Как в СССР алименты платили Пермский областной суд. 1940 год. Дело об алиментах. Цитаты из судебного решения "Зачатие ребенка по заявлению истицы относится к последним числам августа месяца и т. к. она более ни с знакомой не была, просит отцом ребенка признать ответчика АЛЕКСАНДРОВА Ивана Степановича и взыскать с него алименты" "АЛЕКСАНДРОВ И.С. отцом данного ребенка не признает…. Просит признать отцом гр. Фотеева С.А. Кроме того, представил в суд справку судмедэксперта от 23 июля 1939 года о том, что он АЛЕКСАНДРОВ к оплодотворению не способен" "Учитывая заявление истицы о том, что она вступила в интимные отношения с АЛЕКСАНДРОВЫМ 26-го августа38-го года, поэтому день зачатия ребенка с днем его рождения вполне совпадает" "Представленные доказательства ответчиком АЛЕКСАНДРОВЫМ о том, что он с 1918 года болел триппером, и что вследствие этого он находился на излечении с 1932 года по 1935 год и в результате анализа оказалось, что он к оплодотворению не способен не заслуживает уважения" "Заключение судмедэксперта по этому вопросу дано 23 июля 1939 года, таким образом, совершенно не доказано о том, что ответчик АЛЕКСАНДРОВ не был способен к оплодотворению в конце августа месяца 1938 года" "Это заключение судмедэксперта опровергается и тем обстоятельством, что ответчик АЛЕКСАНДРОВ впервые гонореей заболел в 1918 году, однако после того, когда он стал жить семейной жизнью от него рождались дети и теперь их находится в живых всего 4 человека" И впаяли Александрову 25 процентов от зарплаты. Рассказ мамы В деревню Гурино Добрянского района Молотовской области приехал в гости Мишка Злобин. Он жил в Молотове, а приехал в гости. Дело было после войны. Мишка оттрубил ее в войсках Берии. Как-то раз он вместе со своей сестрой, которая тоже приехала из Молотова в гости, собрался по делам в Чермоз. Уехали верхом, на двух лошадях. На обратном пути Мишка напился. По дороге сестра забрала у него деньги и паспорт, чтобы не потерял. Вернувшись в Гурино, она уехала в Молотов, а Мишка остался спать. Проснувшись, обнаружил отсутствие денег и документа. Поскольку сестра никому не сказала, что взяла их, Мишка решил, что их украли. Подозрение свое он уронил на племянника, жившего вместе с его родителями. Парню было 16 лет, и он трудился общественным пастухом. Мишка начал его бить. Тот не сознавался, потому что не брал. Тогда Мишка подвесил его за локти в ограде и бил палкой по ногам. От боли тот сказал, что пьяного Мишку обшарил соседский паренек. Мишка с приятелем пошли к соседям. Однако отец паренька выставил их за порог, сказав, что его сын не вор. Тогда он продолжил вместе с приятелем бить племянника. Тот указал еще на одного паренька — 12 летнего. Родители, услышав от Мишки, что их сын вор, дали ему подзатыльник и отдали Мишке. Парня стали бить вожжами. Тот показал, что паспорт украл 10-летний паренек Юрка Зюзиков. Их двоих, 10, 12 и 16 летнего, отвезли в Добрянку, в милицию. Там пацанов посадили в камеру. Милиционеры дали каждому по пинку и начали допрашивать. Но поскольку придумывать им уже было нечего, они молчали. Напоследок, затушив папиросу об лоб 10-летнего пацана, их оставили в камере. Они там просидели три дня. Их не кормили, только воду дали один раз. Потом Мишка приехал и сказал, что паспорт нашелся. Пацанов отпустили. Они как-то перебрались через Каму и пошли домой. По пути старший обменял в какой-то деревне свою рубаху на кусок хлеба и они его съели. Мать самого младшего ходила жаловаться прокурору Добрянского района. но тот сказал, что она сама виновата, отдала парня в чужие руки и вообще, уже поздно что-то делать, надо было обращаться раньше. Мишка через 15 лет погиб на заводе. Его племянник умер через год от слабых легких. Маленькие делишки Лет пятнадцать назад мне рассказал эту историю нынешний пенсионер, а тогда начальник криминальной милиции одного сельского района. Принесли ему верные люди документы, в которых говорилось, что начальник ОВД и замполит стырили из милицейского фонда (были такие раньше) приличные суммы и потратили на строительство личных домов. Сидел он и кумекал, как ему поступить. Воровство рано или поздно наружу вылезет, и как все это пограмотней оформить. Зашел к нему местный прокурор. (Я его лично знал, безбашенный мужик, по одному делу по взятке лесничему, мужика-свидетеля три месяца под стражей держал — за синяк, поставленный жене, чтобы он дал показания против лесничего. И дал ведь). Прокурор люто не любил начальника ОВД. Считал его бестолковым жуликом и вором. Нач. КМ посоветовался с ним, как поступать. Прокурор сказал, а чё думать? Сейчас по этим документам дело возбуждаю, начальника ОВД в "трюм", а замполита колоть, угрожая арестом, чтоб дал показания по воровству денег. Нач. КМ всполошился. Нельзя так просто вот взять и арестовать полковника милиции. Проверку надо сначала провести. Прокурор отмахнулся, ерунда. И стал думать вслух. Неудобно начальника ОВД в местном ИВС держать. Решил отправить его в ИВС соседнего района. Позвонил туда и попросил автозак прислать. Сказал надо, и все. Тамошние менты знали его нрав, и даже переспрашивать не стали, и отговариваться. Выслали автозак. Нач. КМ долго убеждал прокурора, что так дела не делаются, и все-таки убедил. Прокурор успокоился и решил пока не арестовывать полковника. Попили чаю, покурили. Звонит нач. ОВД и просит нач. КМ зайти к нему. Тот вместе с прокурором заходит. Обсуждают какие-то дела. Подошли к окошку, курят. И тут во двор заезжает автозак из соседнего ОВД. — А зачем это соседский автозак приехал? — спрашивает полковник. — У нас и свой на ходу. — Да это я вызвал, — отвечает прокурор. — Надо мне. А начальник КМ стоит рядом и думает: "За тобой, товарищ полковник, за тобой автозак приехал". В этом же райотделе, за полгода до воровства начальника. Рассказывал мне опер УБОПа. Водитель начальника областного УБОПа отпросился у шефа на выходные в родную деревню съездить. Тот разрешил. Вечером, в местном кафе схлестнулся водитель с чеченцами тамошними. Получил по морде, достал ствол и отвел их в райотдел. Чеченцы друзья местных ментов оказались. Дежурный ствол отобрал и в кутузку водилу закинул. Тот немного обалдел, но выпросил право позвонить в Пермь, чтобы за машиной приехали, типа, она же казенная. Нач. УБОП по телефону выслушал сообщение водителя и послал за машиной дежурную группу СОБРа. Те подъехали под утро. По всем правилам милицейского боя и освобождения заложников ворвались в райотдел, выпустили водителя, узнали у перепуганной (очень похмельной) дежурной смены адреса чеченов и поехали обратно. Свой убоповский следователь возбудил дело по хулиганству и троих чеченов водворили в областной ИВС. Привезли их туда на машине, на которой водитель пострадавший ездил. Самого его домой отправили. Дежурный по ИВС кореш его был. Смотрит, машина знакомая, а корефана нет. — А где он? — спрашивает у бойцов СОБРа. — Да эти его грохнули, — говорят мужики и кивают на чеченов, имея в виду, что отмудохали. Дежурный решил, что убили. Чеченам в ИВС очень не понравилось. Другой райотдел Пермского края. Тут я в курсе дел был. Ввели операцию "Вихрь — Антитеррор" (дурь известная). По-моему, это первый раз ее тогда вводили. Но это ладно, показатели же требуют. И тут случается вот что. В ночной кафешке мужики пьют водку. Пили, пили, и двое ушли. Третий остался. И чего-то он проголодался. Заказал у барменши куру-гриль. Та ему подала, взвесила и говорит: "С вас 53 рубля 40 копеек". Тот головой кивнул, сел за стол, отломал ногу у птицы и начал грызть. Барменша ему орет — деньги давай. Мужик головой кивнул, подходит к стойке. А в кармане только полтинник. Больше нет. Говорит ей, что днем занесет остальное. Та орет. Он ей — забирай курицу обратно, там только нога одна покусана. Не берет. Нажимает кнопку, приезжает наряд. Берут заявление с барменши. Мужика в кутузку. Утром наш светлоголовый начальник ОВД (бывший многолетний замполит и парторг) советуется с начальником следствия (тоже ума палата). В итоге возбуждают дело по грабежу. Ущерб — 3 рубля 40 копеек. Мужика закрывают по "сотке". И на селекторе наш светлоголовый гордо докладывает о содеянном генералу. Прикол в том, что мужик-куроед был по нации — чеченец. И угодил он как раз под эту операцию "Вихрь-Антитеррор". Правда, обстоятельства дела наш шеф туманно доложил, а про ущерб вообще промолчал. Мне стало смешно. Я взял в союзники прокурора и полдня мы убеждали наших светлоголовых не позориться, а дело похерить. Похерили, в конце концов. Одного чеченца у нас в районе посадили за кражу. По пьянке чего-то утащил. Вообще, у нас в районе было около десятка чеченцев. Практически все они обрусачились, пили водку и вели себя нормально. Так вот этот мужик угодил на северную зону. Там он вошел в доверие к начальству и начал возить туда какой-то товар в обмен на лес. И так ему доверяли, что ездил он один. И как-то раз не вернулся. Пропал. Ну, заявление, побег, розыскное дело. А в Чечне война шла. Розыскник меня спрашивает, запрос на его родину, в Чечню отправлять? Конечно, говорю, бумажка в деле должна быть. Ответа мы не ждали, а он пришел. Письмо от беглеца. Пишет, что ему очень неудобно и стыдно. Но ехать не хочет, потому что холодно на зоне и просит, чтобы ему разрешили досиживать у себя дома. Местный участковый в том же письме ходатайствует об этом. Повздыхали мы, и на основании этого письма розыскное дело прекратили. О чем сообщили на зону и предложили им самим разбираться. Мы свою работу сделали — местонахождение беглого установили.