– Ничего. Успокоиться. Да, и, возможно, никакие это не ракшасы. Доказательств нет. Да и вообще это странно. Тебе не кажется? – как можно увереннее и спокойнее сказал я. Хотя сейчас я и сам был в полнейшем замешательстве, но мне нужно было как-то успокоить Латифу и выпроводить ее отсюда. Девушка неуверенно посмотрела на телевизор, затем снова на меня. – Думаю, власти ОРМ справятся с этой проблемой, – пытался я ее успокоить. – Возможно, там вообще ничего страшного не произошло. Может, деформация или и вправду дикие животные. Ты лучше иди к себе, выключи телевизор и постарайся поспать. Я взял ее за плечи и начал мягко подталкивать к выходу. – Мы здесь в безопасности, – продолжал я говорить. – Не стоит паниковать раньше времени. Я открыл дверь, кивнул Микчо, чтобы тот ее провел. – Но ведь… – хотела еще что-то сказать Латифа. – Просто иди и отдохни, – перебил я ее. – Я сейчас распоряжусь, чтобы тебе принесли что-нибудь успокаивающее. И я поспешил убраться, пока Латифе еще что-нибудь не взбрело в голову и пока не вернулся Микчо, который, несомненно, будет ходить за мной по пятам. А сейчас мне не нужно было, чтоб он видел, куда я пойду. Я же направился прямиком в покои Амали, но по пути все же зашел на кухню и велел прислуге сделать Латифе чай с успокоительным. В коридоре, где находилась спальня Амали и Рейджи, было тихо. Наложниц никто не охранял, ну разве что охранник на входе и еще один в холле, которые следили за всем домом. Но я, кажется, проскочил незамеченным. Я постучал в дверь, в комнате послышался шорох. Дверь приоткрылась, и Амали растерянно уставилась на меня. – Нужно поговорить, – сказал я и бесцеремонно вошел в комнату. – Тебе нельзя здесь быть, – сказала Амали, потупив взгляд и запахнув легкий полупрозрачный халатик цвета персика. Она подняла глаза, вопросительно взглянула и, вместо того чтобы выставить меня за дверь, закрыла ее и повернула ключ. – Что-то случилось? – спросила Амали. – Ты телевизор не смотрела? – спросил я, оглядываясь в поисках телевизора. – Нет, я его вообще никогда не смотрю, предпочитаю книги. В чем дело, Азиз? – В ОРМ явился Повелитель ракшасов. Убил Бодхи Гуру и еще триста человек. По новостям только что передавали. Амали улыбнулась на одну сторону, непонимающе посмотрела на меня: – Ты шутишь? – Я совершенно серьезно. Амали растерянно продолжала смотреть, очевидно, ожидая еще каких-либо объяснений. – Я думал, ты прояснишь. Ты говорила про Повелителя ракшасов. И вот он явился. Рассказывай. – Это невозможно, это… Амали порывисто зашагала к столу, налила себе вина в бокал, выпила залпом. – Я не понимаю, Азиз. Ты говоришь, что в ОРМ явился Повелитель ракшасов? Но это безумство! Это ведь легенды! – Я только передаю то, что сам услышал по новостям. Амали нахмурилась: – Подожди, но что тебе нужно от меня? – Хочу знать, как это связано с теми людьми с браслетами? Как это связано со мной? И откуда ты знала, что он может явиться? – Пророчество, – завороженно глядя на пустой бокал, сказала Амали. – Но я мало что знаю, если ты за этим пришел. Хочешь вина? – Нет. Расскажи про пророчество. Амали пожала плечами и налила себе еще вина. – А я могу тебе доверять? – нехорошо усмехнулась Амали. – Зачем мне выдавать тебя? – Я не знаю, – пожала она плечами и грустно улыбнулась. – У тебя ведь был такой же браслет, как и у тех людей, которых теперь активно разыскивает орден. – Я об этом ничего не знаю. Если бы знал, не пришел бы к тебе. Так зачем орден их разыскивает? – Считает, что они и есть Повелитель ракшасов. – Она устало прикрыла глаза рукой, затем поджала губы, изучающе взглянув на меня: – Но раз Раван явился, может, это и так. Вот только ты почему?… – Потому что я – не он. То есть не они. – Я тряхнул головой. – Подожди, как Повелителем ракшасов могут быть сразу несколько людей? По новостям сказали, что он был один: десять голов, двадцать рук. – Это не я придумала, Азиз. – Хорошо, рассказывай все, что знаешь. Это касается и меня. Я должен знать. Расскажи про пророчество. Что это такое, откуда взялось? Амали грустно улыбнулась, налила еще бокал, сделала маленький глоток. – Наш орден основала великая пророчица Ямина, – медленно начала Амали. – У нее был невероятный дар. За тысячу лет ни один из провидцев не смог развить его даже близко к пророку, а она смогла. Она видела будущее на несколько веков вперед. Все ее пророчества записывались с особой тщательностью. И орден по сегодняшний день хранит их и стережет. Они скрыты ото всех и являются строжайшей тайной по велению Амара Самрата. Ямина. Знакомое имя всплыло в голове, как раз на ней я закончил читать ту свою книгу про десять великих ракта. А, видимо, стоило дочитать. – И? Как это связано с Раваном и браслетами? – спросил я. – Я не знаю, как это связано. Я могу только сказать, что орден знал о его появлении. Ямина видела его в своих видениях. А больше мне ничего не известно, как и связь между Раваном и браслетами. Может быть, и вовсе нет никакой связи. Твой браслет может быть творением хладных, я в это охотнее поверю. А Раван, если это и вправду явился он… Скорее всего, это произошло из-за последней деформации. Я испытующе глядел на нее в надежде поймать на обмане или на желании утаить правду. Но Амали, кажется, говорила правду, а может быть, просто слишком тщательно скрывала ее. – Что же там за пророчество? – сказал я, чувствуя, что разговор заходит в тупик. – Я знаю совсем немного… – Амали страдальчески закатила глаза. – И то я узнала об этом после того, как покинула монастырь, будь иначе, я и слова бы тебе не сказала. – Она как-то странно посмотрела на меня. Что бы это значило? – А про браслеты? Ты говорила, они опасны? Почему? – напирал я. – Я ничего не знаю. Я же говорила. Я простая наложница тамас. Меня продали Зунару, когда мне исполнилось шестнадцать. А к самим пророчествам допускаются только матери-настоятельницы и сестры с кровью ракта. И я ни в чем не уверена. Может, эти браслеты и были как-то связаны с появлением Равана. Мне неизвестно! Амали сердилась, глаза блистали, щеки зарделись. Я впервые видел, как она сердится. Нет, теперь я точно убедился, она не лжет, она не знает. – И это все не наша с тобой забота, – успокоившись, продолжила она. – От твоего браслета мы избавились, а Раван, если он действительно явился… Что ж, это всех пугает, но мы ничего не сможем сделать. – Амали иронично усмехнулась. – Повелитель ракшасов – забота Хранителей, императора и Бодхи Гуру. Больше никому не под силу его изгнать. Я решил смягчить тон, перестав на нее наседать. – И все же мне любопытно, что там за пророчество и как так вышло, что и я в нем оказался, – улыбнулся я. – И ты. Ты ведь поняла, что я не могу быть этим Повелителем ракшасов. Почему? – Пророчества, – нехорошо усмехнулась Амали. – Матери-настоятельницы часто ошибаются или неверно их трактуют. Они всего лишь фанатичные старухи. Поэтому я им не доверяю. Амали горько усмехнулась и сделала глоток из бокала. – И все же ты им продолжаешь служить, хоть и не доверяешь, – с любопытством уставился я на нее. Амали пронзительно взглянула, полная печали улыбка скользнула по ее лицу. – Ты не поймешь, Азиз. У меня нет выбора. Я должна быть покорной. Я буду всегда принадлежать Накта Гулаад. – Неужели все так плохо? Амали вздохнула, улыбнулась, взглянула неодобрительно. – Ты вынуждаешь меня говорить то, чего я говорить не должна. Чувствую, это все плохо закончится. Она взяла второй бокал. – Может, все-таки выпьешь со мной вина? – спросила Амали, присев на краешек стола. Персиковая ткань четко очерчивала контуры ее нагого тела, и в полумраке казалось, что она и вовсе без одежды. Я принял из ее рук полный бокал. – Твой охранник не будет тебя искать? – спросила она. – Будет, скорее всего, но сомневаюсь, что здесь. Амали лукаво улыбнулась и кивнула.