— Пойдемте, господин герцог, я вам покажу ваши апартаменты. Орк встал, с деланой невозмутимостью поклонился Канцлеру и вышел в коридор. Молодой человек пошел следом, дверь за ними закрылась. Сварогу пришло в голову, что он уже четвертый раз сталкивается с загадочными непонятностями, исходящими от зеркал. То странное зеркало в доштормовом метро под Равеной. Случай в Глане. Зеркало, превратившее его в собаку, — это уже не загадки и непонятности, это гораздо хуже. А уж то, что он только что услышал… Вошел человек лет сорока, с тонким лицом учителя математики или музыканта, державшийся с уверенностью своего. — Вам давно следовало познакомиться, лорд Сварог, — сказал Канцлер. Замотался, простите, столько дел… Лорд Галан, граф Элонг, начальник четвертого стола моего Кабинета… Я думаю, вы уже догадались, чем этот стол занимается? — Конечно, — сказал Сварог, пожимая протянутую руку. Хотя какие там догадки, Яна ему давно рассказала, что собой представляет четвертый стол — личная спецслужба Канцлера. Галан сказал ему непринужденно, словно старому знакомому: — Лорд Сварог, пожалуйста, учитывайте одно обстоятельство. Герцог Орк меня знает в совершенно другом качестве, считает обычной канцелярской крысой, пусть и в немалом чине. Как и многие другие. Я бы хотел, чтобы все и далее оставались в этом заблуждении. Потому и пришлось наблюдать за вашей беседой из соседней комнаты… — Понял, — сказал Сварог. — Можете не беспокоиться, ни одна живая душа не узнает… — Будем работать вместе? Сварог усмехнулся: — Как гласит одна старая пословица, толпой и папашу бить легче… — Садитесь, Галан, — сказал Канцлер чуточку нетерпеливо. — Нам очень многое нужно обсудить. Начнем, пожалуй, с Орка. За все время разговора он ни разу не соврал, но трижды о чем-то умолчал. Лорд Сварог, вы так удивленно на меня смотрите… — Вы так уверенно это говорите, словно умеете читать мысли. Никогда не замечал за вами этой способности… — Ну что вы, — усмехнулся Канцлер, — мысли я читать не умею. И никто не умеет. Новейшие технологии… Он коснулся клавиши на одном из пультов — кроме компьютера и дешифратора на его обширном столе помещались еще четыре небольших, но сложных пульта совершенно непонятного Сварогу назначения. Справа послышалось тихое шуршание, и он повернулся в ту сторону. Квадратный кусок стены отъехал в сторону, открыв скрывавшийся за ним круг — с тарелку размером, золотистого цвета, сплошь покрытый шестигранными ячейками и оттого похожий на пчелиные соты. Дав Сварогу время его рассмотреть, Канцлер вновь тронул клавишу, квадрат скользнул на прежнее место, и стена вновь казалась монолитной. — Мысли этот прибор не читает, — сказал Канцлер. — К превеликому сожалению. Устройство для чтения мыслей так и не удалось пока создать, хотя отдельные энтузиасты — и в Магистериуме, и у Марлока не опускают рук до сих пор… Научное название у него крайне заковыристое, никак не могу запомнить, да в этом и нет необходимости. В обиходе мы его зовем «индикатором искренности». Как он работает, на каких принципах, не знаю не только я, но и Марлок — это не его область. Да и ни к чему мне знать принципы… Мне достаточно одного: я твердо знаю, что, когда человек солжет в ответ на прямой вопрос, на экранчике — он показал куда-то под столешницу — загорится определенный значок, а когда о чем-то умолчит — другой. И знаю, что «индикатор» не дает ни осечек, ни «недосмотров». — Когда я принимал восьмой департамент, мне о таком приборе ничего не сообщили, — сказал Сварог. — Неужели от меня там что-то скрывают? — Нет, — сказал Канцлер. — Просто это — самые новейшие технологии. У меня пока что первый прибор, недавно запущенный в серийное производство. Когда будет готов второй, вы его непременно получите, пригодится. — Еще как, — кивнул Сварог. И постарался сохранить абсолютно невозмутимый вид. До него только сейчас дошло… Во время двух разговоров с Канцлером в этом самом кабинете, он пару-тройку раз именно что лгал в ответ на прямые вопросы. И пару-тройку раз кое о чем умалчивал — речь всегда шла о тех возможностях, которыми он располагал в Хелльстаде. На миг стало зябко. Разговоры эти состоялись не так уж и давно. Был тогда здесь уже установлен этот чертов индикатор или еще нет? Если был, зная Канцлера, стоит всерьез предполагать, что во время разговоров со Сварогом аппарат был включен. И зафиксировал как ложь, так и умолчание. Скверно, если так. Нельзя предугадать, чем все кончится, с Канцлером никогда ничего неизвестно. И никак нельзя спрашивать прямо, когда был установлен аппарат. Весьма неприятная ситуация… Показалось ему или в самом деле в глазах у Канцлера таится некая многозначительная хитринка? Поди пойми Канцлера… Самый закрытый человек из всех, кого Сварог здесь знал, что за облаками, что на земле. Криптограмма без ключа. — Лорд Сварог… — сказал Канцлер, — вы больше других общались с Орком, вы его знаете лучше… Сварог пожал плечами: — За все годы, что я здесь, я с ним общался шесть раз. Причем одна встреча, предыдущая, свелась к поединку и только. В Сегуре. Так что меня никак нельзя считать большим специалистом по Орку. — Я неточно выразился, — сказал Канцлер. — Говоря о «других», я имел в виду здесь присутствующих. Марлок с ним не общался вообще. Я беседовал дважды, включая сегодняшнюю встречу. Галан с ним пересекался раза четыре — именно пересекался. Ни разу не было общения. Как уже прозвучало, Орк искренне считает Галана неинтересной канцелярской крысой, не заслуживающей внимания. Так что всякий раз удостаивал его пары фраз, не более. На нашем фоне вы, и в самом деле, предстаете, как вы удачно выразились, большим специалистом по Орку, согласитесь. — Ну, пожалуй… — За время его рассказа о визите загадочной гостьи он о чем-то умолчал трижды, — сказал Канцлер. — В первую очередь меня интересует третий, последний раз. Когда говорил о мотивах, подтолкнувших его пойти к вам и все выдать. Он нисколечко не врал, когда говорил, что непонятное его пугает. Но чего-то недоговаривал. Должно быть что-то еще, кроме страха перед непонятным. Как по-вашему, что бы это могло быть? Подумайте, я не тороплю. И вовсе не жду от вас непререкаемых истин. Мне просто интересны ваши соображения на этот счет. — Соображения есть, — сказал Сварог, подумав. — Не могу сказать, что знаю Орка очень уж хорошо, но кое-какое представление о нем составил. Он никоим образом не трус, ни в малейшей степени, но вот чутье на опасности и прочие жизненные сложности у него, как у хищного зверя. Он мог заподозрить, что его собираются надуть. Использовать, а потом вместо обещанного поста прикончить. В сочетании с непонятным это и могло привести к приходу с повинной. — Резонно… — сказал Канцлер. — Меня удивляет одно, — признался Галан. — Чересчур уж высокий пост ему предлагали, а это странно. Большинство заговоров как раз и устраивают для того, чтобы возвыситься. Зачем же отдавать один из самых лакомых кусков Орку? По сути, пришедшему на готовенькое? Зачем им вообще Орк? Невелика ценность, если рассудить. Что он такое, в сущности? Здесь, у нас, ни малейшим влиянием не пользуется. Болтается на земле. Авантюрист и интриган со стажем, но — неудачник. Прямо-таки роковое невезение его преследует. Если присмотреться и вспомнить его биографию… Искал на Инбер Колбта Крепость Королей — не нашел. Сунулся на Диори — но и там что-то не сложилось, потерял два корабля из трех и ретировался. Болтался в Лоране, пытался стать там первым министром, но лоранские царедворцы, сто собак на интригах съевшие, его довольно быстро переиграли. Ограничилось все тем, что он несколько раз переспал с Лавинией, а это достижением назвать нельзя. В Ронеро спутался с очередными высокородными заговорщиками, возмечтавшими убить Конгера и посадить на трон одного из своих, — но тайная полиция заговор раскрыла, Орк еле ноги унес. Вы, часом, не знаете эту историю, лорд Сварог? Вы как-никак ронерский король. — Знаю, — сказал Сварог. — Мне давали читать дело. «Еле ноги унес» — чересчур громко сказано. Тайная полиция дала ему сбежать, потому что никто не хотел связываться с ларом… — Все равно. Очередной провал, верно? Он вертел какие-то интриги с герцогиней Мораг, но чем все кончилось в Харлане, присутствующие должны помнить. Месяца три он искал в Иллюзоре, Ямурлаке и Пограничье легендарные клады, где даже якобы лежит Черная Корона, — но и тут успеха явно не добился. — А что такое Черная Корона? — спросил Сварог. — Вы не слышали? — слегка удивился Галан. — Не приходилось как-то, — пожал плечами Сварог. — Судя по тому, что мне о ней ни разу не говорили серьезные люди там, внизу, это что-то третьестепенное, а на такое у меня нет времени… — Я бы не назвал это третьестепенным, — сказал Галан. — Конечно, если только Корона действительно существует, во что лично я не верю. Черная Корона — это и в самом деле корона, артефакт из времен, бывших глубокой древностью еще до Шторма… А иные считают даже, что она принадлежала Изначальным. Дает своему владельцу огромную магическую мощь… вот только лишь малое число серьезных книжников верят в ее существование — а большинство полагают очередной сказкой. Кстати, и те и другие сходятся в одном: эпитет «Черная» к ней прилагается не просто так… В общем, и Корону Орк не нашел. И так — во всех его «предприятиях». Все проваливалось. Самое последнее — тоже. Мои люди мне уже доложили, лорд Сварог, как он пытался стать королем Сегура и Дике — что для него вовсе уж мелко, но и там не повезло, нарвался на вас… Одним словом, хронический неудачник. На кой черт он заговорщикам, задумавшим столь серьезное дело с самой высокой ставкой — троном Империи? Канцлер сказал ровным голосом: — Галан, я вас чертовски ценю и уважаю, вы отличный работник, вы на своем месте… Но, простите великодушно, вы сделали крупную промашку. Кое о чем забыли. За Орком числится один достаточно серьезный успех. Навьи. Да, что бы они там ни замышляли с Мораг, все провалилось, однако вспомните числа. Еще покойный Гаудин обследовал могилы в Ямурлаке и Пограничье, вскрытые Гарпагом определенным образом, — так, что извлечены были только черепа. Таковых его люди насчитали около семи тысяч. А в Харлане навьев было перебито не более шестисот. Шесть с лишним тысяч куда-то запропали. Гарпаг был, по точным данным, последним, кто владел искусством создания навьев и командованием ими… Если только можно назвать это гнусное ремесло искусством. Насколько я помню из отчета лорда Сварога по операции «Полночные Ворота», Орк говорил ему в Равене, что харланские навьи принадлежали как раз ему. — Был такой разговор, — кивнул Сварог. — Это автоматически означает, что Гарпаг его научил если и не созданию навьев, то управлению ими. Есть сильные основания подозревать, что и остальные были, так сказать, заказаны для себя Орком. Не такой уж он хронический неудачник. Хозяин войска из шести с лишним тысяч навьев, которых где-то прячет в расчете на некий удобный случай. Лорд Сварог, вы знакомы со свойствами навьев? — Как-то не изучал, — сказал Сварог. — Со времен харланских событий они ни разу не давали о себе знать, и я ими не стал заниматься… — По сути это — боевые машины. Крайнее долговечные. Их можно оставить в каком-нибудь подземелье или пещере, усыпить, — и они там могут простоять сотни лет, понемногу обрастая паутиной, — а потом их можно разбудить и пустить в дело. Шесть тысяч навьев — сила, опасная даже для нас. Конечно, наши солдаты с нашим оружием с ними справятся в открытом бою в два счета — но только в том случае, если успеют подготовиться заранее. А при внезапном налете еще неизвестно, за кем останется победа. Рассуждая трезво: если в этот манор сейчас внезапно ворвутся сотни две навьев — боюсь, они понесут нешуточные потери, но все же вырежут всех, кто сейчас тут находится… Мы так и не доискались, какие именно возможности есть, чтобы без летательных аппаратов попасть к нам с земли, но они есть. Уж если сюда способна проникать та примитивная шлюшка с горы Гун-Деми-Тенгри, о которой вы, лорд Сварог, писали в одном из отчетов… Я серьезно отношусь к рассказам о Вратах, или порталах, сквозь которые к нам можно попасть с земли. Судя по некоторым данным, люди Вингельта, освобождая Стахора и Эгле, воспользовались именно такими Вратами. Два других умолчания Орка приходятся на его рассказ о беседе с этой… феей. Вполне возможно, заговорщиков он интересует именно как владелец войска навьев, а значит, достаточно серьезная персона, каковой стоит заплатить за участие и постом Канцлера… Потом, правда, можно и убить. Скажем, каким-то образом овладев секретом управления навьями. Так что вы его недооцениваете, Галан… — В самом деле, про навьев я как-то запамятовал… — чуть сконфуженно признался Галан. — По тем же мотивам, что и лорд Сварог: о них слишком долго не было ни слуху ни духу… Но где он их может прятать? — Да в каких-нибудь подходящих горных пещерах, которых превеликое множество, — и никто их не изучает, не составляет списка. Зачем, собственно? Или, скажем, в какой-нибудь Заводи — мы знаем далеко не обо всех, да и не во все известные знаем пути… — он помолчал, задумчиво уставясь куда-то вдаль, потом усмехнулся: — Знаете, господа мои, не могу не отдать этим чертовым заговорщикам должное: задумано с большим изяществом. Если допустить — хотя и крайне этого не хочется, — что их план увенчается успехом, серьезного сопротивления они не встретят. Наши друзья и соратники наверняка не вступят в бой — потому что это бессмысленно, коли уж мы все мертвы. За что в таком случае драться? И за кого? Особенно, если главари скроют свое участие в заговоре, свалят все на каких-нибудь пешек, которых быстренько пристукнут при попытке к бегству… Трон без особых потрясений и волнений займет новый император — у них наверняка уже есть марионетка, а может, и не марионетка, может, сия личность и возглавляет заговор… — Простите, Канцлер, можно вопрос? — сказал Сварог. — Я совершенно не интересовался этой темой, не видел смысла, никогда не предполагал, что возможен такой заговор… Предположим, и в самом деле, заговор прошел успешно, и все показанные нам компьютером Орка мертвы. Я примерно понимаю, кто в этом случае займет трон — кто-то из принцев или принцесс крови. Какими бы высокородными ни были заговорщики, лары не допустят к трону стороннего, верно? — Совершенно верно, — сказал Канцлер. — Разве что в том случае, если не останется вообще никого из особ императорской крови или приравненных к ним — принцы и принцессы крови, их супруги и мужья, дети… Но их в качестве жертв компьютер нам не показал. Это означает, что марионетку-императора, а то и главу заговора следует искать среди них. Тем более что печальный прецедент имеется. Посвящу вас еще в одну строжайше охраняемую государственную тайну, лорд Сварог. Вы их и так немало знаете, одной больше, одной меньше… В подробности, уж простите, посвящать не буду, но суть расскажу: совсем недавно, и десяти лет не прошло, нашелся принц крови… Долго и успешно притворялся безобидным простачком, а сам разработал достаточно умный план захвата престола, имевший огромные шансы на успех… Сварог, естественно, не сказал, что прекрасно знает, о чем и о ком идет речь. Спросил: — А каков механизм, дающий возможность в этом случае попасть на престол? — Не такой уж сложный, — досадливо поморщился Канцлер. — Раньше в сложных случаях — когда, например, неожиданно умер отец Яны-Алентевиты и ей было всего шесть лет — судьбу престола большинством голосов решали на совместном заседании Палата Пэров и Тайный Совет. Что греха таить, вокруг них происходили, скажем так, дипломатические хитросплетения и политические баталии… С участием и других лиц. Вы как король с некоторым опытом понимаете, как все это выглядело… — Увы… — грустно усмехнулся Сварог. — После того как императрица распустила и Палату, и Совет, автоматически потерял силу и «Эдикт о престолонаследии». Требовался новый. Его составили быстро… и, боюсь, несколько небрежно, наспех. Отнеслись к этому чуточку несерьезно: императрица совсем молода, о судьбе трона думать рано, хватало более важных дел… Короче говоря, процедура упростилась: нового императора выбирают большинством голосов принцы и принцессы крови. Конечно, и в этом случае возможно, так сказать, неофициальное участие других лиц, но все равно процедура упростилась: принцев и принцесс чуть ли не впятеро меньше, чем было членов Палаты и Совета… — он помолчал, хмурясь. — Да, не исключено, что глава заговора — кто-то из принцев или принцесс, учитывая помянутый прецедент. — Он хмыкнул. — По-человечески их понять можно: крайне невесело прожить жизнь, зная, что имеешь некоторые права на престол Империи, но никогда его не займешь… Можно поддаться соблазну… — он задумчиво протянул: — Принцев и принцесс крови — девятнадцать, следовательно, столько же и подозреваемых… Впрочем, нет. Восемнадцать. Принц крови Келивер — на пределе дряхлости, врачи уверяют, что жить ему осталось считаные недели. Он уже не в том состоянии, чтобы замышлять что бы то ни было, а в качестве марионетки он никому не нужен — куда годится марионетка, которой осталось пара недель? — Строго говоря, одиннадцать, а не восемнадцать, — сказал профессор Марлок. — Трое несовершеннолетние, а четверо вообще малыши. — Дружище, вы большой ученый, но никогда не были сильны в политических интригах, — мягко сказал Канцлер. — Вспомните прецедент. Несовершеннолетние, а уж тем более малыши распрекрасным образом годятся в марионетки. Кто-то из главарей заговора станет регентом, только и всего. Так что у нас — одиннадцать кандидатов в подозреваемые и семь — в марионетки. Все здесь присутствующие прекрасно знают, что за совершеннолетними принцами и принцессами осуществляется плотное наблюдение с помощью и агентуры, и аппаратуры. Еще более усилившееся после… прецедента. Вдобавок двое из присутствующих как раз этот надзор и осуществляют помимо прочего… — Мой соответствующий отдел восьмого департамента до сих пор не обнаружил ничего подозрительного, — сказал Сварог. — Отдел Галана тоже, — сказал Канцлер. — Как и соответствующий отдел Кабинета императрицы. Что ни о чем еще не говорит. Есть способы утаить все и от агентуры, и от аппаратуры. В конце концов, прошлый заговор обнаружили чисто случайно, и не службы, а люди, не имевшие к ним никакого отношения… «Как же, помню, — подумал Сварог. — Простая деревенская бабка-сказочница родом с земли… История повторяется, похоже — но на сей раз у нас и бабки-сказочницы нет, мы знаем о заговоре, но не знаем ни одного имени, а где искать эту чертову фею, решительно неизвестно…» — Вот что, господа мои, — сказал Канцлер. — По моему глубокому убеждению, мы до сих пор занимаемся второстепенным. Главный вопрос и главная загадка, мне думается, — Нериада. Судя по камням-компьютерам и ночной гостье Орка, против нас играет кто-то несомненно разумный. Природа на такие фокусы не способна. С этим, думаю, все согласятся. И вот тут-то начинаются вовсе уж головоломные загадки. Обитателей Нериады не зря в свое время метко прозвали «куклами», они решительно неспособны на подобное. А никого другого на Нериаде нет. По крайней мере, не было во времена операции «Невод»… Ах да! Лорд Сварог, вы о ней что-нибудь знаете? — В общих чертах, особо и не интересовался, — сказал Сварог. — Ну, понятно, оснований не было… — кивнул Канцлер. — Сейчас расскажу. Тем более что отчеты о ней в число государственных тайн не входят, всего лишь числятся под грифом «совершенно секретно», и ваш допуск, лорд Сварог, позволяет в любой момент с ними ознакомиться… Операция «Невод» была проведена шестьсот дет назад по приказу тогдашнего императора, перед тем как объявить Нериаду запретной зоной и оставить там рутинное наблюдение в виде орбиталов, до сих пор, кстати, безрезультатное. Помните, я вам рассказывал, как долго и старательно искали, но не нашли тот фактор, что делает обитателей Нериады «куклами»? — Прекрасно помню, — сказал Сварог. — Он, конечно, должен быть, я ведь помню еще: те, кого с Нериады увезли, очень быстро стали из «кукол» обычными людьми. — Совершенно верно. Так вот, перед тем как «закрыть» Нериаду и прекратить там исследования, решено было окончательно убедиться, что там нет никого другого, как раз и являющегося инициатором так и не обнаруженного фактора. Грандиозная была операция. Второй такой в нашей истории, пожалуй что, и не сыщешь. Длилась она два месяца, участвовали в ней все секретные службы, Технион, Магистериум и Мистериор. Орбиталов и всевозможной аппаратуры доставили прямо-таки несметное количество. Сначала искали людей, таких, как мы. Потом — каких-либо существ, способных такие у штуки проделывать. Потом — аппаратуру. Кто-то из наших предшественников довольно логично рассудил, что невозможно привести население всей планеты в такое состояние и постоянно держать в нем несколько тысяч лет без некой разветвленной сети излучателей. Но ничего не нашли во всех трех случаях. Для надежности, — он усмехнулся, — или от безнадежности, на всякий случай, стали проверять и самые экстравагантные версии. Кто-то предположил, что виновники невидимы, есть у них такое свойство. Долго и старательно искали невидимок — есть методы… Не нашли. Была гипотеза, что виновники — не белковые существа, а сгустки полей. Разумная жизнь на основе энергетических полей. И такого не нашли. В конце концов, операцию свернули и ушли… Но теперь оказывается, что некто разумный на Нериаде все же есть. И он человекообразен. Будь облик этой ночной гостьи лишь маской, за которой кроется нечто иное, Орк это обнаружил бы, он на это способен, как любой лар. Если бы даже он увидел нечто ему непонятное, все равно увидел бы. А он видел в ней исключительно человека — и при этом не врал… У кого-нибудь есть соображения, версии, гипотезы? Когда молчание затянулось, Сварог сказал: — Гипотез у меня найдется даже две. Правда, обе скороспелые, только сейчас пришли в голову, когда я слушал рассказ про неудачную операцию… — Ничего, — сказал Канцлер. — У остальных, я вижу, и скороспелых нет. Излагайте. — Первая. Тогдашняя аппаратура была несовершенной и что-то не смогла обнаружить. Например, то самое излучение, делающее людей «куклами». Аргумент есть. Как выяснилось, чуть ли не вчера Брашеро создал аппаратуру, способную искусственно создавать «пятый ручеек», и несколько лет ее успешно использовал для связи с сообщниками, а у наших служб попросту не было аппаратуры, способной эти передачи перехватить, — он покривил губы. — Потому что светило и корифей академик Уртало держит в руках бразды правления, а согласно его глубокому убеждению, «ручейки» не заслуживают ни малейшего внимания. И никто их не исследует. Марлок проворчал: — Вообще-то, он большой ученый. Но с «ручейками», что уж там, дал маху… — Что могло привести к самым печальным последствиям, — сказал Сварог.