И, не позволив мне сказать и слова, Зунар отключился, а ведь я еще хотел обсудить Надима Люмб и его методы управления городом. Я набрал его еще раз, но Зунар уже не ответил. Я остался сидеть на крыше. Не хотелось спускаться вниз, где все суетились с этим переездом. Сейчас в моей комнате наверняка Сати раскладывает вещи, носится по дому Рейджи, раздавая распоряжения слугам. А мне хотелось тишины. Я смотрел на Чандру и Фатту, плывущих парой по небу, смотрел на звезды. Те самые звезды, что и в моем мире. Вон Большая Медведица, а вон светит ярко Полярная звезда. Этот мир – копия нашего мира. Неужели такое возможно, чтобы существовала целая вселенная, так сильно похожая на нашу? Та же Луна-Чандра, те же звезды. Если задуматься, то в масштабах вселенной все эти различия между Землей и Хемой незначительные и не имеют никакого значения. А возможно, есть и другие миры? Если есть этот мир и мой… Хотя теперь уже не мой, Хема – мой дом. Как-то легко и быстро я свыкся с этой мыслью, возможно даже, непростительно быстро, а ведь там остались самые близкие мне люди. – Вы здесь, свамен? А я вас везде ищу! – внезапно раздался голос Айрисы, вырвав меня из размышлений. Я оглянулся, удивленно вскинул брови: – Зачем ищешь? Соскучилась? Айриса иронично усмехнулась. – Нет, моя очередь охранять вас. А вы здесь прячетесь. – Не прячусь, а смотрю на звезды. Садись рядом, – я постучал по теплому, еще не успевшему остыть бетону, приглашая ее присесть. – Нет, свамен, нам лучше спуститься. Находиться на крыше небезопасно, – улыбнулась Айриса, вздохнув полной грудью пьянящий воздух. – Я уже забыла, как в Хели-Била хорошо. – Была здесь уже? – Да, пару раз, – сказала Айриса, задумчиво глядя на гуляющего Младшего Хранителя. – Свамен, нам все же лучше отсюда уйти. – Ну да, на меня ведь теперь открыли охоту еще и защитники мира, – проворчал я, поднимаясь с места. Айриса, усмехнувшись, приподняла бровь: – Защитники мира? Вы о чем? Она, значит, про подпольщиков не знает. Это меня удивило. – Не обращай внимания, – отмахнулся я, отряхнул штаны, еще раз взглянул на небо. – Ну что ж, пойдем, поохраняешь меня. Я спустился вниз, в свою комнату. В доме, на удивление, уже было тихо, и все сидели по своим углам. В моей комнате было тоже спокойно, на столе стоял горячий ужин, вещи висели в гардеробной, у кровати лежал ноутбук, а самой Сати уже не было. Быстро управилась. Я поужинал жареной говядиной с удивительно вкусным пряным соусом и затем засел с книгой «Десять великих ракта Хемы». Первым в этом списке оказался Амар Самрат. Его портрет красовался во всю страницу: хищный профиль, желто-золотистые глаза, коричневая имперская форма с золотой вышивкой. О самом Амаре здесь было много чего любопытного. Например, Амар Самрат – это не настоящее имя, а псевдоним, настоящее же имя император предпочитал скрывать. А имя Амар Самрат, которое он взял, став императором, дословно переводилось как «бессмертный император». Кстати, Амар основал свою Империю около трех тысяч лет назад. А до этого он вел довольно насыщенную жизнь: был слугой бога Марута, затем воевал с асурами, предводительствовал многотысячным человеческим войском, несколько веков жил на острове Хладных во времена бушующего вируса тамас. Война с асурами длилась больше тысячи лет, а затем людям помогли боги и изгнали их в нараку, и после этого и сами покинули Хему, оставив землю людям, а Хранителями нарекли самых достойных просветленных бессмертных того времени – Каннон и Амара Самрата. После того как боги и асуры ушли, Каннон и Амар поделили материк напополам. Кстати, насколько я понял, кроме Каннон и Амара больше бессмертных на Хеме не было никогда. Видимо, и эту тайну боги унесли с собой. Следующей в списке десяти великих ракта была Каннон. Здесь был портрет женщины-азиатки лет сорока, внизу под портретом подпись «Милосердная Бодхи Гуру Каннон в тридцать пятом своем воплощении». Про нее я знал еще меньше, чем про императора, поэтому с интересом принялся читать. И ее история была не менее интересной, чем история императора. Каннон родилась во времена войны с асурами и всю свою первую жизнь воевала с ними, попала в плен, спасла тысячу людей, вызволив их из плена, но при этом пожертвовала собой и погибла. Этим поступком она заслужила милость богов, и они даровали ей бессмертие. Точнее, абсолютным бессмертием я бы это не назвал. Каннон умирала и перерождалась, пробуждаясь в другом теле. Насколько я понял, это всегда были девочки и всегда дети от трех до пяти лет, а судя по портретам из шести ее воплощений в книге, Каннон всегда была азиаткой. Наверное, это что-то значило. Также Великая Бодхи Гуру успела побывать наложницей бога Куберы и спасти его от рук кровожадного асура Рашамши. Республики свои, кстати, она основала не так уж и давно. Раньше восток представлял собой множество раздробленных кланов-государств, и сама Бодхи жила в одном из таких, в весьма властном и кровожадном клане, к слову, который за тысячу лет заграбастал большую часть территорий востока. Но сама Каннон никогда не была правителем. Она – просветитель, учитель и наставник на путь истинного милосердия. Каннон считалась здесь чем-то вроде святой, она проповедовала путь милосердия. Несколько веков прожила в отшельничестве, основала на этом месте храм, вокруг которого потом вырос город, впоследствии он стал столицей ОРМ – Ашру-Брахмой. После Каннон шел некий Авар Набха. Его портрет явно был далек от реальности, пожелтевшая старинная картина в трещинах изображала светловолосого мужчину с невероятно пышной бородой и суровым взглядом. Авар… Что-то такое я уже слышал, знакомое имя, и, конечно же, я с интересом окунулся в чтение. Авар Набха родился в восточной части материка в клане Ведами больше тысячи лет назад. Он не был бессмертным, но был сильным ракта, прожил триста лет и по праву заслужил место в десятке великих ракта всех времен. Авар был не простым рактой, а сварга-мастером с уникальным, незаурядным подходом к работе с шакти. Можно сказать, он был рактой-ученым, изобретателем. И судя по тому, сколько он всего создал, Авар опередил свое время на несколько тысячелетий вперед. Например, он создал технологию сварга-печатей. Печати, блокирующие определенный опасный дар, печати, защищающие здание от проникновения шакти и блокирующие способности всех находящихся внутри. Я вспомнил, где слышал про Авара. Одна из таких печатей стоит в башне Сорахашер. Также Авар создавал уникальные артефакты, которые по сей день ни один сварга-ракта повторить не может, а способ их создания давным-давно утерян. Следующей в списке была некая Ямина, но я решил, что на сегодня с меня великих личностей хватит, и закрыл книгу. Айриса стояла за дверью, я слышал ее спокойное дыхание, слышал, как она переминается с ноги на ногу. Скучно ей там, наверное, стоять все время. Я открыл дверь, взял ее за руку, затягивая в комнату. – Что-то случилось? – нахмурила она свои идеальные брови, придирчиво окинув взглядом помещение. – Нет, – сказал я, – просто побудь здесь. – Вы чего-то опасаетесь, свамен? – На ее лице возникло удивление. Я подошел к ней вплотную, девушка напряглась, а я через ее плечо прикрыл плотнее дверь. – Не хочу, чтобы ты стояла за дверью всю ночь, – сказал я. – Но это моя работа, охранять вас и не мешать… Она не договорила, так как я приобнял ее за талию, прижав к себе. Возмущенный взгляд, полный негодования, ее маленькие пальцы вцепились в мои плечи. – Нельзя, свамен! – возмутилась она. А я поцеловал ее. Она не сопротивлялась какой-то миг, потом принялась вырываться. Я отпустил ее. – Что вы себе позволяете?! Айриса пылала от негодования, тяжело и возмущенно дышала, утирала губы, и меня это все почему-то невероятно раззадоривало. Я усмехнулся. Ее сердце билось так часто, что не понять, отчего, то ли от злости, то ли от возбуждения. – Ты мне нравишься, – спокойно сказал я, – я же уже говорил. Не понимаю, почему тебя это так… м-м-м… Пугает? Злит? Хочешь вина? Айриса округлила глаза, нервным движением поправила волосы. – Нет, свамен. Я на работе. Вы не понимаете, я преданная, я служу вам. Но не как наложница. Ваше поведение меня оскорбляет. То, что вы делаете, может ударить по моей репутации и… Вы не понимаете, как сложно быть женщиной-бойцом. Все это было сказано сумбурно, неуверенно, будто она сомневалась в собственных словах. И повернутые плечи в мою сторону, и учащенный пульс, и расширенные зрачки, и приоткрытый рот – все говорило о том, что ее слова едва ли сходятся с истинными мыслями. Но эта игра в недотрогу мне была по вкусу, она определенно будоражила мои инстинкты захватчика и охотника. – То есть ты никогда не станешь женой и матерью, у тебя никогда не будет семьи? – усмехнулся я. – Но это другое! – возмутилась Айриса. – Вам же от меня нужно совсем не это! Я видела, как вы обошлись с бал Энни. Меня это почему-то рассмешило. – И что же мне, по-твоему, нужно? Я налил себе вина, затем ей, протягивая бокал. Айриса его, конечно же, не взяла, а лишь возмущенно фыркнула и скрестила руки на груди. – Ладно, извини, не хотел тебя обидеть, – сказал я, перестав улыбаться, и отворил дверь, предлагая ей выйти. Айриса взглянула на меня возмущенно, но тут же опустила глаза. Ей явно не хотелось уходить, и она не уходила. Я видел, как внутри нее происходит борьба между долгом, честью и желанием поддаться искушению. – Иди, – подбивал я ее. – Ты хотела уйти. – Вы молоды и глупы, свамен, – сказала Айриса, явно обидевшись, что я так легко сдался. – Глупы, – усмехнувшись, кивнул я, начав медленно закрывать дверь. Все равно уходить она не собиралась. В последний момент Айриса резко дернулась к дверям, я ухватил ее за руку, она оказалась близко, замерла, испуганно глядя мне в глаза и не смея шелохнуться. Я неспешно отставил бокал на стол, затем снова поцеловал, и в этот раз она ответила. Я не спешил, не хотел налегать, но она меня удивила. От неуверенности и робости девушки не осталось и следа, а только что распинавшаяся здесь недотрога исчезла, будто ее и не было вовсе. Поцелуи Айрисы становились все более жадными, а гибкое, крепкое тело настойчивее прижималось ко мне. Я и не заметил, когда мы окончательно потеряли голову. Страсть затмила все вокруг. Айриса торопливо расстегивала мои пуговицы, стягивая с меня рубашку. Я же куда быстрее избавил ее от клановой униформы и теперь ощущал под пальцами ее упругие соски, затем шелковистую спину. Еще миг, и мы остались без штанов, а в следующую секунду Айриса, подскочив, обхватила меня ногами. Я прижал ее к дверям, ощущая горячее дыхание на шее, шепот – бессвязное бормотание. Она была невероятно горячая, везде. Дверь постукивала, вторя нашим движениям. Айриса тихо постанывала, целовала лицо, крепко обхватив мою голову руками, держалась ногами за бедра, подгоняя меня. А я продолжал вдавливать, вминать ее в дверь, которая стучала все быстрее и быстрее. Тихий всхлип, ее ноги прижали меня сильнее, ее руки переползли ниже, и теперь она буквально вжимала меня в себя. Айриса тихо пискнула, изогнулась, натянулась тугой струной. Невероятно красивая, она застыла, объятая наслаждением, затем расслабилась, прижалась ко мне всем телом, и я почувствовал, как и на меня накатила горячая волна. Мы тяжело дышали, взмокшие и довольные, не шевелились, молчали, приходили в себя. Айриса по-прежнему была прижата мною к двери. Она робко пошевелилась, ее волосы защекотали мою шею. Я осторожно опустил ее на пол. Айриса одевалась торопливо, впопыхах натягивая одежду, стыдливо избегая моего взгляда. Мне это едва ли понравилось. Нет, меня это где-то даже разозлило. Теперь все выглядело так, будто я ее только что изнасиловал. Что же за бардак творится у нее в голове? – Останься здесь, – сказал я, когда она оделась, и протянул ей бокал. – Я должна находиться за дверью, – сухо ответила она и, наконец, подняла глаза, полные смятения. – Ложь, – я все еще протягивал ей бокал. – Ты подчиняешься мне, я могу приказать, чтобы ты охраняла меня здесь, в комнате. – Прикажете? – с вызовом взглянула она. – Уже приказал. И хватит про долг, репутацию и прочее. Ты ведь сама в это не веришь. Почему бы просто не расслабиться. Ты ведь можешь хоть иногда расслабиться? М-м-м? Она молчала. – Бери, – я снова протянул бокал. Она неуверенно приняла его, сделала глоток. – Микчо придет сменить меня в семь утра, – сказала она, вздохнув и отведя взгляд в сторону. Я взглянул на часы на стене: – Замечательно, значит, у нас предостаточно времени. Айриса кивнула, неожиданно лукаво улыбнулась, отставила бокал в сторону и снова принялась снимать форму клана.