Жена пропавшего ревела. Четыре дня назад муж ушел к теще за деньгами, которые заняли на покупку холодильника, и исчез. Четыре дня — это серьезно. Тем более, с деньгами был человек. Отдает криминалом. Когда, сморкаясь и утираясь, заплаканная женщина ушла, Кусакин прочел внимательно ее объяснение и повернулся к оперу-зональнику Юре Коротаеву. — Что скажешь? Юра встал со стула. — Будем искать, — он взял документы со стола. — Труп-то никто не находил. Пьет, наверно, где-нибудь, гад. Вечером, около девяти, Юра зашел в кабинет Кусакина. — Ну что я говорил, — опер уселся на стул. — Читаю сейчас в дежурке списки задержанных, смотрю, в "мойке" (вытрезвителе) фамилия знакомая. Опа, да это утренний потеряшка. Я их натуру знаю. Позвонил мужикам, сказал, чтобы не отпускали утром. Поговорим. — Ну вот и хорошо, — отреагировал Кусакин. — Его уже неделю на работе нет, — заведующая Домом культуры наклонилась поближе к Кусакину. — Понимаете, неделю. А сожительница его сидит дома и ревет. Думает, что он ее бросил. Ага, взял с собой буханку хлеба, кусок колбасы, сел на велосипед и уехал. Променял на велосипед. Дура такая! Начальник уголовного розыска Кусакин внимательно слушал. Если пропавший осветитель из ДК не появляется неделю, хотя раньше в таком замечен не был, может тут и криминал. А на велосипеде укатил мужичок на дачу в поселке Октябрьский, в десяти километрах от райцентра. Кусакин отправил туда помдежа осмотреться. Толковый сержант доложил по приезду в отдел, что дом у потеряшки не закрыт, на столе остатки еды, рассыпан порох и гильзы от охотничьего ружья. И никто в поселке этого осветителя не видел. Что-то тут не так. Завтра была суббота, но откладывать до понедельника работу не стоило. Кусакин запланировал выезд. С ним ехали Коротаев и зам по опер. работе ИВС Сергеич, стремившийся почаще избегать домашнего уюта. Прошедшая пятница наложила свой отпечаток на оперов. Все, в том числе и водитель, приперлись в субботу с похмелья. Кусакин купил двухлитровую бутыль пива, кинул ее на заднее сиденье уазика, решив поправиться уже в поселке, на свежем воздухе. Всю дорогу он прокемарил на переднем сидении, вполуха слушая рассказ Юры о предыдущем потеряшке. — Он деньги у тещи взял, и корефана встретил, — Коротаев прервался, помолчал и продолжил. — Ну и понеслось. Где он был четыре дня, куда его носило, не помнит. Проснулся днем в дровянике каком-то, в трусах и ватнике. Там рожи бичевские какие-то. Угостили его спиртом, он глотнул и пошел домой. По дороге его и хапнули наши, и в "мойку". Погода стояла прекрасная. Здоровый лесной воздух, приятный вид на высокие елочки и прочие березы вызвал у Кусакина доброе настроение. Для еще большего поднятия духа майор решил глотнуть пивка. Но. Пиво по дороге выжрали Коротаев и Сергеич. — Мы думали, это нам пиво, — Юра неуверенно оглянулся на более старшего Сергеича. Кусакина уже не радовали прекрасные деревья и замечательный воздух. — Магазин тут есть? — майор раздраженно начал прикуривать. — Нету, — обреченно ответил Коротаев. — Тогда искать! — выпустив дым, прошипел Кусакин. — Пиво? — уточнил Сергеич. — Осветителя этого искать! — плюнул на нежную травку начальник уголовного розыска. — Алкоголики! Правильно милицию ругают! У родного начальника пиво выжрать! Извращенцы! Путем опроса населения маленького поселка удалось узнать, что здесь, как и в любом уважающем себя населенном пункте есть притон, где пьют всякую гадость и даже дерутся. Притон оказался бывшей свинофермой, перестроенной в годы демографического подъема в деревенскую школу. Потом, когда дети в поселке кончились, здание продали мужику из райцентра. Тот с дружками приезжал сюда на выходные и морально разлагался. Здоровенный дом оказался заперт на замок. Оглядевшись, Сергеич подобранной железякой вывернул петли. — Безобразие, — покачал головой Кусакин. — Уезжают, двери не запирают, а если воры? Опять милиции отдуваться? Большинство помещений было заброшено, проживали и бухали хозяева в двух комнатах. Их досмотрели особо тщательно, но ничего не нашли. Сбоку был еще вход. Откинув запорный крюк, открыли дверь. Выпрыгнули, поскольку высоко, наружу. Сергеич вдруг стал пристально осматривать дверь. — А чего это? — он пальцем показал на темные мелкие брызги на досках. — А это ведь кровь. — Поехали хозяина долбить, — Кусакин внимательно всмотрелся в пятнышки, и увидел такие же на полу. — Да, брызгали тут чем-то. Владельца дома привезли вместе с приятелем. Оба явно гужбанили несколько дней подряд и чувствовали себя плохо. Задержали их как мелких хулиганов. Они, как установил Коротаев, отчаянно ругались матом в присутствии прохожих. — Сейчас я к ним метод применю, — Сергеич, в знак искреннего почтения и извинения купивший бутыль пива и выпивший его вместе с Кусакиным, начал действовать. — Вас в высшей школе милиции психологии учили? — Ну да, — кивнул Кусакин. — Марксистско-ленинская этика и эстетика, и психология, чего-то там, вроде партийно-политической работы в органах внутренних дел. — Туфта, — Сергеич разлил остатки пива. — У нас, в Елабуге, в средней школе, все реально было. — Ну, давай тогда, — подбодрил его майор. — Покажи класс. Сергеич спустился в дежурную часть, внимательно осмотрел задержанных. Похмыкал и одного из них увел к себе в кабинет и начал его буцкать. Причем, колотил его молча, не задавая никаких вопросов. Кусакин не вмешивался, а просто наблюдал. Упарившись, Сергеич прорычал мужику: "Понял?!" и водворил того в камеру. Второго матерый милицейский психолог встретил приветливо. Потолковал за жизнь, похмелил спиртяшкой и вежливо отправил в узилище. — Вот так, — Сергеич закурил. — Индивидуальный подход решает все. — Круто, — Кусакин покачал головой. — Ладно, я пошагал домой. Завтра поработаем еще с ними. Утром приключилось фиаско. Задержанные наотрез отказывались говорить про осветителя. "Да, был, да, бухал, да, ушел, все". Кусакин вздохнул. Он общался с отбуцканным накануне мужиком. — Слышь, ты это, извини за вчерашнее, — сказал он ему. — Сам понимаешь, нервы. Мы-то знаем, что ты не убивал. Давай уж, расскажи, как дело было. Водки будешь? — А чего он молча меня дубасил, — начал заводиться тот. — Да ладно тебе, — майор махнул рукой. И приврал. — Осветитель-то его приятель хороший. Рассказывай, как чего там. Он налил полстакана водки, положил рядом кусок хлеба с салом, но в руки мужику не давал. Тот, глядя на стакан, начал рассказывать. Оказывается, в ту ночь их было пятеро. Он с приятелем, два брата-дачника и осветитель. Братья за что-то набили тому морду. Осветитель убежал, пришел с ружьем. Ствол отобрали, и чтобы больше не выступал, один из братьев свернул ему шею. — Хрустнуло так, и все, — хихикнул мужик. — Можно уже выпить? Кусакин вытряс из него фамилии братьев, примерные адреса, дозволил хапнуть водочки и отвел его обратно в камеру. В своем кабинете Сергеич путем угроз и легких побоев вытряс такую же информацию из похмеленного им накануне мужика. Братьев повязали в тот же вечер. Убитого они скинули в лесную яму с водой, привязав к нему кусок бетонной плиты. Откачав пожарной машиной воду, труп достали. Поскольку труповозка застряла на лесных дорогах, покойника привязали к пожарной лестнице и так до морга и довезли. — Ну ведь согласись, — вечером Сергеич с Кусакиным отмечали раскрытие убийства. — Психология, это вещь. — Да, здесь тебе равных нет, — согласился майор. Упрямый розыск Табуретка для висельника Под самый Новый Год оперативники взяли квартирного вора Лешу-Прыгуна. Поймали его с поличным, когда он вылезал из форточки обворованной квартиры, держа за пазухой пакет с деньгами и золотом. Кололи его от души, и на пятые сутки заточения он решил, абсолютно добровольно, показать, где и кому в областном центре сбывал ранее краденое имущество. Уговорить следователя вывезти Прыгуна "на показ" под конвоем не удалось, и опера пришли к начальнику уголовного розыска Кусакину. — Он только покажет, где адрес, и все, — стараясь быть убедительным, вещал старший оперуполномоченный Саша Дугов. — Он же в наручниках будет. Завтра тем более Рождество. Кусакин, видя, что парни поймали кураж, и Рождество здесь ни при чем, а так, для красного словца, вздохнув, пошел в следственный отдел. Следователь разрешила вывоз жулика под личную ответственность начальника уголовного розыска. Утром служебный уазик увез трех оперов и Прыгуна в областной центр. Перед обедом Кусакину позвонил Дугов и бодро доложил, что жулик, после того, как показал квартиру скупщика краденого, от них убежал. — Он обещал нам еще контрольный закуп героина сделать, — звенел в трубке голос опера. — Ну мы ему наручники на лодыжку одели, дали пятьсот рублей. Он в магазин запросился, за куревом. И мы с ним, а он, за кассу, за бабу какую-то, и через служебный вход ушел. Что делать? — Табуретку из дома принеси, чтобы мне вешаться удобней было, — ласково ответил Кусакин. — Паркуйтесь там к отделу, в каком районе он сдернул и ждите. Рацию не выключайте! Следователь устроила истерику, начальник ОВД коротко дал команду заправить еще два уазика уголовки бензином и сказал три слова: "До девяти утра!" Дежурный по отделу и его коллега по ИВС согласились с полковником милиции.