– Слушай, Максим, ты знаешь, что моя Татьяна к тебе не равнодушна? Когда сюда собирался, так она вся извертелась – видно, хотела что-то передать, но постеснялась. Да тебя всё нахваливала, а это для неё не характерно. Она ведь девушка кремень – никогда личные отношения не смешивает с работой, а тут не сдержалась. Знает ведь, что грядёт война, а ты будешь в первых рядах защитников отечества. Давай я её сюда вызову, хоть немного пообщаетесь перед вылетом. – Спасибо, Сергей Иванович, за вашу заботу, но у нас отношения сложные и непонятные! Боюсь, что хуже будет, если она сюда приедет. Дуется она на меня, за что-то очень злится. И не понимаю, за что – я и общался-то с ней всего несколько раз, и всего дольше, когда ходил с ней в кино в Тургояке и театр в Челябинске. – Злится! Да сохнет она по тебе, дундук стоеросовый! Ладно, когда вся эта операция закончится, откомандирую я Татьяну к тебе в эскадрилью – пусть оказывает помощь в вопросах делопроизводства. Только ты не теряйся, бери девку за грудки и веди в загс. Думаю, отказа не будет, уж поверь мне, старому ловеласу. Она как дочь мне, и хочется счастья для вас обоих. Заметив, что лицо Петрова слегка порозовело, а свой взгляд он отвёл в сторону, я понял, что пора завязывать разговор на интимные темы, и с лёгкостью переключился на потребности эскадрильи в дополнительных материальных ресурсах. Но себе в мозгу сделал зарубку – обязательно прислать Татьяну в эскадрилью. Получится у них с Максом, не получится, это уже другой вопрос, но условия для их более тесного общения создать нужно. Ещё где-то с полчаса мы с Петровым беседовали о задачах его эскадрильи в предстоящей миссии в небе Паакистана, а потом я понял, что здесь мне совершенно необязательно находиться – с таким командиром никаких проблем с вылетом не будет. А вот присутствие начальства как раз и тормозит командный состав эскадрильи. Боятся они что-нибудь напортачить и поэтому всё делают медленнее, чем обычно. Наконец, я решил возвращаться в свой штаб – полностью поверив, что здесь всё будет выполнено на сто процентов, а моё присутствие только повредит делу. Петров даже и не догадывался о том, что приезд высокого начальства – это было сомнение в компетенции командования эскадрильи, а не стандартная проверка перед выполнением важного задания. Естественно, я подтвердил, что это была стандартная проверка, заявив: – Ну что, товарищ Петров, я удовлетворён боеготовностью эскадрильи! Думаю, она отлично выполнит все задания Генштаба – да, с сегодняшнего дня ваша эскадрилья входит в состав ВКС. Вот, возьмите приказы министра обороны и решение правления корпорации. Я достал из своего дипломата целую пачку бумаг и протянул Петрову. Он с каменным выражением лица взял эту пачку и, даже не просматривая бумаги, положил их на стол рядом с собой. А я между тем продолжил: – Всем служащим эскадрильи присваиваются воинские звания. Так что теперь вы не военлёт первого ранга, а подполковник ВКС. Временно до окончания операции всё материально-техническое и финансовое обеспечение будет лежать на корпорации. Так что пока ничего меняться не будет. Так и объявите всем служащим, что зарплата остаётся такой же, а кроме этого, Министерство обороны будет выплачивать боевые. Финансово никто не пострадает, а военлёты, непосредственно участвующие в боевых действиях, вообще станут миллионерами. Ну, это так, к слову, естественно, это шутка, вы только перед строем это не брякните. И ещё, придётся выполнить ряд формальных вещей, а именно: каждый служащий должен написать два заявления, одно на увольнение из корпорации, а второе с просьбой стать добровольцем Российской армии, после этого, естественно, принять присягу. – Сергей Иванович, но я же в чиновничьей возне полный ноль и не смогу всё грамотно организовать. Да и вообще, во всей эскадрилье нет ни одного человека, компетентного в административном деле. Завалим мы всю эту бумажную волокиту! – Да не волнуйся ты, Максим! Часа через два должны прибыть специалисты из округа, вот они и займутся, как ты выразился, волокитой. Твоя задача только построить людей, зачитать приказ министра обороны и решение правления корпорации, а потом в дело вступят профессионалы из округа. Так что, думаю, с этим проблем не будет, если, конечно, люди не против служить государству. Но нынешняя обстановка не располагает к либерализму, поэтому кто не желает идти добровольцем, будет мобилизован, но служить будет в другой части. И это уже не мне решать где. – Да нет, отказников у нас не будет! Тем более в такой ситуации. – Я тоже на это надеюсь! А теперь последнее: даю тебе поручение и не как президент корпорации, а как государственное лицо – член Совета безопасности. Будешь докладывать мне обо всех перипетиях вашей миссии в небе Пакистана. Даже если никаких серьёзных происшествий нет, то всё равно связываешься два раза в сутки. Докладывать будешь по нашей секретной линии связи или лично мне, или Ковалёву. Понятно, подполковник? – Так точно, товарищ член Совета безопасности! На этом мой инспекционный визит закончился. Правда, я ещё задержался в штабе эскадрильи. Но это была техническая задержка – организм требовал калорий, и пришлось пойти у него на поводу и согласиться на предложение Петрова отведать, чем кормят военлётов в столовой. Кормили очень неплохо и сытно, и при этом никакой тяжести в желудке. Это я почувствовал, когда, уютно пристроившись в своём лимузине, начал проваливаться в сладкий сон. Уже месяц так не засыпал, хотя война была на носу, но зато в голове наступил порядок – теперь я знал, кто враги, а кто друзья, калейдоскоп в голове сменился одной чёткой линией справедливости и жизни. Пусть будет тяжело, но нам к этому не привыкать – выдюжим. Боевой настрой и в то же время душевное спокойствие, которое я обрёл, отдыхая в автомобиле, очень пригодилось в Тургояке. Всё бурлило и гудело, конечно образно говоря, и не в самом городе, а вне его. Это чувствовалось из телефонных разговоров, в которые погрузился президент корпорации, как только обосновался в своём рабочем кресле. Андрей и Татьяна варились в этом котле уже с утра. Руководящий состав филиалов как будто прочувствовал, что намечаются какие-то крупные события, и солидные люди как с цепи сорвались, консультируясь с руководством корпорации даже по мелочам, которые раньше решали сами. «Вот что значит генетическая память народа, как всегда, самые опытные держат нос по ветру. Так же как и те, кто ещё весной 1941-го начал скупать соль, спички и прочие необходимые вещи для выживания, и это ещё до всякого официального намёка на угрозу войны с Германией» – именно так я думал, выслушивая какие-то несущественные предложения директора Красноярского филиала. И этот человек уже говорил и с Татьяной, и с моим помощником, но ему всё это казалось мало, вот он и добрался до самого президента корпорации. Наверняка сейчас его шестое чувство улавливает малейшие перепады моего голоса, чтобы решить для себя, как ему дальше жить. «Э, парень, бесполезное занятие здесь что-нибудь вынюхать», – думая я, растолковывая этому зануде, что небольшая задержка компонентов уралия для строительства моста через Енисей произошла вследствие сбоя графика на железной дороге. РЖД сейчас в первую очередь гонит по Транссибу пассажирские составы, грузовые пропускают по маршруту следования, когда в движении тех образуются окна. После минут десяти переливания из пустого в порожнее этот директор филиала меня достал, и я взорвался, прокричав в трубку: – Ты что хочешь, чтобы я по воздуху выслал компоненты уралия – так я могу! Только за удорожание строительства моста вы будете своей зарплатой отвечать! Смета ни на копейку не увеличится – понял? Этот эмоциональный всплеск, по-видимому, окончательно успокоил шестое чувство моего собеседника – тот, перестав бубнить, уже бодрым жизнерадостным голосом прокричал в ответ: – Вас понял, подождем, конечно! Пока освободившихся людей я поставлю на другие работы. Но на следующий день грузовой самолёт мне всё равно пришлось посылать. Конечно, не с компонентами уралия, а с оружием, взрывчаткой и группой курсантов кадетского училища. Это всё по заявке Быкова – он уже начал активно осуществлять свой план по отражению вторжения – формируя потенциальные группы партизан. Для переброски сформированных Быковым групп пришлось задействовать практически все самолёты корпорации. Даже пойти на срыв контрактов с зарубежными партнёрами, что в дальнейшем грозило крупными штрафами. Но это теоретически, а по факту если начнётся конфликт, то всегда можно сослаться на непреодолимые обстоятельства. Одним словом, план, разработанный членами правления корпорации, продвигался без срывов. Глава 13 Эти кошмарные дни сплошной нервотрёпки и неуверенности в завтрашнем дне закончились враз, всего лишь после одного звонка по спецсвязи. Поздней ночью, в два часа по челябинскому времени, или в полночь по Москве, когда я уже собирался идти в комнату отдыха, чтобы укладываться спать, раздался звонок красного телефона. Сердце ёкнуло – что-то случилось! Ведь это был телефон правительственной связи – сигнал шёл по отдельно проложенному оптико-волоконному кабелю, информацию с которого невозможно было сканировать. С некоторым трепетом подняв трубку, я услышал голос Владимира Тимофеевича. Обычно всегда вежливый, на этот раз он даже не поздоровался. Разговор начал с фразы: – Началось! Наши спутники зафиксировали несколько ядерных взрывов на территории Индии. Геофизический центр Министерства обороны тоже имеет данные о ядерных взрывах на территории Юго-Восточной Азии. Так что Пакистан всё-таки нанёс по Индии ядерный удар. Связаться с нашей агентурой в Пакистане не удаётся, так что неизвестны действия пакистанских армейских мобильных групп в Афганистане, а в их составе имеются «Менги». Всем находящимся на дежурстве в небе «Рексам» поставлена задача зависнуть над северным Казахстаном и ни в коем случае не допустить продвижение любых колонн к российской границе. Повторяю – любых! В память ЭВМ «Рексов», находящихся на патрулировании границ России, не вбиты параметры пакистанской военной техники и автотранспорта. Поэтому и дана команда открывать огонь из плазмобоев по любой колонне, превышающей три единицы автотранспорта, приближающейся к нашей границе. Может быть, это и излишне, но мы не имеем права допускать к границе «Менги». К сожалению, кроме дежурной эскадрильи больше «Рексов» в воздухе нет. Команду поднять все машины в воздух я дал, но, как ты сам знаешь, предполётная подготовка займёт неделю. Так что, Сергей Иванович, надежда только на твою эскадрилью модернизированных «Рексов». Во время моего приезда в Тургояк ты говорил, что она в полной боевой готовности и может сразу после получения приказа подняться в воздух. «Рексы» уже заправлены, экипажи сформированы и обучены. Так как, готова эскадрилья подняться в воздух и выполнять боевую задачу? Слова Владимира Тимофеевича резанули по самому сердцу. Получалось, что ситуация развивается не так, как мы рассчитывали. А какие были красивые планы! А тут бац, и вторая смена. Как говорится, хотели как лучше, а получилось как всегда. Опять Россия оказалась неготовой к развитию негативной ситуации. А как грамотно и убедительно (конечно, для себя) планировали, что поднимем все имеющиеся в наличии «Рексы» в воздух и, имея в союзниках коалицию западных стран, поставим на место зарождающийся новый ИГИЛ. Не допустим пуска их ракет с ядерными зарядами, впрочем, как и полеты самолётов с атомными бомбами на борту. Барражирующей над Пакистаном сотне «Рексов» это по плечу. По договорённости с эмиссаром Бельведерского клуба, после того как небо над Пакистаном будет полностью контролироваться «Рексами», в дело вступает западная коалиция. Наземную операцию проводит морская пехота США и воинские контингенты их сателлитов. Лидеры новоявленного ИГИЛ арестовываются, и над ними проводится международный трибунал. Вот такой план наметили Владимир Тимофеевич и представитель Бельведерского клуба в Москве. Его и согласовал Виктор в администрации президента США. Всё шло вроде бы как положено, как задумывалось здесь в Тургояке. Но вот чёртовы ваххабиты не желали действовать как им было предписано. Против всякой логики развития событий взяли и шарахнули ядерными зарядами по Индии. Сквозь это облако сумбурных мыслей в мозг всё-таки прорвался голос Владимира Тимофеевича, он чуть ли не кричал в телефонную трубку: – Иваныч, повторяю, так как – готова эскадрилья подняться в воздух и выполнять боевую задачу? – Владимир Тимофеевич, ты же знаешь – корпорация никогда не подводила. Если её руководитель что-то обещал, то это будет сделано обязательно. Эскадрилья к вылету готова. Карты и климатические особенности района, над которым зависнут модернизированные «Рексы», в бортовые ЭВМ вбиты, полётные задания доведены, члены экипажей сегодня добровольно вступили в вооружённые силы России и приняли присягу. Так что, генерал армии, новое подразделение ВКС России готово выполнить любой приказ министра обороны. В телефонной трубке крякнуло, а затем уже несколько другим голосом, гораздо бодрее, Владимир Тимофеевич воскликнул: – Ну, ты молоток, Иваныч, держишь слово! У меня, к сожалению, нет связи с командиром этой эскадрильи, а время терять на установление её нельзя. Сложившаяся обстановка диктует свои правила. Придётся тебе, Сергей Иванович, стать рупором министра обороны. Доведёшь до командира эскадрильи мой приказ: немедленно взлетать, взять под контроль воздушное пространство над Пакистаном, уничтожать любую воздушную цель. Если позволят погодные условия и будут просматриваться дороги, военные базы и города Пакистана, то требуется промаркировать лазерами военную технику, грузовые автомобили и внедорожники. Если удастся засечь «Менг», а тем паче антиядерный генератор, то уничтожать немедленно и докладывать об этом в Генштаб. На этом этапе пускай на другую технику времени не тратят. По ней начнут работать другие жар-птицы. Надеюсь, армейские аппараты всё-таки через три дня мы сможем поднять в воздух. Я не стал с Владимиром Тимофеевичем обсуждать дальнейшие действия «Рексов». Да и вряд ли бы генерал стал бы обсуждать военные планы со стопроцентным шпаком, хотя и являющимся членом Совета безопасности. Но одна мысль меня так мучила, что, не удержавшись, я всё-таки начал разговор про военные действия. Тем более посчитал, что этот вопрос больше связан с политикой, чем с военными действиями. Несколько импульсивно я воскликнул: – Так что же получается, нам самим придется гасить этот мировой пожар? Запад опять нас подставил, а сам в кусты? Адам Смит ведь обещал, что в случае агрессии ваххабитов западный Альянс предпримет решительные действия. Что-то их не видно! Как болтались американские авианосцы в Индийском океане, так и продолжают болтаться. Что-то не видно их в территориальных водах Пакистана. Ракеты и бомбы на Индию падают, а западный альянс что-то не чешется! – «Менгов» они боятся, поэтому и не приближаются ближе, чем на 50 миль к побережью Пакистана. Даже больше скажу, стоит какому-нибудь пакистанскому судёнышку приблизиться к военной эскадре, как её супер-пупергрозные корабли разбегаются, как трусливые дворовые шавки. – Всё равно не понимаю бездействие американцев – у них же корабли буквально напичканы крылатыми ракетами. Почему нельзя с безопасного расстояния начать массированный обстрел Пакистана? Корректировать этот обстрел можно и из космоса. – Говорят же тебе – боятся буржуины! У Пакистана довольно много ядерных зарядов, и не все они применены в Индии. К тому же хохлы продали Пакистану несколько ракетных двигателей, и ГРУ в своей аналитической записке сообщали, что украинские специалисты участвовали в разработке Пакистаном межконтинентальной ракеты. Так что вполне вероятно, у Пакистана имеются ракеты дальнего радиуса действия. Которые способны доставить ядерный заряд как до территории США, так и до центральной России. Вполне вероятен удар и по Европе. По мнению ваххабитов, население богатых стран погрязло в грехе и нуждается в большом кровопускании. Всё это аналитики Бельведерского клуба наверняка просчитали и рекомендовали своим подопечным не дёргаться. Вот те и не дёргаются, болтаются в своих авианосцах посреди Индийского океана и ждут, когда у пакистанцев закончится ядерный боезапас. – Но как же так, ведь Индия принадлежит к западному миру (по крайней мере, буржуины так считают), как же не помочь своим идейным соратникам? – Похоже, Запад готов принести Индию в жертву радикальным мусульманам. Надеются отсидеться, пока те будут наводить свой порядок в Индии. Ну а если Россия не сможет совладать с новым ИГИЛом, то у буржуинов, в конце концов, находятся все богатства мира. Вот они и попытаются развратить или подкупить (что по существу одно и то же) верхушку ваххабитов. Но думаю, что, скорее всего, это западная элита пройдёт обработку «Менгами», чем продастся истинный и фанатичный ваххабит. Аналитики Бельведерского клуба всё это просчитали и поэтому направили Адама Смита в Москву с предложением о сотрудничестве объединенного Запада и России. По-видимому, страшную картину нарисовали их аналитики, коль у Виктора в США всё идёт как по маслу. Считай, все наши условия принимаются на раз-два. Лишь бы Россия быстрее поднимала в воздух «Рексов» и приструнила этот новый ИГИЛ с их внушающими ужас «Менгами». – Да, невесёлую картину ты рисуешь, Владимир Тимофеевич. Получается, нам в одиночку придётся бодаться с ваххабитами. А как же дислоцированные в Афганистане американские солдаты, неужели США их тоже бросит, как индусов? Американские базы контролируют все мало-мальски важные дороги Афганистана, и ваххабитские колонны обязательно столкнутся с пиндосами. Может быть, это даст нам время подготовить 201-ю базу к отражению нашествия ваххабитов. – Можешь забыть про американские базы в Афганистане, наверняка их личный состав уже подвергся обработке «Менгами». – Да ладно, слишком мало времени прошло после атаки на Индию, и моторизованные подразделения пакистанцев вряд ли смогли бы далеко продвинуться от своих мест сосредоточения. – Ну-ну, а кто тебе сказал, что «Менги», установленные в трейлерах и замаскированные под гражданский полуприцеп, начали движение после ядерного удара? Вполне могли пересечь афганскую границу и рассредоточиться вблизи американских баз и заранее. А в час «Х» включить излучатели. И косвенные подтверждения этому есть. Как сообщил представитель Бельведерского клуба, с которым связался мой офицер сразу же, как были зафиксированы ядерные взрывы на территории Индии, связи с воинским контингентом в Афганистане нет. Ни с одной военной базой связь установить не удалось. Территория Афганистана, впрочем, как и Пакистана, из-за установившейся там облачности просматривается из космоса плохо. Американцы в панике. Ждут ядерного удара со стороны Пакистана. Все системы ПРО подняты по тревоге. Расконсервированы все ядерные убежища. Отменены все авиарейсы. Одним словом, Америка на ушах. Бессилие там полное. Военные в растерянности. Ядерные удары по зарвавшимся ваххабитам бесполезны. В Штатах, впрочем, как и в Европе, широко распространились слухи о совершенном оружии, которое Аллах доверил истинным мусульманам, которые должны водрузить зелёное знамя ислама над всеми столицами мира. После этого будет великий шариатский суд, где грешники будут приговорены к жутким мукам, а праведники и воины ислама получат то, что им полагается (безбедная жизнь в этом мире и райские сады и гурии после смерти). Такие слухи начали распространять имамы в некоторых мечетях. – Ну, ничего себе!.. Получается, нанесение удара по Индии и распространение слухов были скоординированы. И действия Пакистана не спонтанны. Значит, и Бельведерский клуб, и наше ГРУ со своими прогнозами лоханулись по-крупному. – Да, прогнозы начала активных действий Пакистана оказались неверными. Как говорится, писец приходит неожиданно. В Штатах уже бардак полный. В Москве, думаю, когда ночь кончится, тоже начнутся разрастаться панические настроения. Одна надежда на нашу национальную черту – пофигизм. – Владимир Тимофеевич, Москва – это ладно, она далеко, а нам-то в Тургояке что делать? – Что, что – в первую очередь поднимаешь по тревоге свою эскадрилью «Рексов». Затем действуешь согласно ситуации «Гроза». После того как «Рексы» начнут действовать, пакистанцы могут понять, кто против них начал боевые действия. А так как они ребята незатейливые, то вполне могут нанести ядерный удар по России. Все системы ПРО приведены в полную боевую готовность, но ты всё равно скомандуй там, чтобы люди укрывались в атомных убежищах. Кто знает, вдруг Пакистан в ответ нанесёт ядерный удар и наши ПРО и «Рексы» не сумеют перехватить все ракеты! Всё, мужик, держи хвост пистолетом – ты знаешь, как действовать в этой обстановке! Я даже не успел ничего вставить в этот монолог. И когда связь была закончена, статуей сидел с пикающей трубкой в руке, наверное, целую минуту. Ну а потом пришло понимание того, что нужно действовать. Ведь от того, что у меня шок, ничего не изменится, а моё бездействие может привести к гибели множества людей. Ведь я-то знал, что делать, а они даже не знали, в какой стороне находится Пакистан. Об этой стране-загадке им не было известно ничего. В конце концов, чувство долга победило маразм и растерянность, я положил красную трубку на аппарат. Взял телефон прямой связи с базой «Рексов» в Коркино и приказал дежурившему у этого телефона подполковнику Петрову (командиру эскадрильи «Рексов») немедленно приступать к выполнению плана «П». После этого звонка нажал кнопки селектора – вызывая в кабинет и секретаршу, и помощника. Когда Андрей и Татьяна вошли, я уже стоял напротив двери в приёмную – не мог спокойно сидеть, ожидая их, что-то толкало хоть как-то действовать, пусть и таким образом, но двигаться. Наверное, в кровь поступила ударная доза адреналина. Но я не обезумел, и пусть организм трясло от боевого настроя и нетерпения, стал отдавать вполне разумные распоряжения. Вот что значит опыт и загодя разработанные планы действий. Единственное распоряжение, которое не было заранее намечено, касалось находящихся на стапелях «Рексов». Я ни на секунду не хотел останавливать синтез корпусов этих грозных боевых машин, а предписываемая эвакуация всех жителей в убежища предполагала и этот вариант. Ведь специалисты, работающие на этом производстве, были уникальны, и их нужно было беречь. Всё это так, но резко остановив отливку корпусов «Рексов», мы выводили из строя стапеля. А если они не будут функционировать, то и специалисты эти не нужны. Вот так холодно я рассуждал, наверное, впрыснутый в кровь адреналин усилил природный цинизм. В оправдание можно сказать только одно: рационализм касался не только посторонних людей, но и себя самого – я тоже не собирался прятаться в убежище. Не из-за того, что такой смелый, а исключительно с точки зрения пользы дела. Командный бункер был ещё не в полной мере оснащён всеми системами связи. Если бы я туда направился, то по-любому здесь пришлось бы оставлять Татьяну, чтобы она переключала вызовы со спецканала на бункер. Система автоматического переключения ещё была не в полной мере отлажена. Глючила система шифрования. Первой в кабинет вошла секретарша, я ей без всякого объяснения и предварительной подготовки сказал: – Ситуация «Гроза»! Немедленно разослать соответствующую телефонограмму всем организациям по списку. После этого, обязательно захватив чёрный портфель из сейфа, следуешь на своё рабочее место в бункере. А дальше действуешь по обстановке, руководствуясь инструкциям из этого портфеля. Всё, Тань, всё! Объяснять некогда, ты и так знаешь, что делать. Не зря же на учениях зачёт получила. В кабинет вошёл Андрей, и я прекратил поучать свою секретаршу, да и она, увидев, как мои глаза показали на дверь, молча повернулась и вышла. В отличие от секретарши, с Андреем я общался гораздо дольше. Во-первых, изложил ему слова генерала армии, затем мы начали составлять график дежурств у систем связи в приёмной. Я всё-таки не совсем маньяк и этим хотел в два раза снизить риск попасть под ядерный удар. Хотя и считал, что у неопытных пакистанцев вряд ли получится удачно запустить свои стратегические ракеты. Бомбардировщики вообще исключал – их-то точно даже немногочисленные «Рексы» не пропустят. Ракеты могут проскользнуть, но перед ними стоял барьер из ПРО. Так что вариант неминуемого ядерного удара по Тургояку был не очень большим. Хотя понятно, на эту занозу и кузницу «Рексов» ваххабиты не пожалеют своих ракет. В ходе этого блицсовещания решили, что первым дежурю я, а Андрей, перед тем как скрыться в бункере, займётся контролем, как исполняется команда «Гроза» в самом Тургояке. После ухода помощника я, заставляя себя, медленно побрёл к своему рабочему месту – хотелось двигаться, кричать, ругаться, а тут предстояло сидеть и изображать из себя непоколебимый монумент, по телефону успокаивая других людей. А куда деваться? Затеял всю эту бодягу, вот теперь и будь добр вести себя подобающим образом. Эти мантры, которые сам себе внушал, пригодились буквально через пять минут – когда телефоны начали звонить не переставая, а я, как истинный буддист, невозмутимо объяснял звонившим суть происходящего и требовал неукоснительно выполнять все мероприятия по плану «Гроза». Одним словом, служил своеобразным громоотводом. За это время я сам чуть не взорвался, нестерпимо хотелось связаться с Петровым, чтобы выяснить у непосредственного участника событий, что же творится на территории Пакистана, а самое главное – в Таджикистане, не атакована ли 201-я дивизия. Но я понимал, что сейчас отвлекать командира эскадрильи «Рексов» от боевой задачи нельзя. Сам свяжется, как только появится свободная минута для доклада. Вот так и мучился, сначала ожидая начала доклада от командира эскадрильи «Рексов», затем от Максима, который должен быть сидеть на потоке военно-политическоой информации. Уже давно рассвело, но никаких известий с театра боевых действий так и не пришло. Был в полном неведении – что творится, к чему готовиться. Так же как и все граждане России, но только им было, наверное, хуже. Я-то ходил из угла в угол по громадному кабинету, а многие из моих сограждан сгрудились в железобетонных коробах на глубине десятка метров. Кроме этого, я мог связаться с руководством страны, что несколько раз уже и делал, а народ, поднятый тревогой со своих тёплых кроватей, сейчас сидел в сырых подвалах и не знал, по какой причине он тут оказался. Сначала-то объявили, что это учения и продлятся они недолго. Но многие, наверное, понимали, что, похоже, это не так. На самом деле творится что-то непонятное, не зря же держат тут взаперти, ничего не объясняя, и всё, скорее всего, потому, что сами не знают. И сколько всё это продлится, окутано мраком. Вот так я предполагал, как люди будут относиться к сидению в бомбоубежищах. И это ещё в лучшем случае, а скорее всего, сейчас матом кроют всё руководство – как местное, так и страны. В общем-то, народ прав, но и Владимира Тимофеевича понять можно. Он в целях недопущения панических настроений и сохранения секретности категорично потребовал все разговоры о внешней угрозе прекратить. Хорошо, Тургояк был закрытым режимным городом и мы, в общем-то, постоянно проводили учения по укрытию от последствий техногенных катастроф. Это давало надежду, что у нас мероприятия по плану «Гроза» пройдут более организованно, чем в других городах. А там бардак был жуткий, это я знал из разговоров с руководителями филиалов, с которыми и беседовал после разосланной Татьяной короткой телефонограммы – вводится план «Гроза», незамедлительно приступить к его исполнению. За этой суетливой, но деятельной ночью последовал полный ожидания день. Когда сделать ничего не мог, да что там сделать, даже достоверную информацию получить не получалось. По «вертушке» удавалось связываться только с второстепенными должностными лицами, а в регионах если и получалось переговорить с каким-нибудь губернатором, то он знал не больше моего. Кошмар, одним словом, как я про себя назвал этот день – изощрённая китайская пытка. Правда, я и сам подобным образом пытал своих подчинённых. Запретил даже нос высовывать из бункеров, – ждать, пока не поступит приказ, отбой воздушной тревоги. Андрею заморочил голову своей непоследовательностью – с одной стороны, не отменял график пересменки, а с другой – всё переносил время, когда ему выходить на дежурство. Вторая бессонная ночь, нервотрёпка и бесконечные телефонные разговоры настолько меня вымотали, что часов в одиннадцать ночи я, не выдержав такой жизни, залпом выпил целый стакан коньяка и, даже не раздеваясь, рухнул на диван в самом кабинете. Лень было идти в комнату отдыха, да в общем-то и незачем – Татьяна в бункере, посетителей не ожидалось. Да и вообще, в громадном здании корпорации в настоящее время было всего несколько человек – трое охранников и пятеро технических специалистов. А во всём городе и ста человек не наберётся, кто рисковал своей жизнью, чтобы всё исправно функционировало. Такая вот «Гроза» разразилась над моим городом. Мой беспокойный и нервный сон прервался неожиданно. Все чувства были настолько напряжены, что непонятный звук тут же вывел организм из кошмарного забытья. Я открыл глаза и резко повернулся. Рядом с диваном стоял Андрей и негромко покашливал – таким образом он будил своего начальника. Увидев, что я проснулся, он негромко произнёс: – Сергей Иванович, как последний раз договаривались, пришло время пересменки. Услышав его голос, я окончательно проснулся и вспомнил переделанный ещё ночью график дежурств. И сразу же острая необходимость узнать, что же творится во внешнем мире, опять пронзила мой мозг. Какой тут, к чёрту, бункер – если мы проигрываем, то ваххабиты не будут уничтожать свой будущий трофей, ну а если их стреножили, то, значит, или они не в состоянии ответить ядерным ударом, или «Рексы» и системы ПРО не допустили удара возмездия. Такая мысль у меня была, и когда я договаривался с Андреем о графике дежурств. Тогда я уже решил, что не буду прятать голову в песок, как страус, – если случится самое страшное, то погибну на боевом посту, как капитан потерпевшего катастрофу корабля, но экипаж должен жить, поэтому, можно сказать, хитростью отправил Татьяну и Андрея в бункер, переждать самый пик кризиса. А сейчас получается, что сам пик кризиса я проспал. А Андрей, хоть и сидел в бункере, но всё равно имел доступ, хоть и не ко всем, но всё-таки к большинству каналов связи. Этот вопрос меня сейчас больше всего волновал, вот я и слегка озадачил Андрея (он-то был уверен, что всё это время его начальник, оставшийся дежурить у систем связи, был в курсе последних событий), спросив: – Тебе известно, как обстоят дела на нашей юго-восточной границе? Увидев его удивлённые глаза, я добавил: – А то видишь, я тут прикорнул на несколько минут, а сам понимаешь, сейчас каждое мгновение нужно отслеживать. Да и с командиром нашей эскадрильи не связывался – не хотел отрывать Петрова от дела в такой напряжённый момент. А ты же должен был быть постоянно на связи с Генштабом, вот и доложи, что тебе известно. Я специально не лез на эту линию, а то пришлось бы отключать бункер от связи с Москвой. Вы бы там вообще с ума сошли, обладая только информацией из радиоэфира. – Офицер, который отвечает за взаимодействие с корпорацией, особо не располагает информацией о положении дел в Таджикистане и Казахстане. Связь с «Рексами» в последние несколько часов отсутствует. Так что Министерство обороны само мало что знает, что творится в Юго-Восточной Азии. Ориентируются исключительно по снимкам из космоса. Глава 14 Информация о том, что Министерство обороны само мало что знает, что творится в Юго-Восточной Азии, была для меня не нова. Я уже не раз связывался с Министерством обороны и, чего не мог сделать Андрей, с Генштабом, но полученные сведения не очень сильно отличались от тех, которыми обладал мой помощник. Между тем Андрей продолжал бубнить: – Спутники зафиксировали множественные ядерные взрывы над Индией и некоторыми другими территориями. Наверное, в результате этих взрывов и прекратилась связь с «Рексами». Союзники утверждают, что ядерное оружие они не применяли, мы тоже. Значит, получается, что это ваххабиты виноваты в этих трагедиях. А это действительно трагедии – взрывы происходили в атмосфере и поражены очень большие площади. По мнению специалистов из Министерства обороны, Пакистан ответил на наши воздушные удары запуском своих баллистических ракет, но те были сбиты «Рексами». В результате этого происходила самопроизвольная ядерная реакция. – А разве это возможно? – В общем-то, нет! Ракета должна рассыпаться и безопасными обломками упасть на землю, но это в теории. Как мне сказал полковник, произошедшие взрывы объясняются только одним – крайним фанатизмом и пренебрежением к жизням неверных. Разработчикам была поставлена задача, что при повреждении ракеты всё равно должен произойти подрыв ядерной боеголовки. Идейные вдохновители произошедшего беспредела думали, что если вражеские системы ПРО собьют эту стрелу возмездия над территорией, где располагаются противоракеты, то тем хуже для противника и его населения. – Хм, получается, искупались в собственном дерьме! В общем-то, это справедливо! Но во всём этом я одно не пойму: у ваххабитов же есть излучатели, которые останавливают ядерную реакцию. Они что, не сработали? Или информация о том, что Пакистан обладает этим чудом, большой пшик и дезинформация наших теперешних западных друзей? – Я тоже задавал подобный вопрос полковнику. На это он, конечно, мутновато, но ответил. Во-первых, Генштаб уверен, что излучатели, останавливающие взрывной ядерный распад, у Пакистана имеются. Это подтверждают данные ГРУ и внешней разведки. Во-вторых, по предположению специалистов, эти установки имеют ограниченный радиус действия, и когда баллистические ракеты были сбиты вне зоны облучения, вот тогда и произошли ядерные взрывы. – Вот чёрт! А не знаешь, нашу-то территорию не зацепили образовавшиеся радиоактивные облака? – Полковник сказал, нет, – Бог миловал! И роза ветров также за нас – радиоактивные облака гонит на юго-запад. Вот ребятам из Китая я бы не позавидовал. По крайней мере радиоактивные дожди им обеспечены.