После того, как Владлевского увезли в райотдел, движок у катера начали заводить. Поскольку аккумуляторы сдохли, "прикуривали" от соседей-катера рыбоохраны. Двигатель, помнивший переправы у Сталинграда, и осколки немецких бомб, зарычал и загудел. "Муссон" начал отходить от причала, и накренившись на правый борт, пошел в набор скорости. Выяснилось, что борт прогнил слегка, и его зацементировали, отчего центровка нарушилась. Также Кусакин выведал у капитана, что, поскольку аккумуляторы не пашут, глушить движок нельзя. Прокурорский работник Дабров, услышал эту новость, захохотал и начал разбирать ружье. По пути дальнозоркий капитан углядел шевеление на причале рыбного хозяйства и направил судно туда. Оказалось, что по неизвестной причине, в садках подохло много рыбы-карпов, стерлядей и форели. Работники лихорадочно засаливали уснувших рыбин в двухсотлитровые пластиковые бочки. Капитан "Муссона", напугав их прокуратурой и Кусакиным, взял десятка два форели и стерляди. Также, пошарив в вагончике, стоявшем на причале, капитан отобрал у мужиков мешок с картошкой и луком. Сварили неплохую уху. Во второй половине дня пришли в Зеленый Яр. Кусакин, надеявшийся сегодня же вернуться обратно, запретил капитану глушить двигатель. Следственно-оперативная группа сошла на берег и двинулась к сельсовету. Следователь Дабров отстал и начал приставать к местным мужикам с расспросами, где можно настрелять уток. Угрюмые зеленоярцы посоветовали ему замаскироваться на берегу, и дождаться утренней зорьки. Довольный Стас побежал обратно на катер за ружьем, но Кусакин вовремя пресек побег следователя, и заставил недовольного Даброва идти с ними. Вместе с главой села пришли в дом убитого Степана. Криминала не обнаружилось, просто из носа у покойника выступила сукровица, но на всякий случай задержали одного из собутыльников мертвеца и отвели на катер. Может, сознается в чем? Капитан тут же заставил его мыть палубу и прибираться. Покойника положили на корме, и привязали за ногу к ограждению, чтобы случайно не свалился за борт. Кусакин дал команду на отплытие. К нему подошла делегация, в которую вошли следователь, и сагитированные им опер с участковым. Все они начали упрашивать Кусакина остаться, чтобы вволю поохотиться. — А как заводиться будем, вы подумали? — зарычал на них майор. — Катер не машина, его с толкача не заведешь. Но кто-то из богов, покровителей охоты, как раз в это время направил к берегам Зеленого Яра катерок. Он прошел мимо "Муссона" вверх по течению Косьвы, и скрылся там за мысом. — Вот от него и заведемся, — забубнили поклонники свежей дичи. — Завтра с утра, после утренней зорьки. Кусакин сплюнул за борт и согласился. Ближе к вечеру охотники, вооруженные ружьем Даброва и двумя пистолетами макарова, отплыли на арендованной у местных мужиков лодке куда-то в прибрежные заросли. Кусакин съел всю уху, потом пожарили с капитаном картошки, и тоже съели. — Охотники с голоду не пропадут, — рассудил он. — Они сейчас уток, гусей и лебедей настреляют. Суп себе сварят. Вкусный. После этого, они с капитаном завалились спать. Вернувшиеся в темноте поклонники утиной охоты выражали свое возмущение отсутствием еды до тех пор, пока Кусакин не пообещал их утопить вместе с ружьями и утками. Парни погрызли черствого хлеба, попили чаю, и тоже легли спать. Прекрасным осенним утром Кусакин вышел на палубу, потянулся, сделал несколько гимнастических движений и закурил. Солнце еще собиралось вставать. Воздух бодрил лучше душа и водки. Кусакин чувствовал, как его легкие впитывают каждую молекулу речного кислорода. У борта возились с лодкой охотники. Поглядев на них и сплюнув в темную воду, Кусакин сказал одно слово: "Катер". Охотники соглашающе забубнили и отчалили. На носу сидел Дабров, поводя стволами ружья в разные стороны и принюхиваясь. После завтрака-жареных карпов и густого сладкого чая, Кусакин вышел покурить. С берега спешил вчерашний задержанный, опасаясь, что могут уйти без него. Покойник на корме лежал тихо. Благодать. Через полчаса нач. УР увидел непонятную картину. Около трапика, ведущего на борт "Муссона", толпились какие-то бабы. Одна, беременная, аккуратно поднялась на палубу и прошла на корму, где уселась на скамеечку рядом с Кусакиным. Майор осмотрел девицу и пошел искать капитана. Навстречу ему попалась еще одна баба, лет пятидесяти, вытиравшая слезы. Провожавшие женщины, что-то обсуждая, не торопясь пошагали в сторону села. — Это чего? — Кусакин дернул капитана, что-то делавшего в рубке, за рукав. — Что за бабы? — Одна беременная, рожать поехала в райцентр, — распрямившись, доложил капитан. — А вторая в отпуске была. Она в областной психбольнице лечится, к родственникам приезжала. Кусакин вышел из рубки и глянул на корму. Бабы о чем-то разговаривали. Говорила старшая, а беременная, поставив ноги на тело Степки Рваных, согласно кивала головой. Кусакин помотал головой и сплюнув за борт, закурил. Вскоре приплыли охотники. Весь мокрый Дабров угрюмо залез на палубу, и с мрачным видом спустился в кубрик. Оказалось, что завидев какую-то птицу, он резко дернулся, и перевернул лодку. Едва не потонувшие любители дичи подняли гвалт, который слегка уже ошалевший Кусакин пресек рядом нецензурных выражений. Потом он заставил всю троицу, которая выжимала свои штаны, невзирая на женщин, снова залезть в лодку и плыть на поиск катера, от которого они заведутся. Прибывшие речники, рассматривая компанию на корме "Муссона", молча помогли запустить движок и отбыли. Через пару часов спокойного хода, в каюту спустился с палубы неунывающий Дабров. Он начал рассказ о грибах, которыми сейчас усеяны камские берега, и которые пропадают без заботливых человеческих рук. Кусакин показал ему фигу. В глазах опера и участкового засветилась грибная охота. Дабров подсел поближе к майору и сказал, что он только что видел в бинокль стоящий у берега катер, и поэтому можно встать около него, и завестись без проблем. — Ты, спортсмен-охотник! — заорал Кусакин. — Из-за тебя день потеряли! А где утки твои!? Какие еще грибы, бля!!!!!!!! Майора уламывали все, кто был на катере, кроме Степки Рваных. Почему то всем, в том числе беременной и сумасшедшим бабам, захотелось жареных грибов. — Делайте, что хотите, — завопил Кусакин. — Всех в райцентре убью, сгною, бля! "Муссон" ткнулся в берег около опрятного "Ярославца", и едва закрепив чалку, все, кроме Кусакина и Рваных, бросились в лес. Майор закурил и посмотрел на соседский катер. На рубке висел здоровый замок. Кусакина вздохнул. Через пару часов грибники вернулись обратно. Дабров крикнул капитану, чтобы тот заводил агрегат. Увидев замок на рубке "Ярославца", он заткнулся. Кусакин пристально посмотрел на Стаса. Следователь предложил сорвать замок. — Отличная идея, — поддержал его майор. — И следственно-оперативная группа здесь. Преступление со взломом сразу раскроем. Поскольку делать было нечего, начали жарить грибы. Злющий Кусакин долго отказывался от жарехи, и даже обещал наплевать в нее, но потом согласился отведать вкусного блюда. Катерник появились только к вечеру. Помогли завестись без всяких слов. В райцентр "Муссон" пришел поздно ночью. Через день он затонул прямо у причала. Короткие делишки Незнающий человек и не поймёт такого слова, как "подследственность". Придёт он в милицию с пожеланием, а ему вежливо скажут-это не наша подследственность, такие пожелания от вас регистрировать. — А чего делать? — уточнит гражданин. — Идите в другой райотдел, — ответят. В одной книге, очень давно, прочёл я мудрую вещь, и сам её применял, и подчинённым втолковывал. Один мудрый опер-наставник говорил молодым оперятам: — Если преступление без перспективы на раскрытие, тогда внимательно устанавливайте место преступления, потому что, есть вероятность, что не на нашей территории человека обидели. И если это так, отправляйте материал в тот отдел, на чьей "земле" это произошло. А если наша территория, то ищите возможность отказать в возбуждении уголовного дела. Ну, а если никак, только тогда на возбуждение передавайте. В Перми есть речной вокзал, в нём сидела речная милиция. Кроме пароходов, компетенция водников распространялась на здание самого вокзала. До конца последних ступенек роскошной лестницы, выходящей на улицу Орджоникидзе. Через эту улицу, не очень широкую, стоит железнодорожный вокзал. Там сидят транспортные милиционеры. Они курируют, помимо поездов, и здание свое, тоже до конца, но уже своей лесенки. Мужика пьяного ограбили в тех местах. Он, расстроенный, заваливается к транспортникам. Там соображают, что грабёж "тёмный", и вежливо говорят, вас ограбили ведь не у нас, а на речном, а милиция там своя есть, и дают ориентир-речной вокзал. Там тоже не дураки, втёрли терпиле, что его ждут добрые транспортники. Он, бедняга, пару раз так сходил через дорогу, мозги затуманились. Взял он пивка, хлебанул, и сел на скамеечку около вокзала. Проезжал по этой улице автомобиль территориального Ленинского отдела, в чьих границах эта улица со скамеечками, и забрали мужика в вытрезвитель. В пермском аэропорту убили мужика. Лежит он на ступеньках аэровокзала. Подошли к нему опера, почесали головы, и аккуратно подвинули тело на привокзальную площадь, идущую от этих ступенек. А там уже территория местного райотдела. Там, конечно, поматерились, но делать нечего, стали убийцу искать. Есть в Перми такое место, в овраге речка течёт. Через неё мостик перекинут. И мостик, и речка как бы делят местность на четыре части. Одна часть-Дзержинский отдел, другая-Индустриальный, третья-Свердловский, четвёртая-ГОМ Свердловского. Поступил звонок, что в речке под мостом-труп. Приехал я, был в форме отчего-то. Гляжу, на противоположном берегу, не нашем, труп лежит, а два мужика его досками в речку спихивают. Я им, мать-перемать, чего тут, обалдели. А они голову подняли, и давай всякие досадливые слова говорить. Тут подлетает уазик, из него мужик, и плохими словами на тех двоих: "Пихайте его в Дзержинский отдел!" А те ему грустно говорят, приехали уже оттуда. Пошептались они, а я покурил. Спихнули мужики труп в воду, и против течения отбуксировали его на берег Индустриального отдела. Я приехал к себе, дежурному доложил, что труп на ихней территории. Тот отзвонился туда, чем, видимо, очень обрадовал, потому что я из трубки услышал слово "хитрожопые". Река Чусовая разделяет Добрянский и Орджоникидзевский районы. Рано утром рыбаки добрянскому участковому сообщили, что на берегу труп. Милиционер приехал, осмотрелся, взял лодочку, привязал покойника, и через реку переплавил. Там в кустиках оставил. Утром снова звонят-снова труп. Он приехал-тот же покойник. Милиционер снова его на ту сторону отвёз, и повыше на берег затащил. Утром снова звонок. Приехал, опять он. Привязан к вбитому в песок колу, и записка: "Серёга, это честно твой труп. Больше не вози, а то начальнику настучим". Пришлось разбираться. НЛО и милиция Все документы подлинные ЭТО БЫЛО ПОЧТИ СТО ЛЕТ НАЗАД 1914 год 2 (15) августа уже пермский губернатор Лозина-Лозинский уведомлял всех уездных исправников губернии: