом вдруг замкнулась в себе и вытянуть из нее что-либо стало проблематично. С этого же момента ее развитие сделало сильный скачок, и десятилетняя девочка внезапно начала разбираться в вещах, о которых ей даже знать-то было не положено и чересчур здраво для ее возраста судить о них. О жизни и смерти. О мужчинах и женщинах. О долге. Чести. О друзьях и врагах… – Тогда же она впервые призналась, что у нее есть невидимый друг, – внезапно подал голос Рез. – И эти несвойственные детям знания ей подсказывает именно он. – Она назвала его Алуи[3], – подтвердил Шаран. – И нас это, мягко говоря, встревожило. Но со временем стало ясно, что улишш, даже если и владел памятью прошлых хозяев, не вмешивался в ее личность. А просто подсказывал, учил, направлял, тогда как выводы Тара делала сама. – И тогда вы тоже решили, что ее пора учить чему-то новому, – хмыкнул я, уже примерно понимая, что происходит. – Да. Ей неожиданно понравилось наше ремесло. Она научилась безопасно выходить на изнанку. С такими способностями Тара быстро стала лучшей ученицей Реза и не получила официальный статус мастера сразу лишь потому, что я не хотел раньше времени обнародовать ее таланты. Тогда же я понял, что изоморф в команде – это действительно ценное приобретение. Поэтому, как мог, ей помогал. Учил. Наставлял. Радовался ее успехам. И в общем-то горя не знал, пока Тара не попала в неприятную историю и по неосторожности не взяла у какого-то придурка свою первую матрицу. Шаран помолчал, давая мне самому додумать, какие последствия это могло иметь для неопытного изоморфа. А потом тихо вздохнул: – Вернуться в свою изначальную форму она сумела только через два года. И поскольку все это время ей нужно было чем-то заниматься, а я не мог вот так просто взять с улицы незнакомого парня, как когда-то взял девочку, то Таре пришлось два этих года изображать другого человека. А чтобы во второй раз не попасть в аналогичную переделку, осваивать новое искусство. – Вероятно, ваше? – вежливо поинтересовался я у мастера Лоорга. Тот спокойно кивнул. – Тара – способная девочка, – снова продолжил Шаран, залпом допив пиво и знаком попросив Реза налить еще. – Из всех моих мастеров она, пожалуй, добилась самых больших успехов в профессии. К тому же она была единственной, кто имел возможность ходить по изнанке. А когда стало ясно, что в городе орудует еще один вор с похожими навыками, именно ее я отправил за ним проследить. О, вот даже как? – Да, – подтвердил ниис в ответ на мой молчаливый вопрос. – Ткань с антимагической пропиткой у нас тогда уже имелась, поэтому Таре не составило труда устроить засаду на крыше и проследовать за тобой по изнанке. Вот только оказалось, что ты чувствуешь себя там не в пример лучше, чем она. Способен находиться намного дольше. Да еще вдруг выяснилось, что тебя повсюду сопровождают нурры, поэтому Тара не рискнула вас выслеживать. И поэтому же мы так и не смогли выяснить, кто ты такой.