— Хорошая работа, Ромео. Теперь отдай его мне, — произнес Доминик, стряхивая пылинку со своей рубашки. Хорошая работа? Я помотала головой, надеясь, что мне послышалось. — Вообще-то, — сказал Трейс, сверкая ямочками. — Я пока оставлю его себе. Доминик быстро шагнул к нему, но Трейс отскочил назад, опережая его на один шаг, и не только в этом смысле. — У нас был уговор, — прорычал Доминик. Трейс рассмеялся в ответ. Уговор? — Что здесь происходит? — воскликнула я, хотя это было до боли очевидно. Трейс был с ним в сговоре. — Ты ведь не хочешь играть со мной, мальчик, — произнес Доминик, притягивая к себе Тейлор словно живой щит. — Ты не успеешь шагнуть за порог, как я оторву им обеим головы. — В глазах Доминика полыхала ярость, когда он смотрел, как Трейс болтал Амулетом, издеваясь над ним своей победой. — Валяй, — ответил Трейс, отступая назад. — Я получил то, за чем пришел, и ты ничего не можешь сделать, чтобы меня остановить. Я защищен и мы оба это знаем. Он развернулся спиной к нему — ко мне! — и направился к выходу. Какого черта он делает? Как он мог поступить так со мной? Как он мог просто бросить меня здесь? — Трейс! — Я услышала, как кричу его имя, в отчаянной попытке до него достучаться, заставить его опомниться и развернуться. Но все было напрасно. Он даже не удосужился посмотреть в мою сторону, когда швырнул мое сердце в мясорубку и покинул церковь с моим Амулетом в руке. Глава 43. Прирождённый убийца Глаза жгло от горьких слез предательства, а отвратительная правда лежала на сердце мертвым грузом. Трейс меня предал. Все, через что мы прошли, все, что он говорил мне… все было ложью. Для него это ничего не значило. Я ничего для него не значила. Он воспользовался мной, а получив желаемое, бросил меня на растерзание волкам. Сквозь пелену слез, я посмотрела на Доминика. Он все еще держал Тейлор за шеею, по-видимому, опешив от внезапного поворота событий. Одному Богу известно, что он сделает с нами, как только придет в себя. Он станет винить во всем случившемся нас. Черт, мы были единственными, кого здесь можно было винить. Голова Доминика дернулась на звук моего сдавленного всхлипа. Я покачала ему головой, как бы давая знать о своей невиновности — что я не имею к этому никакого отношения. Словно бы безмолвно умоляя его сжалиться надо мной. Выражение его лица внезапно дрогнуло. На кратчайшую долю секунды мне показалось, что я увидела что-то человеческое в его глазах. Что-то сочувственное. Может, он все-таки не был монстром. Возможно, глубоко внутри, в нем все еще оставалась способность чувствовать что-то человеческое, и он нас отпустит. — Мне тебя жаль. — Это не моя вина, — ощерилась я. — Я имел в виду твой вкус в мужчинах. Умеешь ты их выбирать. Я ощутила жжение в руке, даже не успев понять, что я сделала. Я ударила его. Ударила Доминика Хантингтона прямо в лицо. Казалось, я задержала дыхание на целую вечность, ожидая его реакции на мой опрометчивый поступок. Но ничего не последовало. Он едва вздрогнул и ничего не сказал. Я перевела взгляд на его руку, по-прежнему сжимавшую шею Тейлор, переживая, как бы он не продолжал давить на нее, медленно удушая. Будто в ответ на мои мысли, он разжал руку. — Уходи. — Он пристально посмотрел в глаза Тейлор. — Забудь все, что случилось здесь сегодня, и возвращайся домой. Тейлор развернулась на каблуках и направилась к дверям. Я тут же попыталась пойти за ней следом, но Доминик схватил меня за запястье и дернул обратно. — Отпусти меня, Доминик. Пожалуйста, я умоляю тебя. — О, я так и сделаю, — едко ответил он. — У меня нет ни малейшего желания идти по следам смерти и несчастья, что ты оставляешь. — Он посмотрел на меня сверху вниз, пронизывая своими темными глазами, будто пытаясь прочитать меня. — Ты просто невыносима. Я заерзала под его безжалостным взглядом, стесненная нашей близостью. Его словами. Тем фактом, что я осталась наедине с бездушным вампиром, у которого не было ни сострадания, ни сдержанности. К моему удивлению, Доминик шагнул ко мне. Он крепче сжал мое запястье, притягивая меня к себе, будто собираясь поцеловать. Будто отвечая на приглашение. От одной мысли об этом мне стало тошно. Я оттолкнула его обеими руками, освобождаясь из его объятий. Он рассмеялся грубым глумливым смехом, снова напоминая мне, что для него это всего лишь игра. Я была игрой. Но я больше не позволю с собой играть. Ни ему. Ни Трейсу. Ни кому-либо еще. Я огляделась по сторонам, схватила стоявший позади меня стул и с размаху разнесла его об пол в приступе ярости. Моя сила удивила нас обоих. Посмотрев на обломки, я не задумываясь наклонилась и выдернула из них зазубренную деревяшку. Длинная и острая — как раз то, что нужно. Заняв оборонительную позицию, я подняла руку с импровизированным колом и посмотрела на него. — Ты не сделаешь этого, — усмехнулся он, такой уверенный в себе и во мне. — У тебя не хватит на это духу, ангел. — Еще как хватит. — Ты бы уже это сделала. — Он сделал шаг ко мне, затем еще один, становясь прямо в зоне досягаемости. Какое-то мгновение мы просто смотрели друг на друга в оглушительной тишине, среди развалин старой церкви. Я, с деревянным колом в руке и он, с кривоватой ухмылкой, заставлявшей мою кровь кипеть. Я ненавидела эту ухмылку. Я ненавидела его. Этот мир был бы куда лучше, не будь в нем Доминика Хантингтона. Но тогда почему моя рука не двигается? Почему у меня не выходит сделать то, что я поклялась сделать при первой же возможности? Толпа мужчин ворвалась в зал, застав меня врасплох. Доминик схватил меня за локоть и притянул к себе за спину, словно стараясь прикрыть меня и защитить. Я в недоумении посмотрела на него. Всего минуту назад он пытался меня убить, а сейчас уже защищает? Этот мужчина был не просто развращенным, но еще вдобавок и чокнутым. «Позволь мне самому разобраться» — произнёс уверенный голос в моей голове. Это был не мой голос. Мужской голос — голос Доминика — знакомый и чувственный. То ли он только что заговорил со мной мысленно, то ли я сходила с ума…снова. — Доминик, друг мой, — заговорил предводитель шайки. Он был намного мельче следовавших за ним мужчин, но что-то в нем вызывало инстинктивную тревогу. Его длинные чёрные волосы были убраны назад, акцентируя внимание на его непропорционально большом лбе. — Надеюсь, у тебя есть то, что мы ищем. — Есть небольшая проблема, Энгель. Энгель? ЭНГЕЛЬ? Я в удивлении округлила глаза. Это был человек, который несколько месяцев истязал мою сестру, преследуя ее, словно ночной кошмар, но казался он не таким уж и грозным. На деле, он выглядел болезненно, хрупкое телосложение, бледная кожа, особенно на фоне остальных мужчин вокруг него. Я принялась разглядывать пришельцев, оценивая их силы и оружие, и тут заметила среди них светлые локоны. Тейлор. Высокий, крепкий мужчина, стоявший позади Энгеля, удерживал ее за руку против ее воли. Должно быть, они схватили ее на входе в церковь. — Проблема, говоришь? — Блеклые глаза Энгеля горели злостью, излучая превосходство. — Амулет у Жнеца, — пояснил Доминик. В его голосе отчетливо слышалось волнение. — Ц-ц-ц. — Энгель укоризненно покачал головой. — Доминик, ты меня разочаровал. У тебя было лишь одно задание. — Он сам себе на уме. Я не знал… — А эта? — перебил Энгель, кивая головой на меня (или то, что он успел увидеть, когда я юркнула за Доминика). — Почему она все еще жива? — Она нужна нам. — У нее больше нет Амулета, соответственно, и толку от нее больше нет. Тебе было сказано избавиться от нее. Внутри меня все сжалось, когда Энгель двинулся ко мне, сверкая своими длинными клыками. — Не приближайся ко мне… — Я хотела сказать это с угрозой, предостерегая, но получилась лишь жалкая мольба. Он протянул руку и дернул меня к себе, словно я была не более чем расходным материалом. — Ах, кровь Воина, — произнес он, втянув носом воздух вокруг меня будто гончая. — Поистине восхитительный аромат, хотя твой, к сожалению, слабоват. Я попыталась вырваться из его рук, но все было без толку. Похожий на хоббита хлипкий карлик был неимоверно силен. — Отпусти меня, уро.. Его острые зубы пронзили мою шею еще до того, как я успела договорить. Я тихо ойкнула, но крик застрял где-то у меня в горле. В мгновение ока, его потусторонний яд разошелся по моей крови, подчиняя меня, превращая меня в беспомощный мешок костей. Даже в полуобморочном состоянии, я понимала, что он не оставит меня в живых. Я понимала, что снова оказалась сама по себе, и спасти себя могла только я сама. Вот только я не знала, каким образом это сделать. Люди Энгеля забормотали вокруг, но их голоса звучали неразборчиво и отдаленно. Я пыталась разобрать, что они говорят, пыталась услышать, не планируют ли они внести свой вклад в мое умерщвление, а затем внезапно наступила тишина. Вокруг стало тихо, будто в могиле. Вот и все? Я умерла? Ответом стал мой пульс, громко застучавший у меня в ушах, когда сердце остановилось и заново забилось у меня в груди. Я обвела взглядом комнату и увидела, что все замерло. Все они стояли неподвижно, будто восковые фигуры; застывшие во времени — точь-в-точь, как в мой первый вечер во «Всех Святых». Что бы ни произошло той ночью, это происходило снова. Только на этот раз, я не буду ставить это под сомнение. Сквозь затянувшую сознание туманную дымку, я постаралась повернуться телом как можно ближе к оцепеневшему Энгелю. Едва я покрепче перехватила кол и притянула его к себе, как комната снова ожила. Мне понадобились все силы, чтобы побороть растущее желание сдаться на милость сладкого яда и отбросить всякую надежду. Энгель низко и хищно зарычал, решив, что я предлагаю ему себя, и я ответила на это, подняв кол и всадив его прямиком в его холодное и мертвое сердце.